Андрей Круз - Земля лишних. Том 3

Снова "Эрма" толкает меня в плечо, снова я передергиваю затвор, захватив его рукоятку сгибом большого пальца, и не попадаю. Фонтанчик земли выбивается в метре от снайпера, левее. Ветер изменился. Я ввожу поправку по сетке, но снайпер резко сдает назад. Корректировщик запаздывает, и я стреляю в него. Не убил, но, похоже, попал в руку. Он откатывается в сторону, исчезает за изломом холма. Все же стрельба на километр - это не с трехсот метров работать. Подлетное время и изменения ветра начинают играть почти решающую роль. Если при стабильном ветре и неподвижной мишени я попаду в нее сто раз из ста, то при изменении условий меняется все. Хотя, не так все уж безнадежно - снайпер с дальнобойной винтовкой без корректировщика и, к тому же, уже обнаруженный - половина врага. Я смогу сейчас просто отползать от его пуль. Заметил вспышку и чуть сдвинулся. А он заметил, как я сдвигаюсь, и с упреждением…

– Цели?

Сейчас снайпера можно не опасаться. Снайперы - народ осторожный. Корректировщик ранен, позиция обнаружена, так что в ближайшее время мы его не увидим. Попытается доразведать местность перед собой, найти новую позицию. Да и товарищу надо первую помощь оказать.

– Ориентир "задница", вправо двенадцать тысячных, пулеметчик. Обстреливает нас.

Действительно, над головой посвистывают пули, и слышно, как они бьют в камни вокруг нас. Пулеметчик нас обнаружил, но за счет расстояния всерьез прижать не может. Но это вопрос времени. Итак, в магазине один патрон, так что промахиваться не надо. Поправку на изменившийся ветер учел, если он, конечно, снова не изменился. Странно выглядят все же люди в оптическом прицеле, как будто фотографические одномерные изображения самих себя. Я вижу пулеметчика, вижу огонь, периодически вспыхивающий у пулеметного дула, вижу даже, как отлетают в сторону стреляные гильзы. Но при этом он мне напоминает плоскую фотографию. Монокулярное изображение. Стреляю. Пулемет затих, пулеметчик упал лицом в землю. Я снова меняю магазин.

Неожиданно стрельба начинает усливаться, причем с нашего левого фланга. Понятно, подошли те, кого мы прижали в минной засаде. И теперь егерские группы атаковны с двух направлений. И что прикажете делать? Это быстро подводит нас к фазе "неизлечимого пиздеца". Куда нам, с такими то силами?

– Сова, уточнения по обстановке! - заорал я в трансивер.

– До роты противника, спешились, ведут огонь со склонов западного дефиле.

– Техника?

– Не видна, осталась за повортом. Огонь плотный.

Я переключился на "Чайку-Один", то есть Барабанова.

– "Чайка-Один", как принимаешь? Здесь "Паук-Один".

– Принимаю. - послышался голос Николая в наушнике. - Заправка закончена, восьмидесятый взлетает. Остальным - оторваться от противника и приступить к эвакуации.

Приказ замечательный. Особенно его часть про "оторваться". И как мы будем отрываться по практически открытой местности от наступающего с двух сторон противника? Ну, на машинах можно рискнуть, это даже выглядит реально, но если подошедшие с флангов догадаются взять на прицел обратный склон той гряды, на которой засели егеря, то они просто всех выбьют, пока те будут спускаться.

– Сова, Туча, приказ слышали? - запросил я егерских командиров.

Сова ответил мгновенно:

– Не оторвемся. Им пройти по горочке метров пятьсот, и они нам в тыл будут бить, а обратный склон лысый. Перещелкают нахрен.

Не один я так обстановку оценил. Это мне польстило, конечно, но настроение тоже испортило.

– Значит так… - начал командовать я, вспомнив, что после Барабанова в этой операции я второй человек. - Отстрелите все, что у вас есть, по вершине гряды, куда вели огонь до этого. На новых не отвлекайтесь. И сразу дуйте к машинам. Как понял?

– А ты?

– Как понял?

– Понял. Выполняю.

Я обернулся к Дмитрию.

– Дима, тебе приказ персональный. Беги к машине и обеспечь эвакуацию Бониты. Понял?

– Ты с ума сошел? Один против всех хочешь? - возмутился тот.

– С твоей эсвэдэхой толку не будет. Дистанция боя будет другая, понял? За меня не беспокойся, отстреляюсь и уйду.

– Куда уйдешь? - даже заорал он.

– Ты дурак или где? - тоже заорал я, злясь на его недогадливость и пытаясь заглушить собственный страх. - Я же здесь за своего! Оторвусь, винтовку спрячу - и все! Сам за собой погоню возглавлю. А тебе оставаться нельзя. Ты меня понял?

До него дошло, кажется. Да и он уже знает, что геройствовать я не люблю, так что наверняка план у меня есть.

– Дима… Бонита, понял? - я схватил его за плечо. - Даже если драться будет, она должна улететь. Хоть свяжите ее. Меня сейчас ничто не должно стеснять. Как понял?

– Понял. Сделаю.

– И связь я сейчас выключу, понял? Так что пусть и не пытается меня вызывать. Я сам с ней свяжусь, позже. Как понял?

– Понял.

– Тогда - бегом марш! Не теряй времени.

И мы оба сорвались с места, каждый в своем направлении. Я побежал по склону. постепенно забирая вверх, в ту сторону, откуда мы недавно приехали. А Дмитрий рванул вверх, через увал, к машине. Я услышал, как егеря на вершинах начали выполнять приказ. Оттуда разом улетели три ПТУР, захлопали КСВК, зарычали крупнокалиберные "Корды". Теперь им придавить противника хоть ненадолго, и рвануть к машинам. Оставшееся пространство открыто лишь частично, можно проскочить. При большом старании.

До места, которое наметил заранее, я добежал быстро, но запыхался чертовски. А мое колено начало давать о себе знать. А я, было, обрадовался, что с утра, несмотря на все наши скачки по склонам, оно еще не разболелось. Вот и накаркал. Упал у самого увала, быстро, тяжело дыша и отплевываясь густой грязной слюной, дополз до двух крупных камней, торчащих из травы возле кривого и раскидистого дерева, дающего обширную тень. Хоть бликовать не буду. Снова откинул крышки с прицела, схватил дальномер.

Противник перемещается по обратной стороне ската. Над самой вершиной нет-нет, да и мелькнет кто-то. Но огонь по позициям егерей ведут пока с другой возвышенности, по противоположную сторону дороги. А это почти что с фронта, даже не во фланг. А если те, кто бежит за скатом, выберутся на взлобок, то будут бить нашим в тыл.

Я повел биноклем по вершине и обнаружил двоих, присевших уже в кустах. Они почти не скрывались. И опять командир с "пейджером". "Пейджер" дал трубку начальству, а тот что-то орет в нее. До них - ровно шестьсот, почти без копеек. Прямой выстрел. Я снова обнулил прицел, навел перекрестье сетки "милл-дот" в грудь командиру и выстрелил. Винтовка уже привычно и даже по дружески двинула меня в плечо, пуля вылетела из ствола и через доли секунды ударила офицера в середину груди, опрокинув его навзничь. Радист не сообразил сразу, что происходит, и тут же схлопотал вторую пулю. А я рванул назад от камней, пополз за ствол дерева, перекатился к кустам, прополз под их ветками, и, очутившись за ними, перебежками рванул к следующей позиции. Два выстрела с одной - вполне достаточно.