Ричард Матесон - Куда приводят мечты

Все от меня ускользает. Не могу выразить это лучше. Подобно тому как в доме все вышло из строя, так и в моей голове все вышло из строя. Я все время в каком-то замешательстве, словно не в себе. Я чувствую себя, как, наверное, чувствовал себя мой муж в одном из снов, часто ему снившихся.

Я поймал себя на том, что наклоняюсь к ней, озабоченный тем, чтобы не пропустить ни одного ее слова.

— Он приезжает в Нью-Йорк, но никак не может со мной связаться. Разговаривает с людьми; они его, похоже, понимают, и он понимает их. Но, что бы они ни говорили, ничего не выходит. Он звонит по телефону, но попадает не по адресу. Он не может найти свои вещи. Он не помнит, где остановился. Он знает, что приехал в Нью-Йорк с какой-то целью, но не помнит с какой. Он знает, что у него не хватит денег на обратный билет до Калифорнии и что все его кредитные карточки потеряны. Он никак не может понять, что происходит. То же самое чувствую и я.

— Тогда откуда вы знаете, что все это не сон? — спросил я.

Слабый проблеск в ее глазах.

— Потому что я вижу и слышу, — ответила она. — И чувствую.

— В снах вы тоже видите и слышите… и чувствуете, — откликнулся я.

Мой разум изнемогал от усилий, но я понял, что в этом нечто есть. Какая-то зацепка.

— Это не сон, — сказала она.

— Откуда вы знаете?

— Это не сон.

— А мог быть сон.

— Зачем вы это говорите?

В голосе ее опять звучала тревога.

— Пытаюсь вам помочь, — сказал я. Она ответила:

— Хотелось бы мне в это поверить.

Мне показалось, словно к теням, заполняющим мое сознание, прикоснулся слабый свет. Прежде она совсем мне не верила. Теперь хотела бы поверить. Это был хотя и маленький, но все-таки шаг.

У меня возникла новая мысль — первая за долгий промежуток времени, как я понял. Неужели у меня прояснилось в голове?

— Мой сын Ричард интересовался… — Я умолк, позабыв слово. — Экстрасенсорным восприятием, — закончил я.

Когда я произнес его имя, лицо Энн напряглось.

— Он общался с медиумом, — пояснил я.

Снова напряжение на ее лице. Была ли в моих словах польза или вред? Я не знал. Но надо было идти дальше.

— После долгих размышлений он пришел к выводу, что… — Я собрался с духом. — Что существует жизнь после смерти.

— Это глупо, — не раздумывая, сказала она.

— Нет. — Я покачал головой. — Нет, он в это верит. Он чувствует, есть доказательство того, что бессмертие существует.

Она покачала головой, но ничего не сказала.

— Он считает, что убийство — самое ужасное преступление, на какое способен человек, — сказал я и посмотрел ей прямо в глаза. — И самоубийство.

Она содрогнулась всем телом, попыталась удержаться на ногах, но без сил снова рухнула на диван.

— Не понимаю… — прошептала она.

Теперь в голове у меня прояснилось.

— Он считает, что отбирать жизнь может только Бог, — сказал я.

— Зачем вы мне это говорите? — спросила она тихим срывающимся голосом.

Говоря, она дрожала, свернувшись на диване калачиком. Джинджер испуганно смотрела на нее, прижав уши. Собака чувствовала: что-то не так, но не понимала, что именно.

Мне опять пришлось взять себя в руки.

— Говорю это потому, что моя жена совершила самоубийство, — сказал я. — Она приняла смертельную дозу снотворного.

Опять в глазах у нее появилась эта пустота. Почему-то это произошло почти мгновенно, словно Энн не смогла ее сдержать. Она покачала головой.

— Не верю… — начала она. Голос прозвучал невнятно.

Я стал соображать еще лучше.

— Меня беспокоит то, что Ричард верит, будто она еще существует, — сказал я.

Ни звука. Покачивание головой.

— Что она находится в доме, напоминающем наш, — продолжал я. — Вернее, его мрачную, негативную копию. Все унылое и холодное. Ничего не работает. Грязь и запустение.

Ее голова продолжала трястись. Она бормотала невнятные слова.

— Думаю, он прав, — сказал я, — Думаю, что смерть — продолжение жизни. Что человек существует и после.

— Нет.

Из гортани ее вырвался задушенный звук.

— Разве вы не видите? — спросил я. — Ваш дом был красивым, теплым и нарядным. Почему он должен быть таким, как этот? Почему?

Она продолжала от меня отодвигаться. Я понимал, что она в ужасе, но должен был идти дальше. Это был первый подход, принесший хоть какие-то результаты.

— Почему ваш дом должен выглядеть таким безобразным? — спросил я. — Разве в этом есть смысл? Почему отключены газ, электричество, вода и телефон? Есть ли в этом хоть какая-то логика? Почему лужайки, кусты и деревья засохли? Почему умирают птицы? Почему нет дождей? Почему все в вашей жизни должно одновременно нарушиться?

Ее голос прозвучал совсем слабо. Думаю, она сказала:

— Оставьте меня в покое. Я продолжал:

— Разве ты не понимаешь, что этот дом — лишь копия знакомого тебе дома? Что ты сейчас здесь только потому, что веришь в его реальность? Разве не видишь, что это существование ты сама создала для себя?

Она покачала головой с видом испуганного ребенка.

— Неужели не понимаешь, зачем я тебе все это рассказываю? — молвил я. — Дело не в том, что у моих детей такие же имена, как у твоих. И не в том, что мою жену зовут так же, как тебя. Твои дети — это и мои дети. Ты — моя жена. А я — не просто мужчина, похожий на твоего мужа. Я и есть твой муж. Мы существуем в потустороннем мире…

Я умолк, когда она вскочила на ноги.

— Ложь! — выкрикнула она.

— Нет! — Я тоже вскочил. — Нет, Энн!

— Ложь! — раздался ее пронзительный крик. — Потустороннего мира не существует! Есть только смерть!

Мы стояли друг против друга, как гладиаторы на песке какой-то неведомой арены. «Смертельная битва», — пришла мне на ум странная мысль. Но мы оба были мертвы. Тогда что же за битва происходила между нами?

Я знал только, что, если не сумею ее выиграть, в проигрыше будем мы оба.

— Жизни после смерти не существует, — начал я.

— Никакой.

Пристальный взгляд, почти гипнотизирующий меня своим вызовом.

— В таком случае я не смог бы узнать о том, что произошло после моей смерти.

На ее лице на миг отразилось смущение, потом она насмешливо пробормотала:

— Твоей смерти.

— Я говорю, что я Крис, — сказал я.

— Ты…

— Твой муж Крис.

— А я говорю, что ты болван.

Теперь к ней, казалось, возвращались силы.

— Верь во что угодно, — настаивал я. — Но, кто бы я ни был, я не мог бы знать, что произошло с тобой после смерти твоего мужа, верно? То есть подробности, — добавил я, прерывая ее. — Мог или не мог?

Она недоверчиво взглянула на меня. Я понимал, что она озадачена и не понимает, чего я от нее добиваюсь. Я быстро продолжал, чтобы не дать ей опомниться.

— Нет, не мог, — сам ответил я. — Ты ведь знаешь, что не мог. Потому что, если бы мог…