Артем Каменистый - Боевая единица

— За погляд денег не беру, — буркнул Соленый.

Девушки моментально обступили толстяка и, чуть ли не вырывая оружие у него из рук, принялись деловито лязгать затворами, заглядывать в стволы, на весу проводить частичную разборку. Нина деловито поинтересовалась:

— Почему у «Вальтера» нарезка сбита?

— А я откуда знаю? — буркнул толстяк.

— А есть еще такой же, но с неповрежденным стволом?

— Найдем, — кивнул Соленый и вздохнул — Нет, от вашего района точно подальше держаться надо. Паша, я знал, что ты в Сахаре снег можешь найти, но сейчас меня попросту убил. Сколько видел, так крутые мужики из десятка один столь ловко в этом деле секут, а этих-то где учили?

— Любопытствуешь? — уточнил Павел.

— Нет, просто мыслю вслух. Любопытство в нашем деле вреднее холестерина.

— Правильно мыслишь, держи так и дальше, только тогда сможешь спокойно помереть от ожирения, а не от других причин.

— Чтоб у тебя язык сгнил, — буркнул толстяк.

— Послушайте, — спросила Нина, — а у вас есть что-нибудь более серьезное, чем пистолеты и пистолеты-пулеметы?

— У нас все есть… Почти все. Паш, помоги.

Мужчины подняли на верстак длинный ящик, Соленый извлек из него ручной пулемет, поинтересовался:

— Сойдет?

Нина деловито осмотрела оружие, покачала головой:

— Старый сильно, ствол немного изогнут, а приклад с трещиной. Нет, на него надежды мало.

— Есть два калаша и две снайперские винтовки.

— Армейские?

— Нет, охотничьи. Но очень хорошие, с СВД слизаны. Доставать?

— Да.

Павел удивленно покачал головой:

— Вы что, действительно хотите взять винтовки?

— Почему бы и нет, — ответила Нина. — Если хорошие, возьмем.

Соленый не удержался от рекламы:

— Новехонькие, можно сказать, прямо с завода.

Павел погрозил пальцем:

— Смотри, оптовым покупателям скидка!

— Фауст, поставь Мейсона, что ли… Может, повеселее станет.

— Рог, ты ж на измене сидишь даже без музона, а с таким так точно копыта отбросишь.

— Копыта я отброшу не от музона, да и ты тоже. С ним или без него долго мы здесь не просидим. Тут даже парковка вон запрещена.

— Так все, кому не лень, паркуются.

— Так ведь не на КамАЗе.

— Остынь, здесь контора Ордена, к ней близко ни один гаишник не приблизится. Тут у них свой закон, чужих в своих владениях они не терпят. Им по барабану, хоть на БелАЗе становись.

— Фауст, а ты не забыл, какой у нас груз?

— Так ведь в кузов никто и не заглядывает.

— Рано или поздно заглянут, примелькаемся мы здесь.

— Слушай, Рог, мысли позитивно, и все будет хорошо. Ведь третий час здесь стоим, и ни одна собака внимания не обратила.

— И сколько это будет продолжаться? День? Нет, сгорим мы, без вариантов сгорим. Ты хоть представляешь, какая здесь охрана?

— Стараюсь не представлять.

— Вот и я о том же. Монастырские псы и сучки, им все по барабану, хоть поезд с демонами пожалует. Будут крошить, пока всем расчлененку не устроят.

— Ну, ты и нудный! Хрен с тобой, поставлю твоего Мэйсона, только не плачь.

— Так бы и сразу. Только звук убавь, а то вся площадь услышит, а тут это не приветствуется.

— Да по барабану им все. Ладно, не зыркай так сурово, убавлю, а то как бы стекла не вылетели.

Из-под кувалды отлетел острый кирпичный осколок, больно ужалил в бровь. Настоятельница почувствовала, как струйка крови потянулась к глазу, но инструмент откладывать не стала, размахнулась еще больше, чувствуя, что нужен одни хороший завершающий удар. Так и получилось — стена не выдержала, с треском начала вбираться в вышибленную середину. Нельма едва успела отскочить, уклоняясь от падающих обломков.

Лилит направила в арку фонарь, в луче света заклубилось облако пыли, за ним проглядывались очертания человеческой фигуры, прикрывающей рукой глаза. Различив форму монастырского инструктора, Нельма требовательно произнесла:

— Кто такая?!

— Настоятельница?!!

— На вопрос отвечай!

— Ингрид Ловасен, инструктор курса выживания!

— Тундра, я тебя сразу и не узнал! — радостно произнес привратник.

— Матвей, и ты здесь?! — радостно воскликнула женщина.

— Отставить разговорчики! — потребовала Нельма. — Ингрид, ты одна?

— Никак нет! Со мной Светлана Норкина из технической службы и одиннадцать воспитанниц. Мы услышали ваши удары в стену, и я пошла разведать, что здесь происходит.

— Отлично, — обрадовалась настоятельница и двинулась вперед.

Перебравшись через груду кирпича, оставшуюся на месте сокрушенной преграды, она миновала инструкторшу, подсветив фонарем, определила, что находится в узком проходе, выходящим в широкий коридор. Выйдя в него, она внимательно осмотрелась, нахмурилась, завидев полуразрушенные перегородки, примыкающие к стенам. Покачав головой, Нельма спросила:

— Ингрид, ты знаешь, что это за место?

— Никак нет! Мы направлялись к Ковчегу, но уткнулись в зону завалов. Пытались воспользоваться найденным старым ходом, но заблудились. Час назад вышли в этот коридор. Он странный: широкий, но идти трудно, много разрушений, а из-за этих перегородок приходится идти зигзагами. Непонятно, зачем их здесь понаставили?

— Это специально, для гашения ударной волны, — ответила настоятельница.

— Что? — не поняла Ингрид.

— Это старинный атомный полигон, примыкающий к обогатительному заводу. Ты, наверное, не знаешь, но раньше там был цех по сборке изделий, а здесь проводили испытания. Первые испытания Орден начал именно здесь, сто пятьдесят лет назад, когда гражданские физики еще не знали об энергии ядра. Но после 1897 года опытные подрывы атомных боеприпасов в европейской части России были запрещены, а до этого функционировали два полигона. Если не ошибаюсь, этот работал около тридцати лет.

— И здесь радиация? — испуганно поинтересовалась инструкторша.

— Нет… то есть да, но неопасная. Просто повышен фон. Наши боеприпасы отличаются от гражданских большей чистотой, мы применяем другие изотопы, да и времени много прошло, основная часть гадости распалась. Этих галерей здесь четырнадцать штук, насколько я знаю. Все они заканчиваются тупиком, там помещалось изделие, а по линии туннеля ставили приборы.

Нельма вытянула руку указывая на кабели, протянувшиеся по стене:

— Вот, к ним подключали аппаратуру и бомбу.

— Значит… отсюда нет выхода?

— Есть, — заявила подошедшая Лилит. — Я здесь бывала не раз, не волнуйся. Придется пройтись до окончания галереи, почти к самому эпицентру. Состояние выработки аварийное, стены сильно повредило атомным взрывом, а мы даже без касок, так что есть риск.

— Там остался проход? — уточнила Нельма.

— Да. В районе эпицентра есть две выработки с какими-то оплавившимися приборами. Одна выводит к ветке, по которой проводилась транспортировка породы при проходке новых уровней. Строители поставили там стену, наверное, боялись радиации, но мы ее легко разломаем. У нас есть кувалда и лом, да и там, на месте, брошено немало инструментов. Здесь сухо и они почти не заржавели.