Мэрион Брэдли - Пленник дуба (Туманы Авалона - 4)

Двери огромного зала Круглого Стола, где должен был проходить праздничный пир, были закрыты, чтоб гости не входили туда прежде времени.

- Празднества Артура с каждым годом делаются все пышнее, - заметила Моргауза. - Интересно, что нас ожидает сегодня - великолепная процессия и торжественный королевский выход?

- Ну, а ты чего ждала? - поинтересовалась Моргейна. - Теперь, когда войны завершены, Артуру нужно как-то воздействовать на воображение своих подданных, а он достаточно умен, чтоб делать это посредством пышных зрелищ. Я слыхала, будто это ему посоветовал мерлин. Простой народ, - да и знать тоже - любит красивые зрелища, и друидам это ведомо еще с тех самых пор, когда они впервые зажгли костры Белтайна. Гвенвифар много лет трудилась, добиваясь, чтоб с этим празднеством ничто не могло сравниться во всех христианских землях.

Впервые за весь день Моргауза увидела на лице Моргейны искреннюю улыбку.

- Даже Артур понимает, что людям нужно что-то еще, помимо церковных служб да христианских праздников, - например, какое-нибудь чудо. Я совершенно уверена, что Артур с мерлином непременно постараются это чудо устроить! Какая жалость, что они не устроили сегодня солнечного затмения!

- Кстати, а ты у себя, в Уэльсе, видела солнечное затмение? - спросила Моргауза. - Мои люди перепугались. А эти дурочки, дамы Гвенвифар, наверняка подняли визг и принялись вопить, что настал конец света!

- Гвенвифар просто-таки обожает набирать себе в свиту дурочек, сказала Моргейна. - А ведь сама она отнюдь не дура, хоть и притворяется таковой. И как она только умудряется все это терпеть?

- Тебе бы стоило относиться к ним с большей снисходительностью, предостерегла ее Моргауза, но Моргейна лишь пожала плечами.

- Меня не интересует, что обо мне думают всякие дуры.

- Просто не представляю, как это ты умудрилась столько лет пробыть королевой в королевстве Уриенса и так и не научилась искусству властвовать, - заметила Моргауза. - Что бы женщина ни думала о мужчинах, она неизбежно будет зависеть от доброй воли других женщин. Разве не так тебя учили на Авалоне?

- На Авалоне нет таких дур, - отрезала Моргейна. Но Моргауза слишком хорошо ее знала, чтоб не распознать под этой резкостью одиночества и страдания.

- Моргейна, а почему ты так и не вернулась на Авалон? Моргейна опустила голову. Она была уверена, что стоит

Моргаузе сказать еще хоть одно доброе слово, и она не выдержит, она просто сорвется и расплачется.

- Мое время еще не пришло. Мне приказали остаться с Уриенсом...

- А как же Акколон?

- Ну, да, и с Акколоном, - сказала Моргейна. - Я могла бы предугадать, что ты станешь упрекать меня за это...

- Это я-то? Да никогда! - возразила Моргауза. - Но Уриенс долго не проживет...

- Так считала и я - еще много лет назад, в день нашей свадьбы, отозвалась Моргейна, и голос ее был теперь столь же ледяным, сколь и взгляд. - Но он, похоже, проживет не меньше самого Талиесина, - а Талиесину к моменту смерти перевалило за девяносто.

Появились Артур и, Гвенвифар, и медленно двинулись вперед, возглавив процессию. Они были великолепны - король в блистательном белом одеянии и королева в изящном платье из белого шелка и драгоценных украшениях. Огромные двери распахнулись, и Артур с Гвенвифар вошли в зал; за ними на правах сестры короля последовала Моргейна с мужем и пасынками, Акколоном и Увейном; затем - тетка короля, Моргауза, со своими домашними; за ней шел Ланселет и его родня. Затем и прочие рыцари двинулись к своим местам за Круглым Столом. Несколько лет назад какой-то искусный мастер написал золотой и темно-красной красками на спинке каждого кресла имя того соратника, что обычно сидел здесь. И теперь, войдя в зал, Моргауза заметила, что на сиденье, расположенном рядом с местом самого короля - оно было предназначено для королевского наследника и все эти годы пустовало, появилось имя Галахада. Но она заметила это лишь краем глаза - а потом ей стало не до того. На троны, где обычно восседали Артур и Гвенвифар, кто-то набросил два белых знамени, подобных тем шутовским знаменам, под которыми сегодня во время турнира происходила потешная битва, - и на этих знаменах были намалеваны грубые, но выразительные рисунки. На одном из знамен был нарисован рыцарь, стоящий на головах двух коронованых особ, и особы эти до ужаса походили на Артура и Гвенвифар. Вторая же картинка была столь непристойной, что заставила покраснеть даже Моргаузу, никогда не страдавшую излишней стыдливостью. Там была изображена нагая темноволосая женщина в объятиях огромного рогатого дьявола; они занимались чем-то отвратительным, а вокруг толпились нагие люди.

- Иисус и Мария, помилуй нас! - пронзительно вскрикнула Гвенвифар.

Артур застыл, словно вкопанный, затем повернулся к слугам и громовым голосом вопросил:

- Откуда здесь взялось это... это... - Он так и не смог подобрать подходящего слова, а потому просто махнул рукой в сторону знамен.

- Сэр... - заикаясь, пролепетал дворецкий, - когда мы закончили украшать зал, ничего подобного здесь не было. Все было как велено - даже цветы перед троном королевы...

- Кто последний заходил сюда? - гневно вопросил Артур. Из толпы гостей, прихрамывая, вышел Кэй.

- Мой лорд и мой брат, последним здесь был я. Я зашел, дабы убедиться, что все в порядке, и Богом клянусь - в тот момент зал был полностью готов к тому, чтобы с честью принять моего короля и его госпожу. И если я только разыщу того мерзкого пса, который прокрался сюда и повесил эту дрянь, я ему голову оторву!

И руки Кэя дернулись, словно ему не терпелось свернуть виновнику шею.

- Позаботьтесь о своей госпоже! - отрывисто приказал Артур. Но дамы, дрожа, застыли на месте, а Гвенвифар начала оседать - ей сделалось дурно. Моргейна поддержала ее и негромко, но резко скомандовала:

- Гвен, не смей доставлять им такого удовольствия! Ты же королева, какое тебе дело до всякой идиотской мазни? Сейчас же возьми себя в руки!

Гвенвифар расплакалась.

- Как они... как они могли... за что кто-то так меня возненавидел?

- Еще ни одному человеку не удалось прожить жизнь, не восстановив против себя пару идиотов, - сказала Моргейна и помогла Гвенвифар дойти до трона. Но троны все еще были накрыты этими омерзительными полотнищами, и Гвенвифар отпрянула, словно случайно прикоснулась к какой-то дряни. Моргейна сбросила полотнище на пол. На столе были расставлены кубки; Моргейна жестом приказала одной из дам Гвенвифар наполнить кубок вином и подала его королеве.

- Не бери в голову, Гвен. Насколько я понимаю, вон та гадость была предназначена для меня, - сказала она. - Дураки и вправду шепчутся, будто я спала с бесами - так что ж мне теперь, обращать на них внимание?