Мэрион Брэдли - Король-олень (Туманы Авалона - 3)

- Добро пожаловать, родственница, - сказала она. - Добро пожаловать домой, Моргейна.

И тогда Моргейна тоже назвала женщину по имени, хоть и знала его лишь по снам, - до тех пор, пока не услышала от Кевина, получив тем самым подтверждение своих снов.

- Приветствую тебя, Ниниана. Я привела к тебе внучку Вивианы. Она будет воспитываться здесь. Ее зовут Нимуэ.

Ниниана с интересом смотрела на Моргейну; интересно, что она успела о ней услышать за все эти годы? Затем она перевела взгляд на девочку.

- Это и есть дочь Галахада?

- Нет, - отозвалась Нимуэ. - Галахад - это мой брат. А я - дочь славного рыцаря Ланселета. Ниниана улыбнулась.

- Я знаю, - сказала она, - но мы здесь не пользуемся тем именем, которое твой отец получил от саксов. Видишь ли, на самом деле его зовут так же, как и твоего брата. Что ж, Нимуэ, ты приехала, чтобы стать жрицей?

Нимуэ оглядела залитый солнцем берег.

- Так мне сказала моя тетя Моргейна. Я бы хотела научиться читать, писать, и играть на арфе, и знать все о звездах и вообще, обо всем на свете, как она. А вы и вправду злые чародейки? Я думала, чародейки старые и уродливые, а ты очень красивая. - Девочка прикусила губу. - Ой, я опять грублю.

Ниниана рассмеялась.

- Всегда говори правду, дитя. Да, я - чародейка. Уродливой я себя не считаю, а вот злая я или добрая, это тебе придется. решать самой. Я просто стараюсь исполнять волю Богини, - а большее никому не под силу.

- Тогда я тоже буду стараться ее исполнить, если ты расскажешь мне, как это делать, - сказала Нимуэ.

Солнце опустилось за горизонт, и берег сразу же окутали сумерки. Ниниана подала знак; слуга, державший в руках единственный зажженный факел, коснулся им соседнего; огонь пробежал по цепочке факелов, и вскоре весь берег оказался озарен их пляшущим светом. Ниниана погладила девочку по щеке.

- Пока ты не станешь достаточно большой, чтобы самой понять, чего Богиня хочет от тебя, будешь ли ты подчиняться здешним правилам и слушаться женщин, которые будут присматривать за тобой?

- Я буду стараться, - сказала Нимуэ. - Но я постоянно забываю слушаться. И задаю слишком много вопросов.

- Ты можешь задавать столько вопросов, сколько тебе захочется, - когда для этого настанет подходящий момент, - сказала Ниниана. - Но ты провела весь день в пути, а сейчас уже поздно, так что вот тебе мое первое распоряжение: будь хорошей девочкой - поужинай, выкупайся и ложись спать. Сейчас ты попрощаешься со своей родственницей и пойдешь с Леанной из Дома дев.

Ниниана подозвала крепко сбитую женщину в платье жрицы; взгляд у нее был по-матерински заботливым.

Нимуэ шмыгнула носом и спросила:

- А мне обязательно прощаться прямо сейчас? Ты не придешь попрощаться со мной завтра, тетя Моргейна? Я думала, что буду тут с тобой.

- Нет, - очень мягко произнесла Моргейна. - Ты должна отправиться в Дом дев и делать так, как тебе говорят. - Она поцеловала Нимуэ; щека девочки была нежной, словно лепесток цветка. - Да благословит тебя Богиня, моя милая. Мы еще встретимся с тобой, если на то будет Ее воля.

Но, произнеся эти слова, Моргейна вдруг на миг увидела другую Нимуэ рослую девушку, бледную и серьезную, с синим полумесяцем на лбу, и за спиной ее вставала тень Старухи Смерти... Моргейна пошатнулась, и Ниниана поддержала ее.

- Ты устала, леди Моргейна. Отошли малышку отдыхать, и пойдем со мной. Мы можем поговорить и завтра.

Моргейна запечатлела на лбу Нимуэ прощальный поцелуй, и девочка послушно засеменила прочь рядом с Леанной. У Моргейны было такое чувство, словно у нее перед глазами сгущается туман. Ниниана предложила:

- Обопрись на мою руку. Пойдем ко мне - там ты сможешь отдохнуть.

Ниниана привела гостью в покои, некогда принадлежавшие Вивиане, в небольшую комнату, в которой обычно спала жрица, находившаяся при Владычице Озера. После того, как Моргейна осталась в одиночестве, ей удалось кое-как взять себя в руки. На миг ей подумалось: уж не затем ли Ниниана отвела ей эту комнату, чтобы подчеркнуть, что Владычица Озера - именно она, а не Моргейна? Но она тут же одернула себя. Интриги такого рода уместны были при дворе, - но не на Авалоне. Ниниана просто предоставила ей самую удобную и уединенную из имеющихся комнат. Когда-то здесь обитала Врана, давшая обет молчания, - Вивиана поселила Врану поближе, чтобы удобнее было ее обучать...

Моргейна смыла с усталого тела дорожную грязь, облачилась в длинное платье из некрашеной шерсти, заботливо положенное кем-то на кровать, и даже немного поела, но не прикоснулась к подогретому вину с пряностями. Рядом с камином стоял каменный кувшин для воды. Моргейна налила себе полную кружку, пригубила - и на глаза ее навернулись слезы.

"Жрицы Авалона пьют только воду из Священного источника..." Она вновь превратилась в юную Моргейну, засыпающую в родных стенах. Моргейна улеглась в постель и уснула безмятежно, как дитя.

Она так и не поняла, что же ее разбудило. В комнате послышались чьи-то шаги - и стихли. Огонь в камине уже почти угас, но через ставни пробивался свет луны, и в этом свете Моргейна увидела женщину в вуали. На миг ей почудилось, что это Ниниана пришла поговорить с ней. Но из-под вуали струились распущенные темные волосы, а проглядывавшее лицо было смуглым, прекрасным и застывшим. Моргейна разглядела на руке у гостьи потемневший след давнего шрама... Врана! Моргейна рывком села на постели и воскликнула:

- Врана! Это ты?

Пальцы Враны коснулись губ в извечном жесте безмолвия; она приблизилась к Моргейне и поцеловала ее. Врана молча сбросила свой длинный плащ, прилегла рядом с Моргейной и обняла ее. Никто из них так и не произнес ни слова. Казалось, будто и реальный мир, и Авалон исчезли, и Моргейна вновь очутилась в сумраке волшебной страны. Врана медленно и безмолвно прикоснулась к ней ритуальным жестом, и Моргейна услышала в своем сознании слова древнего авалонского благословения - они словно затрепетали в тишине: "Благословенны ноги, что принесли тебя сюда... Благословенны колени, что склонятся перед Ее алтарем... Благословенны врата Жизни..."

А затем мир вокруг нее начал плыть и изменяться, и на миг молчащая Врана исчезла, - остался лишь окаймленный сиянием силуэт; Моргейна однажды уже видела его, много лет назад, в тот раз, когда Врана нарушила обет молчания... Моргейна знала, что сама она тоже светится в темноте... И все струилось, струилось всепроникающее безмолвие. А потом все исчезло, и осталась лишь Врана; волосы ее пахли травами, применяющимися при обрядах, а рука покоилась на плече Моргейны. Она так и не произнесла ни слова - лишь коснулась губами щеки Моргейны. Моргейна заметила, что длинные темные волосы Враны тронула седина.

Врана шевельнулась и поднялась с кровати. Все так же молча она извлекла откуда-то серебряный полумесяц, ритуальное украшение жрицы. У Моргейны перехватило дыхание; она поняла, что это тот самый полумесяц, который она оставила на своей постели в Доме дев перед тем, как бежать с Авалона, унося в своем чреве дитя Артура... Моргейна почти беззвучно попыталась возразить, но тут же сдалась и позволила Вране положить полумесяц на подушку. Потом Врана коротким движением указала себе на пояс, и Моргейна увидела, как в последних лучах заходящей луны блеснуло лезвие ножа. Моргейна кивнула: сама она давно уже решила, что до конца жизни не расстанется с ножом Вивианы. Пусть же этот, некогда брошенный ею, нож носит Врана - до того дня, пока его не повесит себе на пояс Нимуэ.