Фрэнк Герберт - Фактор вознесения

От этого комплимента Стелла смущенно покраснела.

— Благодарю вас! А… ваша дочь не обидится?

Лицо миссис Уиттл на мгновение потемнело, но она тут же взяла себя в руки и гордо подняла голову.

— Нет, милочка, думаю, не обидится. Ее убили во время беспорядков в колледже в прошлом году. Это было ужасно.

— О, простите. Я… очень вам сочувствую.

— Что ж, она хотела жить своим умом, — вздохнула миссис Уиттл. — И всеми силами пыталась отстоять право на это. — И, чуть помолчав, прошептала: — Я так гордилась ею. Когда-нибудь я расскажу вам о ней подробнее, но сейчас не время и не место.

Платье было черным и блестящим. Оно непривычно обтягивало бедра и поднимало потяжелевшую в последнее время грудь, а декольте было таким глубоким, что Стелла почувствовала себя неловко — никогда еще не она появлялась на людях в таком виде.

— Ох, видел бы меня сейчас Доуб, — прошептала она, красуясь перед огромным трельяжем. — Ему бы здорово понравилось.

— Можете оставить его себе, милочка, — вздохнула миссис Уиттл, глядя на Стеллу повлажневшими глазами. — Да и вообще, поройтесь в этих шкафах и возьмите все, что понравится. Незачем им тут висеть без толку — в конце концов, это не картины.

Стелла попыталась отказаться, но миссис Уиттл, не слушая никаких возражений, собрала большую коробку дочкиных вещей. Затем она отвела Стеллу на ее пост к маленькому столику в прихожей.

Вскоре заявился почетный гость Алек Декстер. Он засучил до локтей рукава пиджака и рубашки и на чем свет стоит костерил жару и духоту. Стелла приколола ему на грудь карточку и машинально разгладила ткань. Но, вместо того чтобы присоединиться к гостям, важная персона осталась со Стеллой, беззастенчиво оглядывая ее с ног до головы. Стелла поймала оценивающий взгляд Декстера и с вызывающим видом уставилась ему прямо в глаза. Это безмолвное сражение продолжалось несколько секунд, пока гость не капитулировал.

— Я сегодня весь день в бегах, — извиняющимся тоном пробормотал он. — А после вечеринки мне еще предстоит произнести речь на двухчасовом обеде в «Прогресс-клаб», а затем еще в восемь коктейль у директора. Потому-то я никак не могу сбросить вес и страдаю одышкой. А вы просто очаровательны, милочка. — И, склонившись как можно ниже к ее груди, якобы ему трудно было разобрать буквы на ее нагрудной карточке, он прочел вслух: — Стелла. Стелла Блисс.

Затем Декстер протянул руку, она ее пожала и отметила про себя, что у него потные ладони.

«Не думала, что большие шишки позволяют себе потеть на глазах у подчиненных».

Высокий гость Алек Декстер достал платок, промокнул выступившие на лбу и верхней губе капли пота и жестом подозвал к себе своего шофера, торчавшего у входа в надежде поймать хоть малейшее дуновение ветерка.

— Мне нужна другая рубашка, — приказным тоном объявил он. — Сегодня подойдет серо-голубая.

— Но ведь все улицы перекрыты, — возразил парень. — Я не успею привезти ее до обеда.

Голос его звучал довольно уныло, но выражение лица оставалось почтительно-бодрым, и Стелла поняла: чего Алек Декстер не терпит, так это жалоб своего персонала.

— Ну тогда купи мне рубашку! — рявкнул хозяин. — Магазины открыты до комендантского часа. И ближайший из них всего в нескольких кварталах. — Отпустив парня взмахом руки, он уже в спину ему добавил: — Потом эти деньги спишешь на мелкие расходы. И помни: либо ты изменишь свое отношение к работе, либо тебе придется искать другую!

Сквозь распахнутый шофером люк на фоне сгущающихся сумерек были видны два стоящих спиной к входу охранника и третий, склонившийся к висящему и пищащему у него на поясе переговорнику. Секьюрити отстегнул аппарат, сказал в него несколько фраз и внезапно бросился в дом. Перескакивая враз по пять ступенек, он взлетел на крыльцо и бросился к его чести Алеку Декстеру. Лицо охранника было белым как полотно. И хотя разговор велся шепотом, Стелла отчетливо расслышала каждое слово.

— Общая тревога по коду «Брут», сэр. Вы останетесь здесь или отправитесь в Теплицу?

— Черт! — выругался Декстер, и его щека дернулась, словно он получил пощечину. Он, как и мистер Уиттл, был одним из трех возможных заместителей директора. Его лицо побелело так же, как у охранника.

Потирая лоб, он молча наблюдал, как во двор поместья въезжает грузовик, набитый секьюрити, как солдаты выпрыгивают из кузова и разбегаются, занимая оборонную позицию. С полдюжины их, чумазые и потные, поднялись наверх и, оттолкнув высокую персону, прошли в зал для приема.

— Это наши? — спросил потрясенный Декстер у своего охранника.

Тот лишь пожал плечами:

— Не знаю, сэр. — Лазерник плясал в его дрожащих руках, и он держал его так крепко, что костяшки на пальцах побелели.

— Хм, — нахмурился Декстер. — Боюсь, что нам трудно определить, на чьей они стороне, пока мы сами не знаем, на чьей стороне мы. Говоришь, общая тревога? А Флэттери? Он не….

— Да, сэр. Общая тревога. И Флэттери ее объявил.

— Ну что ж, подождем немного. Если нам придется принять бой, то я предпочитаю сражаться здесь, рядом с этой очаровательной дамой.

Он склонился перед Стеллой в поклоне и поцеловал ей руку. Затем спокойным шагом направился в зал для приема к хозяйке и ее гостям. Сквозь распахнутый люк Стелла увидела стол, ломившийся от деликатесов, многие из которых она видела впервые в жизни. В центре красовалась высеченная из цельной ледяной глыбы метровая фигура дельфина.

С улицы донесся шум боя, и охранники бросились задраивать двойной входной люк. И тут Стелла по-настоящему испугалась.

А мистер Декстер так ни разу и не взглянул на ее орхидеи.

Тот, кто обладает сознанием, должен уметь бороться с иллюзиями.

Прюденс лон Вейганд, доктор медицины,

пятая копия, маточный экипаж

безднолета «Землянин».

Бомбы, сброшенные с «ястребов» Флэттери на восьмой сектор, серьезно повредили зеленый келп, уничтожили десятки тысяч рыб и стаю дельфинов и подняли со дна такую тучу ила, что отказали фильтры во всех подводных судах в радиусе пятидесяти кликов от эпицентра взрыва. Синий келп, чье становище находилось по соседству, инстинктивно подтянул к себе все стебли и постарался как можно глубже нырнуть. Он спрессовал свои листья так плотно, что едва мог дышать. О питании думать уже не приходилось.

Но даже сжавшись в комок, синий келп занимал площадь около ста километров в поперечнике. А его внешние плети в расправленном состоянии могли дотянуться до соседних келпов, находящихся от него на расстоянии более двухсот восьмидесяти его диаметров. Остальные завоевывали еще необжитые пространства чистой воды и росли не по дням, а по часам. Но, подчиняясь инстинкту самосохранения, он избегал контактов с одомашненными соседями — все они служили человеку из страха перед электрострекалами. Все это синий узнал, регулярно считывая информацию с их приносимых течениями обрезанных умирающих стеблей. И в скором времени к нему опять принесет огромное количество подобных останков. Эти взрывы несут смерть его зеленому соседу. Но не ему. Так что еды вскоре будет хоть отбавляй, а значит, можно будет разрастись еще больше.