Фрэнк Герберт - Эффект Лазаря

— Нет, — сказал он. — Мы поплывем на твою пусковую базу.

И снова Бретт сосредоточился на морской поверхности перед ними. Два солнца вздымали из волн теплые испарения. Когда он, будучи гораздо моложе, впервые увидел остров с борта судна, эти испарения были полны для него клубящихся образов. Длинноусые морские драконы кружились над океанской поверхностью, гигантские мури и рыбы-поскребучки. Но эти образы были всего лишь игрой отраженного от воды света в клубах испарений. Бретт ощутил тепло на своих руках и лице. Он подумал о Твиспе, о том, как он откидывается назад, привалясь к борту и подставляет теплу свою волосатую грудь.

— А где эта база? — спросил Бретт.

Скади потянулась к маленькому верньеру возле экрана и повернула его. Клавиатура с цифрами и буквами засветилась изнутри. Скади набрала сначала HF-i, затем LB-1. На экране высветилось 141.2, затем появился пучок линий, расходящихся от общего фокуса. Ярко-зеленое пятно плясало по краю широкой дуги. Скади указала на него.

— Это мы. — она показала на окончание дуги. — мы направляемся сюда курсом один-сорок один и два. — Затем она кивнула в сторону циферблата с красной стрелкой, расположенного прямо на панели перед ними. Стрелка стояла на 141.2.

— И это все?

— Все? — улыбнулась Скади. — Да вокруг всей Пандоры сотни передающих станций, целый производственный и обслуживающий комплекс — и все они работают на то, чтобы мы добрались отсюда сюда.

Бретт взглянул на экран. Линии перемещались, пока ярко-зеленое пятно не заняло место на курсе. 141.2 по-прежнему горело в левом нижнем углу экрана.

— Если нам понадобится сменить курс, он подаст звуковой сигнал и покажет новые цифры, — пояснила Скади. — Он нацелен на базу.

Бретт посмотрел на воду, на след от судна, расплескиваемый волнами, и подумал, как бы пригодилось такое устройство Вашонскому рыболовному флоту. Солнце жарко светило на него сквозь плаз, но воздух был хорошим. Свежий морской воздух поступал через систему вентиляции. Скади Ванг была рядом, и внезапно Пандора перестала казаться ему тем жестоким противником, которого Бретт себе всего представлял. Даже если это место и было смертоносным, в нем была и своя доля красоты.

Единая мера человечности определяет все попытки исправить сотворенное зло. Понять, что сотворенное есть зло — значит совершить решающий шаг.

Из дневников Раджи Томаса

Тень Паниль прикрыл мертвую муть. Он вымыл руки спиртом в тазике возле операционной каталки. Отовсюду слышалось клинк — это стальные инструменты лязгали о поднос. От нескольких групп поглощенных работой докторов и медтехников исходили односложные команды и восклицания. Паниль посмотрел через плечо на длинный ряд таких же каталок посреди комнаты; возле каждой из них было полным-полно врачей. Кровавые пятна покрывали их серую униформу, а взгляды поверх масок с каждым часом делались все более усталыми и безнадежными. Из всех уцелевших только двое избежали физических травм. Паниль напомнил себе, что травмы бывают разные. Что сотворило пережитое с их рассудком… Паниль сомневался, можно ли назвать их уцелевшими.

Муть, которого прикрыл Паниль, умер под скальпелем от недостатка крови для переливания. Медицинская служба не была подготовлена к приему такого количества истекающих кровью. Он услышал, как у него за спиной Карин Алэ сбрасывает снятые перчатки.

— Спасибо за ассистирование, — сказала она. — Жаль, что ему не удалось выжить. Он был почти спасен.

Паниль смотрел, как одна из групп вывозит каталку по направлению к послеоперационной палате. Ну хоть кому-то удалось. А один из его людей сказал, что они собрали вместе несколько рыбацких лодочек, которым удалось удрать прочь. Паниль потер глаза и тут же пожалел об этом. Их обожгло спиртом, и слезы хлынули ручьем.

Алэ взяла его за плечо и отвела к раковине возле люка. Кран у раковины был расположен высоко, так что Тень смог засунуть голову под струю воды.

— Пусть вода промоет глаза, — посоветовала Алэ. — Поморгай, это тоже поможет.

— Спасибо.

Она вручила ему полотенце.

— Расслабься, — сказала она. — Это был последний пациент.

— Как долго все это продолжалось?

— Двадцать шесть часов.

— И скольким удалось выжить?

— Не считая тех, что в шоке, человек девяносто в послеоперационной еще дышат. Несколько сот отделались легкими травмами. Не знаю. В любом случае меньше тысячи, а шестерых еще оперируют. Ты веришь тому, что нам рассказал последний пациент?

— Насчет субмарины? Учитывая обстоятельства, трудновато будет списать это на бред или галлюцинации.

— Он был в полном сознании, когда его нашли. Ты видел, что ему удалось сделать со своими ногами? Скверно, что ему не повезло выжить; он старался больше других.

— Обе ноги оторваны ниже колена — и он сумел самостоятельно остановить кровотечение, — вздохнул Паниль. — Не знаю, Карин. Похоже, я просто не хочу ему верить. Но верю.

— А как насчет его слов, что субмарина перевернулась кверху брюхом прежде, чем нырнуть? — спросила Алэ. — Может, это значит, что кто-то потерял контроль над управлением? Безусловно, ни один морянин не сделал бы такого намеренно.

— Этот пациент, — Паниль махнул рукой в сторону каталки, — утверждал, что морянская субмарина намеренно потопила их остров. Он сказал, что видел все как было, что субмарина направилась прямиком к их центру, и…

— Это была островитянская субмарина, — настаивала Карин. — Должна быть.

— Но он же сказал …

Карин глубоко вдохнула и выдохнула.

— Он ошибся, дорогой мой, — сказала она. — И чтобы избежать серьезных неприятностей, мы должны это доказать.

Они оба посторонились, когда двое медбратьев вывезли каталку с покойным через люк, ведущий в сторону морга. Карин произнесла слова, которым, по мнению Паниля, предстояло сделаться официальным заявлением морян:

— Это же муть. Их органы функционируют не вполне исправно даже в нормальных обстоятельствах.

— Ты проводишь слишком много времени в обществе Гэллоу, — отрезал Паниль.

— Но ты только посмотри, с чем нам пришлось иметь дело, — сказала она почти шепотом. Панилю это не понравилось, не понравился ему и оборот, который приняла беседа. Усталость и потрясение вызвали к жизни ту сторону натуры Карин, которую он не знал прежде.

— Недостающие конечности, лишние конечности, неправильно размещенные конечности. — Карин жестом изобразила в воздухе некую загадочную фиоритуру. — Как их медики анатомию учат, у меня в голове не укладывается. Нет, Тень, это должна оказаться островитянская субмарина. Какие-то их внутренние разборки. Да что мы можем выиграть таким образом? Ничего. Давай-ка мы с тобой пойдем выпьем. Выпьем и все забудем? Что скажешь?