Фрэнк Герберт - Эффект Лазаря

— Они открыли люк, — сообщил Бретт. — Люди выходят. Вот и Тень… а вот Накано. В люк заливают волны. Все выбрались.

Скади села за пульт рядом с Бреттом.

— Я справлюсь. Лучше помоги Теджу у входа.

— И без фокусов! — прикрикнул Тедж на Бретта, следуя за ним к коридору.

— Нам надо вытащить оттуда Твиспа! — воскликнул Бретт.

— Он остался в гондоле, чтобы отвязать трос, когда она начнет тонуть.

Теперь они стояли у люка; ветер плескал пену им в глаза. Бретт был благодарен за то, что на нем подводный костюм. Несмотря на холод, пот так и струился по его телу. Мускулы ног и рук гудели. О борт прямо под ними ударила волна. Бретт окинул взглядом страховочный трос по всей его длине — несколько голов вдоль троса, плывущих в направлении грузовоза. Он узнал Накано, который держался впереди остальных, поближе к Панилю. Канат дергался от напора волн.

— Будем принимать их на борт по одному — и прямиком в грузовой трюм, — сказал Тедж.

— Нам еще придется их разоружить.

Накано первым достиг люка. Лицо его выражало сплошную агрессию, достойную рвача-самца. Тедж направил на него дуло лазера, выхватил точно такое же оружие из набедренного кармана костюма Накано, сорвал нож с его пояса вместе с ножнами и движением головы велел морянину лезть в грузовой люк.

На какое-то мгновение Бретт подумал, что Накано все-таки бросится на Теджа, невзирая на лазер, но тот пожал плечами и полез в люк.

Паниль задержался внизу, чтобы помочь остальным, и следующей оказалась женщина, рыжеволосая и очень красивая.

— Карин Алэ, — сказал Тедж. — Мое почтение. — Он ощупал взглядом ее тело, не заметил никакого оружия и кивнул в сторону грузового люка. — Проследуйте туда.

Она уставилась на лазер в руках Теджа.

— Пошевеливайтесь!

Крик снизу заставил Бретта развернуться лицом к морю.

— Что там такое? — спросил Тедж. Он старался делить свое внимание между грузовым люком и внешним, возле которого пострадавшие ожидали подъема на борт.

Бретт посмотрел через голову Паниля, который висел возле люка, цепляясь за обмотавшийся вокруг руки страховочный трос. Гондола позади него начала медленно погружаться, утаскивая за собой оранжевый мешок аэростата под воду. Твисп тянул страховочный трос на себя. Что-то, однако, происходило вдоль троса, и Бретт пытался понять, что же вызвало этот крик.

— Что там случилось? — снова спросил Тедж.

— Не знаю. Келп намотался на трос. Твисп его уже отцепил, и гондола уже потонула. Но что-то там…

Человеческая рука поднялась из воды и одна, нет, сразу две пряди келпа обвились вокруг нее, и рука исчезла. Твисп достиг преграды келпа и заколыхался возле нее. Любопытная прядь келпа коснулась его головы, помедлила и убралась прочь. Твисп продолжил свой путь вдоль троса, добрался до Паниля и остановился, совершенно изможденный. Паниль ухватил Твиспа за плечи, помогая ему взобраться на борт. Волны приподняли их обоих и опустили совсем рядом с бортом.

— Мне помочь ему подняться? — крикнул Бретт.

Твисп махнул ему рукой, чтобы тот оставался на месте.

— Со мной все будет в порядке. — Одна из его длинных рук ухватила трос и с силой потянула.

— Два человека, — воскликнул Твисп. — Келп забрал их. Просто забрал , обвился вокруг них и утащил.

Он подтянулся на тросе; каждый мускул его дрожал от напряжения. Он перевалился через край люка, затем обернулся, чтобы помочь Панилю. Тедж указал Панилю на грузовой люк.

— Нет, — возразил Бретт, шагнув между Панилем и Теджем. — Тень — их пленник. Он помогал мне. Он не на их стороне.

— Кто сказал?

— Келп сказал, — отрезал Твисп.

Достаточно захватить контроль над пищей и религией, и мы будем владеть миром.

ДжиЛаар Гэллоу.

Все возрастающее беспокойство Вааты переплескивало питательный раствор за края бассейна. Время от времени она изгибала спину, словно от боли, и ее розовые соски высовывались над поверхностью, словно верхушки голубовато-синих гор. Технический ассистент, здорово хлебнувший бормотухи островитянин, потянулся, чтобы потрогать один из этих выпуклых, покрытых толстыми венами холмиков и был найден пребывающим в кататонии; его кощунственные пальцы, большой и указательный, все еще оставались в прежнем положении.

Это событие заставило КП Симону Роксэк с удвоенным усилием убеждать островитян переселиться вниз. Слухи об изречениях Вааты ходили невозбранно, и персонал КП даже не давал себе труда отделить правду от вымысла.

— Ложь перестает быть ложью, если служит высокоморальным целям. Тогда она становится даром свыше, — пресекла Роксэк возражения, которые один из ее сотрудников имел против слухов.

Ваата же, запертая внутри своего бассейна и внутри своего рассудка, покуда одно поколение людей за другим сменялось вокруг нее, исследовала свой мир нежными молодыми отростками келпа.

Келп был ее кончиками пальцев и ушами, ее носом, глазами и языком. Там, где массивные стебли нежились под ярким солнцем, она наблюдала за пастельно-нежными восходами, за проплывающими мимо судами и островами, за быстрыми вспышками кровожадности голодных рвачей. Рыбки-поскребучки, которые очищали самые крупные листья келпа, щекотали ее пухлую плоть.

Подобно ей, келп был одинок, несовершенен, неспособен к воспроизводству. Моряне брали отростки и укореняли их среди камней и грязи. Штормы отрывали целые побеги от материнской поросли, и некоторым из этих истерзанных странников удавалось удачно уцепиться за балластный камень и начать расти. Во всяком случае, в течение двух с половиной веков келп не цвел. Ни один дирижаблик не подымался к поверхности моря, чтобы взмыть на своем водородном мешочке и рассыпать споры по ветру.

Иногда во сне бедра Вааты пульсировали в древнем ритме, и сладостная пустота болью отдавалась внизу живота. Это были те разы, когда она прижималась к Дьюку, и ее массивное тело поглощало его в горестном подобии объятия.

А сейчас все ее разочарование сосредоточилось на ДжиЛааре Гэллоу. Заросли келпа каждым стеблем тянулись к стенам и люкам станции 22, но втуне. Периметр был слишком широк, а побеги слишком коротки.

Новые пары глаз присоединились, чтобы узреть предательство Гэллоу, и самые ясные из них принадлежали Скади Ванг. Ваата наслаждалась обществом Скади Ванг, и ей все труднее было с каждым разом отпускать ее.

Ваата повстречалась со Скади в келпе. Всего несколько кратких, как вспышка, контактов со свежим юным разумом — и Ваата стала по целым дням отыскивать Скади. Когда Ваате снился ужас келпа, оторванного штормом от балластной скалы, умирающего, прикосновение кожи Скади к побегу или листу превращало жгучую боль этих снов в мягкое тепло. И тогда Ваата, в свою очередь, посылала Скади сны. Сны о разных случаях, образы и видения — чтобы удержать безумие келпа подальше от головы Скади. Ваата посылала сны и другим, тем, кто так из них и не вышел. Теперь она знала, что и мать Скади была одной из таких затерявшихся во сне. Оглушенная жарким сном, сверкнувшим ей из келпа, женщина плыла, распахнув глаза и заплыла, совершенно беззащитная, в закинутую сеть. Хрупкая рыбка-дыхалка у нее на шее погибла, и она утонула. А команда сопровождавших ее морян пальцем не пошевельнула, чтобы ее спасти. Намеренно!