Фрэнк Герберт - Ящик Пандоры

Оукс кое-как поднялся на ноги. В белой пене мелькало что-то черное – скалы! Волны легко подбрасывали валуны в человеческий рост. Покуда он смотрел, в пучину соскользнул сад – его драгоценный сад.

Среди брызг летали пронзительные крики, словно вопли почти забытых чаек. Оукс огляделся. «Дирижаблики?» Сгинули. Ни один оранжевый мешок не танцевал на ветру, не парил над черными утесами.

А крики не стихали.

И только тогда Морган Оукс повернулся в сторону скального гребня, откуда Томас вывел свою армию. «Тела!» Под жаркими лучами обоих солнц валялись, подергиваясь, изувеченные тела. Среди раненых медленно проходили фигуры с носилками, собирая их по одному и оттаскивая к подножию утесов.

Оукс снова обернулся к Редуту – нет, там ждет верная смерть. Глянул на поле боя – и только теперь заметил демонов. Его передернуло. Твари сидели широким полукругом, недвижно взирая на поле брани. А среди них одиноко стоял человек в белых одеждах. Оукс узнал его – это был Керро Паниль.

И эти крики! Стоны раненых, умирающих!

Оукс двинулся к поджидавшему его Панилю. «Какая мне теперь разница? Ну пошли против меня своих бесов… рифмоплет!»

Путь его пролегал по краю кровавого поля, среди обезображенных тел. Оукс наступил на оторванную руку, и та в последней судороге вцепилась ему в ногу. Бывший босс отскочил, точно заяц. Ему хотелось бегом бежать в Редут, к Легате. Но ноги не слушались. Он мог только ковылять к возвышающемуся над толпой демонов Панилю.

«Почему они не движутся?»

Он остановился в нескольких шагах от поэта.

– Ты. – Оукс сам удивился тому, как спокойно прозвучал его голос.

– Я.

Голос поэта доносился через вживленный под кожу Оукса передатчик, губы же не двигались.

– Тебе конец, Оукс.

– Ты! Ты все погубил! Это из-за тебя мы с Льюисом…

– Ничто не погибло, Оукс. Жизнь только начинается.

Паниль не разжимал губ, но голос продолжал звучать.

– Ты молчишь… но я тебя слышу.

– Это дар Авааты.

– Авааты?

– Дирижаблики и келп едины: они – Аваата.

– Значит, планета все же победила нас.

– Не планета. И не Легата.

– Тогда корабль. Наконец-то он загнал меня в угол!

– И не Корабль.

– Льюис! Это он виноват. Он и Легата.

На глаза Оуксу навернулись слезы. «Льюис и Легата». Он не мог встретиться взглядом с Панилем. «Льюис и Легата!» Одинокий плоскокрыл отполз от поэта, вскарабкался Оуксу на башмак и заснул, примостив шипастую башку на застежке. Оукс в ужасе взирал на тварь, не в силах даже пошевельнуться.

– Скажи мне, – вскрикнул он в отчаянии, – кто же виноват?!

– Ты сам знаешь, кто.

Из глотки Оукса вырвался вопль:

– Не-е-ет!

– Ты виноват, Морган. Ты и Томас.

– Это не я!

Паниль только глянул на него грустно.

– Тогда прикажи своим демонам убить меня! – бросил Оукс ему в лицо.

– Они не мои демоны.

– Тогда почему они не нападают?

– Потому что я показываю им мир, который иные назвали бы иллюзорным. Любое существо нападает не на то, что видит, а на то, что, как ему кажется, оно видит.

Оукс в ужасе воззрился на Паниля.

«Миражи? Этот стихоплет может отвести мне глаза как захочет?»

– Это корабль научил тебя!

– Меня научила Аваата.

– И твоей Аваате конец… – Оукс понял, что у него начинается истерика. – Всем им конец!

– Но прежде она научила нас входить в мир инореальности. И Аваата живет в нас.

Оукс не мог отвести взгляда от смертоносного плоскокрыла на своем ботинке.

– Что эта тварь видит? – спросил он, тыкая в демона трясущимся пальцем.

– Что-нибудь знакомое.

Содрогнулась от грохота земля, и плоскокрыл с недовольным видом шлепнулся на песок. Оглянувшись, Оукс увидал, как соскальзывает в бездну еще одна секция Редута. Огромные валы бились о берег, расплескивая белую пену, а узкая бухта еще усиливала их напор. В безмолвном ужасе Оукс наблюдал, как здание за зданием рушится в подгрызающие их волны.

– Можешь болтать что тебе вздумается, – пробормотал он, – но планета нас победила.

– Как хочешь.

– Я хочу?!

Оукс едва не набросился на Паниля, но замер, увидав, что двое спецклонов волокут к ним носилки. Рядом с раненым шла Хали Экель, колечко в ее носу сверкало в ослепительном свете. Пациента опутывали датчики прибокса. И человека на носилках Оукс тоже узнал – то был Раджа Томас.

Носильщики недоуменно воззрились на бывшего босса, опуская на песок свою ношу.

– Он очень плох? – поинтересовался Оукс у Хали.

Ответил поэт.

– Он умирает. Сквозная рана груди и лучевой ожог.

Оукс подавил смешок.

– Значит, меня он не переживет! Наконец-то проклятый корабль останется без кэпа!

Хали опустилась на колени рядом с носилками, глядя на Керро.

– Мы бы не дотащили его живым в лазарет. Он просил принести его к тебе.

– Знаю.

Керро смотрел на умирающего, и мысли Томаса были открыты ему – как и Ваате, и Ваэле, и большинству спецклонов, в чьих генах таилась Аваата, – открыты полностью, до последней капли. Сколь проникновенным был замысел Корабля – из породившего Его Раджи Флэттери сделать воплощение возмездия!

Губы Томаса дрогнули. Голос его был не громче шепота, но даже Оукс услышал его ясно:

– Я так долго искал ответа… что забыл вопрос.

– О чем он болтает? – осведомился Оукс.

– Он говорит с Кораблем, – ответил Паниль, на сей раз вслух, и речь его была речью поэта, полной всепроникающей мудрости.

Уста умирающего исторгли прерывистый вздох.

– Я так долго играл… так долго… Паниль знает. Это скала… дитя… Да! Я знаю! Дитя!

Оукс фыркнул.

– Да он просто бредит.

– А ты все отказываешься встать вровень со своей человечностью, – промолвил Паниль, глядя на бывшего босса.

– Что… О чем ты толкуешь?

– Только этого и требовал от нас Корабль, – вздохнул Паниль. – Это и значит богоТворить: найти в себе человечность и подняться с ней вровень.

– Слова! Пустые слова! – Оуксу казалось, что его загоняют в угол. Нет, все это просто мираж!

– Тогда отбрось слова и спроси себя: что ты делаешь здесь? – проговорил Паниль.

– Я выжить пытаюсь, что же еще?

– Но ты никогда не был по-настоящему жив.

– Я… я…

Паниль поднял руку, и Оукс замолк.

Демоны чередой двинулись в сторону утесов. Первый из них успел добраться до скал, поднимаясь на плоскогорье, прежде чем поэт заговорил вновь:

– Я отпустил их, как отпускает Аваата. И все же они делают что должны.

– И что они станут делать? – Оукс смотрел вслед уходящим чудовищам.

– Когда они проголодаются, то станут есть.

Оукс не выдержал:

– Да чего ты хочешь от меня?!

– Ты врач, – ответил Керро. – А здесь раненые.

– Ты хочешь, чтобы я спас его? – Оукс ткнул пальцем в сторону Томаса.

– Его может спасти только Корабль или все мы вместе, – ответил Паниль.