Владимир Михайлов - Время Разителя

Однако, вскочив и повернувшись, Тон сразу же убедился в том, что блок его по-прежнему надежно изолировал сознание дежурной от внешнего мира: глаза ее, все такие же пустые, ничего не выражавшие, были устремлены в бесконечность, а губы оставались совершенно неподвижными.

Голос же, несомненный голос Селины, исходил из уст старухи — как если бы она была всего лишь записывающим и воспроизводящим устройством.

Впору было удивиться — если бы на это оставалось время. Но после очередной реплики вызывавшего стало ясно, что времени — в обрез:

— Почему сразу не вызвали мастера? Я вас накажу! Посылаю ремонтника. Все остальное в порядке?

— Никаких происшествий.

— Ну-ну…

Интонация, с которой это было произнесено, свидетельствовала о том, что контролер — или кем он там был, начальником дежурной смены, может быть, — если и поверил в полное благополучие, то во всяком случае не до конца. Что-то ему не понравилось. А если так, то он мог — даже должен был — сейчас направить сюда не одного только мастера, но и пару охранников с ближайшего поста.

— Жаль, но придется срочно уходить, — решил Тон Чугар. — Как вы там, отдохнули? Передвигаться сможете?

— Еще не время, — такой ответ показался Тону неожиданным.

— Что — ноги не ходят?

Старуха досадливо мотнула головой:

— Вы же слышали — сейчас сюда придут.

— Я-то слышал. А вы?

Она сердито фыркнула перед тем, как сказать:

— Придут. Одежда. Карточки. Оружие.

— Ага!.. — сообразил и он. — Но вы-то вряд ли сойдете за охранника, как вас ни одень. И за мастера тоже.

Впервые он увидел на ее губах нечто, что при сильном желании можно было бы принять за улыбку.

— А за женщину я еще могу сойти?

— Гм… — пробормотал Тон Чугар, не зная, что и ответить; только ни в коем случае не правду: тогда она, чего доброго, вообще перестанет цепляться за жизнь; до сих пор это у нее как-то получалось. — Ну, конечно… тем более при слабом освещении…

— Благодарю за комплимент. Ну, чего вы еще ждете?

— А что… Ну да, понятно.

И Тон скомандовал даме:

— Селина, раздевайтесь!

Видно, где-то в подсознании у Селины таилось ощущение, что к этому в конце концов все и придет; может быть, жизненный опыт ей подсказывал именно такое.

Так или иначе, она поднялась с пола и, все с тем же выражением лица, а вернее — с его отсутствием, принялась выполнять команду. Жакет, блузочка, юбка…

— Хватит, Селина, стоп!

Но что-то заклинило, видно, в ее реакции, и вслед за юбкой последовало все немногое, что на ней еще оставалось. Завершив обнажение, она повернулась к Тону, медленно провела ладонями по бедрам и снова застыла, как бы в ожидании следующей команды.

— Вот черт! — пробормотал Чугар.

— Хотите, чтобы я отвернулась? — поинтересовалась старуха не без яда в голосе. — Не стесняйтесь, дело житейское, а экстерьер у девушки вполне соблазнительный. Не воспользуетесь — будете жалеть.

— Да что вы, в самом деле!

— Ну, дело ваше. В таком случае я продолжу сеанс стриптиза. Для соблюдения приличий прошу не подглядывать.

Тон Чугар так и сделал, хотя и не очень быстро: раздумывал, на чем же сосредоточить взгляд, глаза явно просились — назад, к Селине, но так и в самом деле до греха недалеко — а грешить некогда… И, медленно отворачиваясь, он успел заметить (старуха как раз скинула капюшон), что она еще и лысеет: проплешина, сантиметров пять в диаметре, виднелась на самой макушке. Выпали волосы? Или?..

Додумать он не успел. Послышались шаги. Он кинулся, стараясь не задеть Селину, к монитору. Переключил на коридор. Приближался человек, камеры передавали его друг другу. Не охранник. С ремонтным чемоданчиком в руке. Мастер. Сейчас подойдет совсем близко. Охранника — или их будет несколько? — не видно. Но… уже слышно. С другой стороны. С той, откуда приходил он сам. Запоздали — им еще идти минуты две с половиной — три. Надо успеть. Как там старуха?

Он перевел взгляд от дисплея. Старуха уже успела переодеться и сейчас проделывала что-то странное: неторопливо укладывалась на пол поперек дверного проема — спиной вверх. Это что еще за… Ага, ясно. Ну и бабуся! Тон мигом подскочил к двери — так, чтобы входящий, отворяя ее, его не заметил; прижался к стене, изготовился. Дверь распахнулась без стука. Входящий не увидел распростершейся поперек пути старухи: было другое, на что сразу же накинулись его глаза, — голая женщина, молодая, красивая, прямо напротив двери, в трех шагах. Он невольно шагнул, не размышляя. Наткнулся. Потерял равновесие. Сзади ударили по голове — двумя руками, сплетенными в один кулак. Он не успел даже удивиться по-настоящему — сознание вырубилось, и он рухнул на пол.

— Селина, помоги мне! Бери его за руку!

Заблокированная женщина так и сделала — без удивления, спокойно, равнодушно. Ну да — переживать будет потом, когда действие блока кончится, — если, конечно, сможет вспомнить. Хотя этот блок — без последствий… Вдвоем они оттащили мастера, уложили позади стола — чтобы не бросался в глаза. Тон быстро проверил его карманы, вынул идент-карту и все прочее, что там нашлось. Оружия у мастера не оказалось. Вот чемоданчик придется прихватить с собой — мало ли… Шаги охранника стучали уже у самой двери.

— Стань туда, где стояла! Смотри прямо на дверь!

Подчинилась. Старуха все еще лежала поперек двери. Тон покачал головой:

— С охранником может и не сработать. Тренирован — скорее всего, глянет под ноги. Да и не глядя заметит.

Она встала неожиданно быстро, хотя дыхание снова отяжелело — от волнения, наверное. Таких старух беречь надо и уважать — даже лысеющих…

— Сюда, к двери. Как я. С той стороны.

Старуха выполнила. Теперь, в полувоенной униформе, какую носили на службе сотрудники башни — а может, и всех остальных корпусов, — она выглядела и вовсе ничего — если только не смотреть на лицо. Ну, и подкормить немного, а то усохла. Хорошо, что по росту одежда пришлась почти впору. Тон Чугар сжал в пальцах ручку чемоданчика. Успел еще проговорить негромко:

— Пусть войдет. Бросится к ней. Мы — за его спиной без звука в дверь. И по коридору — к лифтам. Все.

Старухе так не показалось:

— А если он не такой кобель, как…

— Бросится.

И — уже Селине:

— На пороге появится человек. Увидев его, вы сразу потеряете сознание.

Она никак не откликнулась, но Тон знал: команда принята. Блок еще действовал исправно, иначе Селина стала бы уже ощущать неудобства: голая, как в бане, а здесь не то чтобы холодно, но уж никак не жарко, и если бы не блок, ее бы уже познабливало.

Шаги в коридоре смолкли. Дверь распахнулась. И за нею, посреди дежурного помещения — совсем голая, красивая, как на картинке, женщина медленно падала — во весь рост, как стояла — на пол.