Владимир Михайлов - Время Разителя

— Похоже, у нас проблема? — не выдержала молчания Люча. — Сбой?

— Скорее всего, так и есть, — ответил я.

— Зависли в узле?

— Можно назвать и так. Но лучше определить как временный отказ управляющей системы.

— Почему он возник? Плохо настроили?

— Не думаю. Это все-таки корабль Службы.

— Тогда что же?

— Выясним. Подозреваю, что наведенная дезинформация.

— Объясни членораздельно, — потребовала она.

— Ну, как тебе сказать… А вот сейчас покажу. Ты хорошо сидишь?

— Нормально, как полагается.

— Не меняй положения. Пожалуйста.

— А ты… Постой! Что ты собираешься делать?

— Всего лишь провести маленький опыт.

Говоря это, я расстегнул страхующую систему моего кресла. Выждал секунду-другую. У нас ничего не случилось, приборы продолжали показывать разгон по вектору. И все же что-то стало не так. Ага, вот оно: якорек больше не виднелся в уголке экрана. Значит… Все правильно.

— Держись, — сказал я Лючане — просто так, чтобы приободрить ее. И, прочно утвердив ладони на подлокотниках моего кресла, стал медленно выжиматься, отрывая свое седалище от сиденья — а значит, и от всех расположенных в нем датчиков. Если мои предположения…

Дзеннн!..

Колокольным басом мое кресло отозвалось на последовавшие события. А именно — на то, что меня с немалой силой швырнуло на то место, от которого я только что оторвался. Хорошо, что я был к этому готов. Меня впечатало в спинку и в само сиденье, и это было то самое воздействие силы инерции, которого нам так не хватало. Машина прямо-таки рванулась вперед. И тут же движки отключились: это был лишь разовый импульс.

Я представил себе, как выглядел бы сейчас, если бы действительно встал с кресла, а не симулировал это вставание. Скорее всего, я сейчас стекал бы с задней переборки, в которую меня крепко, от души, впечатало бы.

— Все в порядке, — торопливо проговорил я, чтобы предотвратить возможные высказывания со стороны моей жены. — Просто надо было убедиться…

— В чем, олух ты этакий! Ты…

Свобода слова — великая вещь. Но все великое утомляет.

— Я ведь сказал: все в порядке. Надо же было выяснить — как далеко заходили их пожелания: только ли предупредить или поступать круто. Второй вариант выглядит более убедительным.

— Ну, и что теперь? Ты видишь какой-нибудь выход?

— Очень простой. Простой — не значит легкий.

— А именно?

— Спокойно обождать. У них было слишком мало времени и возможностей, чтобы засорить комп серьезно. Скорее всего, большая часть того, что они нам отправили, застряла в наших фильтрах. А прошла вот эта симулятивная программа и второе — быстрый старт в мгновение, когда кто-то из экипажа находится вне страховки. Но «Триолет» — сильная машина, судя по тому, что нам говорили. И наверняка уже копается в себе, ищет причины.

— Покушение на убийство! Ты это хотел сказать?

— Ну, можно сформулировать и по-другому: пре-дупреждение, что играют они тут по-крупному. Ставки серьезные.

— Кто они?

— Наш встречный купчик во время обмена посланиями. На совершенно других частотах. С этим «Триолет» разберется.

— А если нет?

«Сбой устранен. Продолжаю движение. Все по местам!»

Нет, все-таки не такой уж плохой у него голос, честное слово.

События ближайших нескольких часов вряд ли заслуживают серьезного упоминания. В нашем с Лючаной полете больше никаких происшествий не наблюдалось, никто не повстречался по дороге — может быть, потому, что мы больше не проходили ни через какие узлы.

Расчет мой на компьютерный инстинкт самосохранения оказался верным. И когда мы, совершив выход, оказались в привычных трех измерениях, я (хотя и не сразу) с удовольствием услышал доклад «Триолета» о том, что он в полном порядке. Мне был даже представлен подробный перечень операций по обнаружению и удалению вирусов; я сохранил его, полагая, что после возвращения на Теллус этот материал сможет пригодиться Службе, — получится, что они гоняли свой кораблик не совсем из чистого человеколюбия.

«Триолет» восстановился очень кстати: собственно, самая замысловатая часть полета только сейчас и начиналась. После того как мы вывалились из Простора, удалось, пусть и не сразу, отыскать Ардиг, до которого оставалось еще примерно около пяти миллионов километров. Вирт-капитан не стал сразу же приближаться к нему, но лег на орбиту выжидания. Я было совсем обрадовался, решив, что он намерен просто совершить посадку, предварительно найдя соответственно приспособленное для финиша место (подразумевался космодром), избегая при этом сближения с другими телами, находящимися в припланетном пространстве (имелись в виду возможные спутники, другие корабли, космический мусор естественного и искусственного происхождения), и в процессе выполнения посадочного маневра обшаривать и анализировать эфир по всему диапазону частот, какие находились в широком обороте. С орбиты мы сошли очень плавно, потом «Триолет» изменил плоскость нашего обращения вокруг Ардига с экваториальной на почти полярную, обеспечивая таким образом минимальную вероятность встреч с телами, что могли бы представлять какую-то опасность. Прошли часы, прежде чем мы приблизились к планете на расстояние, с которого уже можно было рассчитать и выполнить посадочный маневр. Поверхность Ардига была примерно на три четверти закрыта облаками, а там, где их не было, просматривалась только вода. Похоже, ее в этом мире хватало, так что купальный сезон получится удачным — такая мысль промелькнула в голове, когда «Триолет» после восьмого витка на предпосадочной орбите доложил:

«Не обнаружено никаких признаков приемных сооружений».

То есть космодрома он не нашел. Скорее всего, это означало, что столь полезное хозяйство и на самом деле закрыто и потому не подает никаких сигналов, какие обычно дают возможность посадить корабль именно туда, куда следует. Получалось, что встреченный нами «Барон» не соврал, предупреждая? А как же…

Додумать я не успел, потому что последовал новый доклад:

«На всех общих частотах идет предупреждение: „Ввиду неблагоприятных погодных условий посадка кораблей запрещается вплоть до улучшения обстановки. Последствия предпринятых попыток квалифицируются как неоправданный риск“.

Иными словами — за жизнь нарушителей планета ответственности не несет. Что же, все очень логично и законно. Разумеется, по хорошей космиче-ской практике мы должны были запросить разрешение. Но на сей раз получили отказ, так сказать авансом, и это освобождало нас от такой необходимости. Хотя, с другой стороны, и как бы ставило нас (если мы все же попытаемся снизиться) вне закона.

Наша высота над поверхностью пока еще была такой, что мы находились в открытом пространстве; граница между открытым и суверенным пространством пролегает на расстоянии тысячи километров от поверхности, так что мы могли крутиться здесь невозбранно — до посинения. И пока еще я не принял окончательного решения, что предпринять дальше: над этим следовало основательно пораздумать, потому что от него могло зависеть очень многое.