Владимир Михайлов - Время Разителя

Кроме одного: как спасти одновременно двух людей, находящихся на разных расстояниях от корабля.

А может быть, и такая программа есть, но что-то помешало вирт-капитану воспользоваться ею?

Давай-ка досмотрим журнальную запись по возможности спокойно. Только перед этим дадим «Триолету» еще одно задание. Приоритетное.

— Искать точку-два. Искать человека, даже если точка молчит. Сообщать каждые две минуты. Искать во всех измерениях, радиус поиска увеличивать с каждым витком на два метра.

«Триолет» отреагировал с едва заметной, но все же задержкой. Уж не потому ли (мелькнуло в голове), что искать надо женщину? Интересно, разбирается ли вообще вирт-капитан в проблеме полов?

«Выполняю».

Больше ничего я сейчас предпринять не мог. Разве что понять, почему «Триолет», вытащив меня, не бросился сразу же в направлении точки-второй, чтобы отыскать и Лючану. Для того чтобы разобраться в этом, отгоним-ка запись назад — к тому мгновению, когда был принят сигнал Лючаны, — и будем следить за ним. Любоваться еще раз тем, как в трюм втаскивают мой вышедший из строя организм, я не стану. Только бередить рану, нанесенную моему самолюбию. Так что там было с сигналом?

Огонек — в записи, конечно, — мигает, но все тусклее. Я уже знаю: не потому, что иссякает энергия приборчика; вспомнил, что сигнал рассчитан на трое суток работы в таком вот — импульсном — режиме. Из других причин можно выбрать разве что одну: расстояние между кораблем и Лючаной увеличивается. И довольно быстро. Корабль практически не движется: он занят моей судьбой. У него свои правила поведения: точка-один — официально «капитанская» — предпочтительнее точки-два, «второго пилота». А теперь вот она удалялась от неподвижного корабля. Ошиблась направлением и вместо того, чтобы плыть к нам, легла на противоположный курс? Неубедительно: раз уж браслет зацепился за корабль, стрелка на нем, как и у меня, точно указала, куда надо грести. Не последовать указанию прибора Люча могла бы лишь в случае, если больше не контролировала свои действия сознанием. Плыла, как и я в последние осознанные мгновения, по автомату. Но не слишком ли быстро она уплывала? Кажется, такой прыткости не проявил бы даже и чемпион Галактики по плаванию. Выясним сейчас же.

— «Триолет», с какой скоростью точка-два в журнале удалялась от тебя?

«Скорость удаления неравномерна. Варьирует между значениями восемнадцать и двадцать два узла. Курс бейдевинд зюйд-вест к весту двадцать два по компасу».

То есть она плывет против ветра? И тем не менее плывет так быстро? Впрочем, ветер может влиять на скорость, только если ты на поверхности. Но на поверхности ее не было: я ведь смотрел, кричал — безрезультатно. Как знать, если бы меня тогда осенила благодать и я догадался воспользоваться браслетом, он, быть может, обнаружил бы своего двойника на Лючином запястье. Но я не родился умным, это факт. Может быть, хотя бы счастливым? Об этом думать не стану, пока не увижу Лючану живой и здоровой.

Но если она уже ушла на глубину, то такая скорость и вообще становится немыслимой. Разве что она не сама плывет, а какая-то тварь ухватила ее и уносит. Однако пока еще никаких монстров тут не замечалось. Это, конечно, слабый аргумент, но лучше, чем ничего. А огонек точки-два уже едва заметен, совсем потускнел, его вспышки теперь скорее угадываются, чем четко различаются… Вот сейчас он был еще или уже нет? Скорее — нет.

— «Триолет», каково расстояние до точки-два в момент прекращения сигнала?

«Определенно в две мили».

— Сколько времени прошло с момента, когда сигнал точки-два перестал приниматься?

Впрочем, его ответ мне не нужен: время фиксируется журналом непрерывно. Сколько же там?.. Четыре часа? Это я столько времени провалялся без сознания? Ну ты даешь, Разитель. А о чем, собственно, думал наш чудесный космореплаватель?

— «Триолет», почему не привел меня в сознание раньше? У тебя что, нет экспресс-метода?

«Ускорение процесса грозило осложнениями и было опасно для здоровья. Кроме того, такие действия не были предусмотрены программой».

— Какой программой, черт бы…

«Выполняемой мною».

Все-таки он глуп. Все они дураки, эти компьютерные навигаторы. Им не понять, что бывают положения, в которых собственное здоровье отходит на самый последний план. В их сложнейших схемах и умнейших программах не нашлось местечка для такой логики — логики любящего человека.

Такие, значит, пироги с капустой.

Лючана перевела дыхание. Не сразу: нормальный дыхательный ритм был давно уже утрачен во время суматошной борьбы с волнами, ветром, обломками кустов. Дыхание чуть успокоилось, но тут же ее стало тошнить. С трудом извернувшись, она подняла голову над низким бортом. Потом, зачерпнув горстью воды, омыла лицо. И стала осматриваться.

Находилась она сейчас в странном суденышке, чьи борта лишь немного поднимались над водой, но когда она попала внутрь, оно оказалось куда просторнее, чем представлялось: неожиданно глубоко сидело в воде. И, видимо, обладало сильным мотором: скорости хватало, чтобы не позволить стихиям сбить суденышко с курса — против ветра и волны. Если позволить ветру с волнами хоть на миг развернуть лодку — или как это суденышко назвать — боком к волнам — моряки, кажется, говорят «лагом», — ее вмиг опрокинет, а тогда… Сама Лючана еще сколько-то продержится, у нее есть маска (Лючана, как хорошая хозяйка, отлично помнила, что у нее есть и чего нет), — но двое, находящиеся здесь, кроме нее самой, наверняка не выдержат долго. А за нею был долг благодарности: они как-никак вытащили ее из воды, помогли взобраться сюда, перевалиться грудью через борт как раз в миг самой большой растерянности: когда обрушилась эта дикая волна и Ра вдруг исчез из виду. Значит, теперь пришел ее черед выручить их — насколько это окажется в ее силах.

Но не только их. Ра. Он был где-то здесь, рядом, она чувствовала это всем существом, как и всегда, даже не видя и не слыша, ощущала его присутствие.

Лючана не могла видеть того, что находилось перед лодкой: — весь передний сектор обзора закрывала спина сбросившей куртку женщины, ее спасительницы, — загорелая, мускулистая, мокрая (все здесь было мокрым, и на дне суденышка плескалась вода, хотя и немного). Тем не менее Лючана была уверена, что они удаляются от того места, где ее подобрали, вовсе не в ту сторону, куда высокой волной швырнуло Ра, а почти в противоположную: не по ветру, а в полный бейдевинд; Лючана достаточно ходила под парусами, чтобы разбираться в таких вещах и без помощи мужа. И ей было понятно, что подобный курс далеко не самый выгодный, скорее наоборот. Наверное, у этих людей были причины держать именно такое направление, но ее это никак не устраивало. И она схватила женщину за плечо. Та повернула голову, лицо ее выражало гнев.