Владимир Михайлов - Время Разителя

Итак, программа-минимум: первое — поскорее слинять отсюда. Второе: перед этим — освободиться от унискафа. Но ни в коем случае не бросать его на произвол судьбы, он наверняка еще понадобится, да и вообще — казенное добро. Третье — незамедлительно найти способ такого сохранения.

Впрочем, для человека, успевшего хотя бы поверхностно ознакомиться с унискафом, тут не должно было возникнуть сложностей. И не возникло. Я быстро высвободился из костюмного нутра, закрывать унискаф не стал, левой рукой крепко ухватил его за перчатку, уподобляясь ребенку, вцепившемуся в отцовские пальцы, а правую кисть засунул внутрь и очень осторожно повернул регулятор антиграва градуса на два, не более. Получилось так, как я и ожидал, — костюм подвсплыл, как воздушный шарик. Теперь можно было не тащить его на себе, а лишь буксировать, что почти не требовало усилий.

За это время я успел дойти до коридорного перекрестка и свернуть в поперечный. С собой я захватил только мой вечный оперкейс, а позаимствованный у парня, которому не повезло, дистант засунул за пояс под курткой слева, чтобы в случае чего извлечь, не теряя времени. Вот так я одним махом решил все проблемы и двинулся по коридору дальше с гораздо более легким сердцем.

Коридор, не обманув моих ожиданий, вскоре закончился, уткнувшись в переборку, даже с виду почему-то производившую впечатление несокрушимости — может быть, причиной была ее окраска; такой краской покрывают обычно корпуса тяжелых кораблей. Меня это, впрочем, не смутило: пробивать стену я и не собирался, поскольку оперкейс был при мне. Оглядевшись и никого не заметив, я раскрыл чемоданчик, из соответствующего гнезда извлек коробочку, приложил к двери, имевшей место в самой середине переборки, включил сперва магнитную присоску, потом анализатор. Штука эта на профессиональном жаргоне называлась попросту отмычкой, хотя в официальных документах у нее было длинное и замысловатое название. Две крохотные лампочки согласно засветились, а через мгновение и крохотное табло, на котором запрыгали, заструились цифирки. Через двадцать две секунды нужное число нарисовалось. Я нажал кнопочку «Нейтрализация» — на случай, если работает сигнализация против вскрытия. Отмычка ответила: «Чисто». Я ткнул пальцем в «Подтверждение», получил согласие прибора и включил «Действие».

«Открыто», — смог я прочитать на табло еще через несколько секунд. Все было проделано без единого звука, как и должен был сработать прибор: не насилием, а уговором. Я отключил отмычку, убрал на место, нажал на ручку — и дверь отворилась неожиданно легко. Поспешно влез снова в унискаф и только после этого прошел в открывшийся проем, затворил дверь за собой и набрал код запирания, на этот раз вручную. И стал обозревать открывшуюся мне картину.

«Транспорт „Маркиз Пит“ — Главной базе Сис-темы.

Завершаем последний тормозной виток. Просим сообщить о полной готовности к приему корабля и его загрузке, а также о том, нейтрализованы ли проникшие на планету предполагаемые агенты. Время нашего пребывания на планете ограничено, поскольку темп всей операции ускорен. Я должен стартовать с Ардига точно в рассчитанное ранее время, это дает возможность достичь точки выгрузки по самой короткой трассе. Капитан транспорта Узер Мо».

«Капитану транспорта „Маркиз Пит“ Узеру Мо.

ПСБаза полностью готова к приему вашего корабля. О сокращении сроков мне известно. Эскадрилья перехватчиков поднята для вашего сопровождения. Отправляем вам точный расчет для входа в воду на пике прилива и траекторию последующего погружения, чтобы приливное течение доставило вас к финишу кратчайшим путем. Просим максимально придерживаться этой траектории. Формирование груза полностью завершено, и заливка будет произведена без задержек. Нахождение высаженных разведчиков нам известно, и они лишены возможности предпринимать какие-либо активные действия. Поэтому ваш рестарт сможет беспрепятственно осуществиться вовремя — до появления приливной воды. Желаем вам мягкой посадки. Генерал-максимат Ардига».

Эскадрилья — за исключением шестого корабля — действительно успела покинуть плотные слои атмосферы, и теперь перехватчики заняли места на орбите выжидания, контролируя пространство, в котором вот-вот предстояло появиться ожидаемому с таким нетерпением танкеру. То есть все было в полном порядке.

Открывшаяся мне картина не таила в себе ничего загадочного. Нормальный цех… нет, пожалуй, все-таки не цех, а завод по переработке растительного сырья. Переработки во что? Да во что угодно: в пищу для скота, может быть даже и для людей; в органическое удобрение; в сырье для извлечения тех химических элементов, которые при современных технологиях выгоднее извлекать из морской воды, чем добывать из земли; даже в топливо для некоторых видов двигателей; и еще, наверное, во многое другое, о чем у меня и представления не было. Но в общем, как я уже сказал, — никаких тайн. От предприятий такого рода, которые мне приходилось видеть раньше, это отличалось разве что размерами: если мощность его соответствовала величине реакторов, то можно было представить, что его продукции хватит для удовлетворения потребности десятков планет: процесс обработки такого сырья протекает быстро, так что за какой-нибудь месяц готовая масса может выражаться в тысячах тонн. Ну что же, это, в общем, соответствовало тем предположениям, какие успели зародиться у меня еще раньше. Хотя для полного их подтверждения нужно было бы сначала разобраться в составе массы, а отсюда — с галереи почти под самым потолком, на которой я сейчас стоял, затворив за собою дверь из коридора, — понять это было невозможно. Впрочем, выяснение состава массы вовсе не было главной целью моего появления здесь. Собственно, первоначально я собирался попасть вовсе не сюда, однако, раз уж так получилось, стоило использовать сложившуюся обстановку до конца.

Обычно, оказавшись на новом месте, я прежде всего стараюсь снять информацию с его стен и со всего, что в этом объеме находится. Я имею в виду, как вы уже поняли, те следы, что оставляют тонкие тела каждого человека на всем, что находится поблизости от места его пребывания. Затрудняюсь объяснить, как этот съем происходит, потому что и сам не знаю, мне известно только, что такое свойство либо присуще человеку от рождения, либо нет. Если оно слабо, его можно развить, но если его нет совсем — то и не будет, сколько ни старайся. Я владел этим свойством столько, сколько помню себя, и вот сейчас оно снова пригодилось. Задача оказалась несложной, потому что с самого начала здесь побывало не так уж много людей, так что не приходилось разгребать слой за слоем. Следы эти строго индивидуальны, как отпечатки пальцев или персональный геном; и среди почти трех десятков в разное время побывавших тут лиц я уверенно опознал лишь самый свежий.