Владимир Михайлов - Время Разителя

Намеченный путь мы, однако, проделали спокойно. Море было усеяно всяческими плавсредствами, и даже при большом желании выловить нас из этого множества было бы сложно. Но никто и не пытался, похоже, это сделать, и мы высадились на берег в намеченном месте, даже не очень устав. Не скажу, что море было совершенно спокойным, но, к счастью, я не подвержен морской болезни и считал себя совершенно готовым к разным встречам и серьезным разговорам. Я искренне надеялся, что подкреплять свою просьбу кулаками мне не придется.

Мое прибытие на "станцию "Т" прошло без всякой помпы, ни оркестра, ни почетного караула я не заметил — впрочем, я их и не ожидал. Кому-то, кто здесь был, видимо, старшим, заранее доложили о нашем появлении, которое, похоже, никого не застало врасплох: нас уже ждали. Я не стал удивляться, подумал только, что какая-то связь между станциями и поселениями побережья все же существовала, голубиная почта, на худой конец. Люди на станции выглядели самыми обычными гражданами Федерации, кого-нибудь это, может быть, и удивило бы, но не меня: в прошлом я встречался с представителями этой власти не раз, да и не десять тоже.

Меня встретили молодые, крепкие, подтянутые ребята, чьи глаза выражали спокойствие и равнодушие. На пристани, едва мы толкнулись кранцами о стенку, один, в десантной тельняшке и матросских штанах, с сериалом на ремне, вытянув руку, как семафор, спросил моего спутника из поселения: «Этот, что ли, на заброс?» «Этот самый», — последовало в ответ. «Вылазь», — сказали мне, никто не протянул руки, чтобы помочь. Впрочем, в помощи я уже не нуждался: отдохнул за целый день безделья. Оказавшись на суше, я приветствовал их, как полагалось по их обычаям. Обоим это явно понравилось. «С тобой все, отваливай», сказали на этот раз моряку из поселения, и он, прощально помахав мне, включил мотор, даже не попытавшись выйти на берег. Порядки тут были строгие, видимо. Тот же парень сказал мне: «Ну, топай», — и первым двинулся вверх по крутой лестнице, я пошел за ним, а второй из встречавших замкнул процессию. Я ожидал каких-то вопросов; их не задали.

Пока мы поднимались и уже наверху неторопливо шли к стоявшим неподалеку строениям, большая часть которых — длинные, с немногочисленными форточками под самой крышей — напоминала товарные склады, мне очень хотелось заглянуть внутрь того парня, что шагал передо мною, и немного покопаться в его сознании; но я отказался от этого намерения, потому что не был уверен, что умения мои восстановились, а значит, он мог заметить мою попытку, реакция его вряд ли была бы благоприятной, а рисковать сейчас и здесь было более чем глупо. Миновав склады, мы остановились перед домом поменьше, жилым, или конторским, или же объединявшим и то, и другое назначение. Первый повернулся ко мне. «Без багажа, — сказал он не вопросительно, а просто констатировал факт. — А в карманах?» Я вытащил капсулы с кристеллами, возвращенные мне Арианой. «Это у тебя что?» Я ответил: «Для вас», — и с готовностью протянул ему запись. Он отрицательно качнул головой: «Отдашь там». Он не пояснил — где именно. «Пошли», — и мы поднялись по чисто подметенному крыльцу. Я решил было, что меня ведут в предназначенную мне комнату, чтобы я смог отдохнуть перед всем тем, что, по моему разумению, должно было последовать: представление здешнему начальству, переговоры на тему — чего я хочу от них и во что это встанет мне, и все прочее. Чтобы ускорить процесс, я сказал: «Ребята, мне отдых не нужен, я могу хоть сейчас». Не ответили ни слова, только замыкающий коротко хмыкнул — словно подавил смешок. Мы прошли по коридору и остановились перед дверью, рядом с которой стоял еще один, похожий на моих проводников, только этот был вооружен дистантом-миди. Он не сделал попытки остановить нас, видимо, такая процедура происходила тут не впервые и была хорошо отработана. Первый из моих проводников — или конвоиров — стукнул в дверь. В ответ три раза тонко пискнуло. «Джокер», — проговорил он. Щелкнуло, дверь отворилась. Мы прошли тесный тамбур и оказались в просторной и светлой, хотя и без единого окошка, комнате. Основную часть ее обстановки составлял большой пульт знакомого облика. За ним сидел средних лет мужик в такой же тельняшке, только брюки у него были армейского образца, а не флотские. Он кивнул в мою сторону: «Этот?» «Ну не мы же», — сказал на этот раз второй проводник. Тут только я начал догадываться. «Погодите, погодите, ребята…» — начал было я. Но дверца в боковой стене уже распахнулась, открывая глазам знакомую кабину вневремянки. «Вы даже не спросили, куда я хочу…» «Туда», — услышал я, в то время как двое взяли меня под локти, подвели к дверце и не очень деликатно втолкнули в кабину. Я успел только подумать, что с вневремянкой мне фатально не везет последнее время, как дверца за мной защелкнулась и не осталось ничего другого, как терпеливо ждать — чем же все это завершится.

Впрочем, какие ожидания во вневремянке? Я не успел и глазом моргнуть, как дверца вновь распахнулась, сыграв положенные два такта приветственной песенки, и снаружи меня пригласили выйти.

Стандарт — великая вещь, но у меня он порой вызывает немалую досаду; вот и сейчас, оказавшись на той ВВ-станции, куда кому-то заблагорассудилось меня отправить, я испытал чувство крайнего недовольства, хотя и постарался никак не проявить его внешне. Мне очень хотелось понять, где же я оказался, — но обстановка тут была точно такой же, как и на любой подобной станции в Галактике, то есть я мог находиться все на той же Топси, или на Армаге, или на Симоне, предположим, или у черта на рогах. Будь здесь окна — можно было бы, увидев окружающий ландшафт, сделать хотя бы какие-то предположения, но окон, как и полагалось, тут не имелось, так что вынужденное ожидание должно было продлиться, пока кому-нибудь не придет в голову ввести меня в курс событий. Самое время было пожалеть, что я связался с "Т"-людьми, но я хорошо помнил, что другого выхода у меня просто не имелось, так что в любом случае следовало испытывать к ним благодарность. И еще — надежду на то, что они не окажутся слишком уж крутыми.

Поэтому я пробормотал несколько слов, выражавших мою признательность за оказанную помощь, человеку, ожидавшему меня в предкамернике. Он не отреагировал никак, просто жестом указал на выход. Я счел за благо повиноваться.

Я ожидал, что за дверью будет коридор, оказалось — лифт. Судя по шкале индикатора, он поднимался до сорок первого этажа, это уже говорило что-то об уровне цивилизации. Мы остановились на двадцать первом, я усмотрел в этом некий благоприятный знак. Вышли, пересекли площадку и оказались в приемной, какой не постеснялся бы и Федеральный министр внутренних дел. Секретарша за пультом вполне могла бы выиграть в конкурсе «Мисс Галактика». Она выстрелила в нас очаровательной улыбкой (я почувствовал, что сердце дало легкий сбой) и проговорила в микрофон, надо полагать, хотя он и не был заметен: