Никита Калинин - Под сенью исполинов. Том 2 [СИ]

Его уложили. Левая рука освободилась от оков стекла, но сделать ничего не успел — её тут же придавил конвоир.

Снова угрожающий блеск посреди белизны. В пальцах центральной мелькнула тонкая, на грани видимости, нить. Она расправила её в струну и поднесла к локтевому суставу. Роберт внутренне сжался…

Но вдруг она остановилась. Выпрямилась, точно её кто окликнул. Одна из троицы как бы в изумлении подняла перед собой колбу Робертовой крови. Только вот отчего-то не красной, а фиолетовой. Ощущение какого-то извращённого дежа вю пронзило Роберта. Точно такую же цветом кровь в пробирке с его именем держали перед собой одинаковые лаборантки ЦУПа, но тогда он списал это на действие нейролептиков…

Нить мигом исчезла. Его вновь «поставили». С каждой минутой он видел всё хуже, но до конца старался разглядеть и понять как можно больше. Настырный внутренний голос твердил, что тут всё не кончится, и они обязательно встретят своих.

Он не мог видеть лица центральной, но как-то понял, что на нём отобразился неподдельный интерес. Женщина приблизилась вплотную, нависла над ним — рослая, она была выше его даже несмотря на приступок.

Её клёкот опустил сердце в пятки. Он пробуждал что-то исконное, первобытное. Не пещерное даже — старше, сокрытое гораздо глубже…

Стремление спастись от хищника, но в другой галактике…

Фарфоровое лицо скафандра начало таять. Роберт ожидал увидеть жвала, один огромный глаз, щупальца, внешний скелет, да что угодно, только не то, что увидел.

Она была красива. Очень. Выведенные пунктирным шрамированием брови надломились в изумлении, белотелая — а она и настоящим лицом была бела — улыбалась тонкой линией бескровных губ… Искра восторга в раскосых чёрных глазах довершила смятение в уме Роберта. Чем она могла восторгаться? Что они такого нашли в нём?!

Центральная разглядывала его недолго. Было заметно, что она не дышит. Вскоре глянец вновь обволок прекрасное лицо, и она отвернулась.

В конце концов белизна втекла в глаза Роберта, он ослеп. И только потеряв зрение вдруг осознал, что всё это время его лёгкие не работали. Паника разнесла сознание на мелкие осколки, Роберту удалось совладать с собой с горем пополам. Как и в прошлый раз, организм дышал непонятным образом.

Одна из троицы что-то проклокотала конвоирам, и Роберт обмяк безвольной куклой — привыкнув к жёсткости стеклянных оков, тело не успело среагировать.

Снова малахитовый коридор. В глазах жутко рябило. Плохо, но он всё-таки видел. Его волокли быстро, но уже не так небрежно. Сбоку то и дело мелькали яркими пятнами входы в слепяще-белые комнаты. Видимо, соискатели пристроили свою архитектуру к изумрудному городу. Или встроили в него.

Что они ищут? Откуда и кто они? Почему она так похожа на человека?

Тех двоих у подсвеченной живыми нитями колонны уже не было. Роберт скосил взгляд на барельеф, когда оказался достаточно близко. Даже не специалисту бросилось в глаза очевидное сходство украшавших колонну иероглифов с азиатской письменностью.

Пополнение в рядах пленников Роберт увидел издали. В глубине души он очень надеялся, что если не всё, то хотя большинство сказанного аборигеном окажется неправдой, бредом сумасшедшего. Пришло время убеждаться в обратном.

Беловолосый парнишка тоскливо наблюдал, как якута втаскивают в колбу меж ним и Викой. В выцветшем взгляде читалось менторски-снисходительное «я же говорил». Абориген ткнул пальцем себе в грудь, потом вслед удаляющимся соискателям и провёл по горлу. Состроил вопросительную физиономию. Затем указал за Роберта, на лежащую в беспамятстве Вику. И повторил жест — провёл большим пальцем по гортани, точно острым ножом. И после резкий кивок — выбирай, мол. Роберта передёрнуло.

Что он мог, этот абориген?..

Наверное, многое. Воскресал же как-то…

Воскресал. От этой мысли холодели пальцы. Как это возможно? Это же попросту нереально…

Казалось, абориген и не ждал ответа прямо сейчас. Он улёгся на дно колбы, отвернулся и мерно задышал. Будто плевать ему было на всех белотелых. Что они могли сделать ему? Ведь он…

Бессмертный.

Роберт провалился в трясину раздумий. Абориген предлагал выбор. Опять. Но… почему? Почему он просто не берёт то, что ему нужно? Ведь он даже физически сильней, проверено. Что такого у него, Роберта, есть?

Он прислонился большой головой к невидимому прохладному стеклу. В соседней колбе лежала Вика — беззащитная, хрупкая, верящая в него…

Роберт споткнулся на полу-мысли. Приподнялся, не веря глазам, а потом и вовсе встал. То, что он разглядел поставило жирную точку в раздумьях и сомненьях. Они примут предложение аборигена.

У забывшейся болезненным сном девушки по локоть не было левой руки…

— Внутреннее кровоизлияние, гематома в брюшной, часть печени подвержена некрозу. Я назвала всего три причины, по которым нужно сначала провести операцию, — Рената выглядела грозно, точно Родина-Мать перед июльской бурей.

— Гарантии? — спросил Роман.

— Что Леонид Львович выживет? Их нет. Если бы не реаниматор и своевременная помощь, он бы уже умер. Наверняка.

— О том и речь. Вот тебе две чаши, — командир расставил руки. — На одной мы: ты, я, Трипольский, Буров, Иванов и, хочется верить, Роберт с Викторией. Наш шанс вернуться.

— С чего ты вообще…

— Не перебивай, пожалуйста. На второй чаше — Ганич. Скажи теперь, ты готова пожертвовать нами ради более высокого шанса спасти этому двуликому жизнь?

— Не суди по…

— Ответь, пожалуйста, Ренат. Прямо — готова?

Она молча сомкнула над головой «замок» из пальцев, уставившись в стол. Стены кают-компании давили.

— То-то же.

— Хорошо. Будь по-твоему… Когда?

— Приступай к подготовке прямо сейчас. Обо всём, что потребуется, говори.

— Я не знаю, что мне может потребоваться. Я раньше этого не делала…

— Все мы раньше чего-то не делали. У нас получится. И я буду рядом.

Командир почти верил в сказанное. Почти. Но тот мизер сомнения, очень крепкий и оттого опасный, как алмазная крошка в часовом механизме, нельзя выставлять напоказ. Ни в коем случае. Роман просто права не имеет говорить иначе. Пусть даже слова его были чуточку… неправдой. «У нас получится».

Погружение было прорывной практикой. Во всём, что касалось Ординатора, иного и не было. Такого рода воздействие на сознание человека скрупулёзно изучалось в НИМИ всего лет пять-шесть, цели ставились амбициозные: от безошибочного допроса предполагаемых преступников до лечения душевнобольных. И лишь недавно практику погружения ввели в общий курс обучения психосерверов.

Ели молча и мало. Одна Рената была вынуждена хрустеть печеньями больше остальных, запивая глюкозным сиропом — мозг с размещённым Ординатором требовал очень много энергии. То и дело взгляды космопроходцев падали на пятно у стены. Казалось, если присмотреться, оно отливало голубым…