Роберт Силверберг - Избранные произведения. II том

— Как прошел полет, лейтенант?

— Хорошо, сэр. Я заполню бортовой журнал чуть позже. Но все прошло нормально.

— Все и должно было быть хорошо, лейтенант; чуть хуже — это уже катастрофа. Вы, конечно, в курсе.

— Конечно, сэр.

Командор нахмурился и вручил Старику коричневый конверт.

— Оплата за выполненный рейс.

Старик взял конверт и сунул в нагрудный карман. Обычно после этого выдавалось назначение на следующий полет — в толстом зеленом конверте.

Но командор Джекобе покачал головой.

— Пожалуйста, лейтенант, вскройте конверт. Я хочу, чтобы вы взглянули на чек сейчас.

— Но электронный кассир не ошибался еще ни разу, — недоуменно поморщился Старик. — Готов поспорить…

— Вскройте конверт, лейтенант.

— Есть, сэр.

Кончиком пальца Старик распечатал конверт и вытряхнул на стол содержимое. Придвинув к себе голубой чек, он взглянул на сумму и присвистнул.

Потом прочел прилагающуюся распечатку.

«Картер Рэймонд Ф., лейтенант.

Рейс Земля — Каллисто — Земля, расц. станд. — 7431,62 $.

Выходное пособие — 10 000,00 $.

Итого — 17 431,62$».

— Выходное пособие?!! — Ошарашенный, Старик поднял глаза. Голос его упал до хриплого шепота. — Но это значит, что Я…Я…

— Боюсь, что так, — кивнул командор Джекобс. — Тест, который ты проходил на Каллисто…

— Но я же прошел его!

— Но он показал, что ты завалишь следующий. Я просто стараюсь обойтись без неприятной, но неизбежной сцены.

— Так вы что, вышвыриваете меня? — спросил Старик. Когда-нибудь этого следовало ожидать, но он оказался не готов. Ему показалось, весь мир вокруг начинает неудержимо вращаться.

— Увольняем в отставку, — поправил его Джекобс.

— Но у меня же есть еще время! Дайте слетать еще хоть разок, к Нептуну!

— Это будет уже рискованно, — отрезал командор. — Послушай, Картер, не мне тебе объяснять, что пилот обязан быть только в превосходной форме, и никак иначе. Ты больше не в превосходной форме. Все мы через это проходим.

— Но я еще молодой.

— Молодой? — усмехнулся Джекобс. — Молодой? Чушь, Картер. Ты ветеран. У тебя даже прозвище Старик, не так разве? Взгляни только на эти морщинки около глаз! Да ты просто живая окаменелость, тебе в музее место! Боюсь, мы должны-таки тебя списать. Но место на базе для тебя всегда найдется.

Старик сглотнул подступивший к горлу ком, стараясь сдержать слезы. Внезапно ему вспомнился Джим Селвин, и он осознал, что ничем не отличается от остальных. Старикам не место в космосе. Пилотом может быть только молодой, и реакция у него должна быть молниеносной.

— Хорошо, сэр, — хрипло выдавил он. — Сдаюсь. Я зайду дня через два… поговорить насчет работы на базе. Мне надо немного прийти в себя.

— Мудрое решение, лейтенант. Я рад, что вы понимаете.

— Конечно, — сказал Старик. — Конечно, понимаю.

Он подобрал чек, сунул в карман, вяло отсалютовал и двинулся к выходу. Выйдя на поле, он обвел взглядом ряд сияющих кораблей, готовых рвануться к звездам.

«Это не для меня, — подумал он. — Никогда больше».

Но, мысленно признал он, Джекобс был прав. Как бы сам он этого ни отрицал, несколько последних полетов вымотали его основательно.

Скрывать это больше смысла не было. Он махнул рукой Джиму Селвину и направился к тому поделиться новостью.

Плохо, конечно, но что поделаешь. Для пилота он уже стар; на его месте ожидать чего-то другого и не приходится. Когда-нибудь это непременно должно было случиться. Да, он действительно настоящая живая окаменелость.

Подумать только, ему уже почти двадцать!

За надежными стенами штаб-квартиры «Земля-Импорт» на Коллидоре коммандер Леон Уоршоу нервно перебирал отчеты психиатра, лежащие на его зеркально гладком столе. Коммандер Уоршоу размышлял о космонавте Мэтте Фолке и о себе. Такое поведение коммандера было весьма предсказуемо.

Час назад лейтенант Крисч рассказал ему о том, что случилось с Фолком. Уоршоу, как и следовало ожидать, тут же посовещался с Куллинаном, угрюмым психиатром «Магиара», послал за молодым человеком и теперь дожидался его.

Дневальный позвонил и доложил:

— Космонавт Фолк прибыл, сэр.

— Пусть подождет несколько минут, — чуть-чуть слишком поспешно ответил Уоршоу. — Я позвоню, когда буду готов принять его.

Он тянул время. Удивляясь, с какой стати он, офицер, испытывает такую напряженность перед разговором с обычным солдатом, Уоршоу зашуршал стопкой бумаг из досье Мэтта Фолка. «Осиротел в 2543 году… Академия… два года на коммерческой службе… военный контракт… ранение по пути на Коллидор…»

К сему прилагались всеобъемлющие медицинские данные о ранении Фолка и «добро» доктора Сигстрома. А также дисциплинарная карта, полностью положительная, и общая психологическая характеристика в том же духе.

Уоршоу нажал кнопку звонка.

— Позовите Фолка.

Сработал фотоэлемент двери, и она открылась. Вошел Мэтт Фолк и с каменным выражением лица замер перед командиром. Уоршоу пристально смотрел на него, внимательно изучая лицо молодого человека, словно видел его в первый раз. Фолку только что исполнилось двадцать пять: очень высокий, с очень светлыми волосами, широкими мускулистыми плечами и проницательными голубыми глазами. Шрам вдоль левой половины лица был почти неразличим, однако даже химиотерапевтическая инкубация не смогла восстановить симметрию челюсти. Лицо Фолка выглядело странно кривобоким, неповрежденная правая его сторона выглядела вполне нормально, а вот другая по-прежнему несла на себе следы ужасного несчастного случая на борту корабля.

— Вы хотели меня видеть, коммандер?

— Мы покидаем Коллвдор завтра, Мэтт, — сказал Уоршоу. — Лейтенант Крисч доложил мне, что ты не вернулся на корабль, чтобы подготовить снаряжение. Почему?

Пострадавшая и подправленная челюсть слегка задрожала.

— Вы же знаете, сэр. Я не собираюсь возвращаться на Землю, сэр. Остаюсь здесь… с Зетоной.

Воцарилась мертвая тишина. Потом, с заранее просчитанной грубостью, Уоршоу спросил:

— Ты всерьез, что ли, запал на эту плоскомордую?

— Может, и так, — пробормотал Фолк. — На эту плоскомордую. На эту чучмечку. И что с того?

В его негромком голосе звучали горечь и вызов.

Уоршоу напрягся. Он хотел действовать деликатно, чтобы не причинять молодому Фолку еще большего вреда. Бросить психически неуравновешенного члена экипажа в чужом мире — это немыслимо. Однако если насильно оторвать Фолка от Коллидора, шрамы останутся не только в душе молодого человека, но и в сердце капитана.

Уоршоу пробил пот.

— Ты же землянин, Мэтт. Неужели тебе…