Роберт Силверберг - Избранные произведения. II том

— И долго ты уже едешь с нами? — наконец поинтересовался Лист.

— Достаточно долго.

— Забрался в фургон в Тептисе?

— А он так называется? — делано удивился дух. — Я и забыл. Трудно все упомнить.

— В Тептисе, — повторил Лист. — Четыре дня назад.

— Может, это был и Тептис. Глупец! Не видишь ничего дальше собственного носа!

— С чего это ты обзываешься?

— Ты едешь мертвой дорогой, глупец, и не собираешься свернуть. — Послышался тихий смешок. — Ты считаешь меня духом, Чистый Поток?

— Я знаю, кто ты.

— Ну и мудрым же ты стал!

— Какой жалкий призрак! Какая несчастная блуждающая тень! Покажись, дух.

Хохот раскатился по всей кабине. А потом возле самого уха Листа сказали:

— Дорога, выбранная тобой, уже убита — там, дальше. Мы тебе об этом уже говорили, когда ты приходил к нам, но ты все равно продолжаешь по ней ехать, К чему такое безрассудство?

— Почему бы тебе не показаться? Воспитанному человеку как-то неловко разговаривать с воздухом.

Через несколько мгновений дух, проявив любезность, слегка обозначил себя. Перед Листом возникло дымчатое малиновое пятно, в котором угадывались расплывчатые, иллюзорные черты — словно луч света упал на туманный экран. Листу показалось, что он различает редкую белую бороду, колючие сверкающие глаза, тонкие изогнутые губы — отталкивающее лицо — и призрачные очертания туловища. Вдруг пятно вспыхнуло алым, и на миг фигура стала отчетливой. Перед Листом, неприятно ухмыляясь, стоял худой, ссохшийся, весь какой-то сморщенный старик. Почти тут же фигура вновь стала туманом, а потом исчез и туман.

— Я помню тебя по Тептису, — сказал Лист, — Ты был в палатке Незримых.

— Что ты будешь делать, когда доедешь до того места, где дорога умерла? Перелетишь через него? Пророешь подземный ход?

— Ты уже спрашивал в Тептисе. Я отвечу так же, как ответил тогда хозяин этого фургона. Мы пойдем вперед, есть ли там мертвое место или нет. Здесь только одна дорога.

Они приехали в Тептис на пятый день пути. Это был большой торговый город, настоящие ворота на запад. Он стоял в том; месте, где одна большая река впадала в другую и где сходилось, множество торговых путей. В счастливые времена кого только; не было в Тептисе: люди Чистого Потока и Белого Кристалла, Дарители Цветов и Песчаные Скульпторы, и еще дюжина других племен. На улицах стояла толкотня, все что-то покупали и продавали, продавали и покупали, но в основном Тептис был городом Пальцев, касты торговцев. Там жили тысячи и тысячи этих предприимчивых толстяков.

В тот день, когда воздушный фургон Венца добрался до Теп-тиса, почти весь город был охвачен пожарами, так что Венец со спутниками расположились поблизости, на широкой равнине, которую рассекал ручей. Беженцы разбили там лагерь, и на лугу в беспорядке были разбросаны черные, золотистые и зеленые палатки. Лист и Венец пошли узнать новости.

— А Зубы учинили разбой и в Тептисе?

— Нет, — ответил им сгорбленный старик из Песчаных Скульпторов.

По слухам, Зубы все еще были далеко на востоке, разоряя прибрежные города.

— А что это за пожары?

Старик покачал головой. Его силы были на исходе. Или его терпение. Или любезность.

— Если хотите еще что-то узнать, — сказал он, — спросите у этих. Они все знают.

И он показал на палатку напротив.

Лист заглянул в палатку, но никого там не обнаружил. Однако, присмотревшись, заметил, что по ней перемещаются вертикальные тени, какие-то почти неуловимые для глаза фигуры. Разглядеть их можно было только благодаря игре света, вызванной движением этих призрачных созданий. Они пригласили его войти, и Венец пошел. В дымном свете разведенного в палатке костра они были заметнее: семь-восемь Незримых, таинственных кочевников, которые могли заставить лучи света огибать или проходить сквозь их тела и потому оставались почти невидимыми. Лист, как и любой из тех, кто не был Незримым, чувствовал себя среди них неуютно. Никто им не доверял, никто не мог предугадать их поступки, ведь эти создания подчинялись лишь своим прихотям и капризам, а может, их логика просто была непонятна другим.

Когда Лист и Венец вошли в палатку, хозяева приняли видимый облик и предложили гостям бутыль вина и блюдо фруктов.

— Кто поджег город? — спросил Венец.

Рыжебородой Незримый хриплым рокочущим голосом пояснил, что на вторую ночь после вторжения Зубов в восточные провинции самые зажиточные из Пальцев запаниковали и, собрав добро, ринулись из города. Не успели их повозки выехать за ворота, как низшие бросились грабить их особняки, и как только они добрались до винных погребов, начались драки и пожары. Никто не мог заставить пожарных делать свое дело — все они были из низших, а их хозяева сбежали. Так что город до сих пор горел, а спасшиеся от огня расположились на этой равнине. Они ждали, когда остынут городские камни и можно будет спасти уцелевшее имущество, и надеялись, что выгребут все из города до прихода Зубов. А что касается Пальцев, добавил Незримый, то все они уже покинули Тептис.

— А по какой дороге они поехали?

Выяснилось, что сначала в основном Пальцы бросились на северо-запад по Закатному пути, но потом там возникли безнадежные заторы из-за массы застрявших повозок. Так что до западных территорий можно было добраться только в объезд, через пески, простирающиеся к северу от города, — а по ним не очень-то проедешь. Узнав о заторах, многие Пальцы повернули свои повозки на юг.

— Почему же никто не поехал на запад по Паучьей дороге? — удивился Венец.

Тут в разговор вступил второй Незримый, с белой бородой. Он сказал, что всего в нескольких днях пути на запад Паучья дорога стала непроходимой — там мертвое место. Теперь это бесполезная дорога.

— Все об этом знают, — добавил белобородый.

— Но нам надо ехать именно по ней, — заявил Венец.

— Не советую. Далеко вы не уедете.

— Мне нужно в Низину.

— Попытайся пробраться через пески, — сказал Незримый с рыжей бородой, — А оттуда выберешься на Закатный путь.

— Мы потеряем две недели, если не больше, — ответил Венец, — Паучья дорога для нас единственный путь.

Он озабоченно посмотрел на Листа, и тот спросил у Незримых, что же все-таки с ней стряслось. Но те только еще раз заявили, что дорогу «убили», и все.

— Мы пойдем вперед, есть ли там мертвое место или нет, — решил Венец.

— Как хотите, — сказал Незримый, подливая им вина.

Оба Незримых уже начали растворяться, и бутыль словно просто висела в дымке. Да и сам разговор стал все больше походить на сон: ответы не соответствовали вопросам, а голоса Незримых звучали как будто из-под толстого слоя шерсти. Наконец в палатке повисла тишина. Лист протянул пустой стакан, но никто не предложил бутыль, и стало понятно, что они с Венцом остались туг одни.