Роберт Силверберг - Избранные произведения. I том

Прежде чем ответить, Медлис стал расхаживать по кабинету подпрыгивающей нервной походкой, напоминающей птичью. Затем он внезапно повернулся и успокаивающим тоном произнес:

— Послания вовсе не затерялись, мистер Эвинг.

— То есть?

— Они были своевременно приняты и направлены в мой кабинет. И я их читал!..

— Но вы не ответили нам! — сурово прервал его Эвинг. — Вы умышленно проигнорировали их! Почему?

Спокойным, сдержанным тоном Медлис ответил:

— Потому что нет никакой возможности помочь вам или кому-нибудь другому, мистер Эвинг. Вы можете этому поверить?

— Я ничего не понимаю, — пожал плечами корвинит.

— У нас нет ни вооружения, ни армии, ни умения, ни желания сражаться. У нас нет космических кораблей.

Эвинг широко раскрыл глаза. Он не поверил своим ушам, когда услышал от сирианина Фирника, что Земля беззащитна. Но услышать подобное из уст самого генерал-губернатора Земли? Эвинг заставил себя успокоиться.

— И все же, хоть какую-нибудь помощь Земля может нам предоставить! Нас на Корвине всего восемнадцать миллионов. Мы, конечно, имеем силы обороны, но они очень малы. И наш запас ядерного оружия невелик.

— А у нас такого оружия нет вообще, — перебил его Медлис. — Имеющиеся на Земле расщепляющиеся материалы могут быть использованы только в ядерных котлах электростанций общего пользования.

Эвинг посмотрел на кончики своих пальцев: его бросило в жар при мысли, что он целый год провел во сне, скованный морозом, пересек пятьдесят световых лет пространства — и все впустую.

Медлис понимающе улыбнулся:

— Есть еще одно объяснение нашего отказа помочь вам. Вы говорите, что клоды нападут на вашу планету не раньше чем через десять лет а на нашу — не раньше чем через столетие?

Эвинг утвердительно кивнул.

— В таком случае, — продолжал Медлис, — проблема приобретает чисто академический характер. Гораздо раньше, чем истекут эти десять лет, Земля, так или иначе, окажется под властью Сириуса. И мы очутимся в положении, в котором никому не сможем помочь.

Эвинг взглянул на грустное лицо генерал-губернатора. По выражению глаз Медлиса он многое понял. Медлис отчетливо сознавал, что ему выпало быть правителем Земли в эпоху ее глубокого упадка.

— И насколько вы уверены в своем предположении? — спросил колонист.

— Настолько, насколько уверен в том, что меня зовут Медлис… — ответил правитель Земли. — Сириане уже давно проникли на Землю. Их сейчас на нашей планете больше миллиона. В любой день я могу получить уведомление, что уже не являюсь главой земного правительства.

— И вы ничего не можете сделать, чтобы помешать им?

Медлис покачал головой:

— Мы абсолютно бессильны. То, что нас ждет, неизбежно. Поэтому нас мало беспокоят клоды, дружище корвинит. Я буду уже давным-давно мертв, когда они появятся здесь и разделаются с сирианами.

— И вам безразлична судьба планет-колоний? — яростно вскрикнул Эвинг.

— Вы будете сидеть сложа руки и позволите пришельцам уничтожить нас? Среди планет-колоний слово «Земля» еще кое-что значит. Если вы провозгласите всеобщее военное положение, все колонии вышлют силы, чтобы защитить вас. Пока же разобщенные планеты и не помышляют об общем благополучии. Их беспокоят только собственные проблемы. Они не понимают, что их легко уничтожить поодиночке. Объявление войны, провозглашенное Землей…

— …будет совершенно бессмысленным и пустым делом, — закончил за него Медлис. — Поверьте мне, мистер Эвинг! Вас постигла несчастная судьба. По-человечески я вам сочувствую. Но перед вами лишь старик, которого скоро скинут с трона, и он не может вам помочь.

Эвинг ощутил, как все внутри у него похолодело. Говорить было уже не о чем, он поднялся:

— Я полагаю, наша беседа подошла к концу. Прошу извинения за то, что отнял у вас столько времени, генерал-губернатор Медлис. Если бы я знал, каково истинное положение дел на Земле, то, скорее всего, не совершил бы этого путешествия.

— Я надеялся… — начал было Медлис, но осекся и покачал головой. — Нет, было бы глупо…

— Сэр?

Старик вяло улыбнулся:

— У меня возникла одна нелепая мысль, когда я узнал о приземлении в Валлоне посланца с планеты Корвин. Теперь я понимаю, насколько бредовой была эта мысль.

— Можно спросить…

Медлис пожал плечами:

— Я подумал, может, вы прибыли, чтобы помочь Земле отстоять свою независимость, чтобы поддержать нас в борьбе против Сириуса. Но, оказывается, вы сами нуждаетесь в помощи. С моей стороны было глупо ожидать, что среди планет найдутся защитники матери-Земли.

— Я очень сожалею, сэр, — тихо вымолвил Эвинг.

— О чем? О том, что вы не в состоянии оказать нам помощь? Но вам нет необходимости извиняться. — Медлис покачал головой. — Слишком долго над нами было безоблачное небо. Теперь же тучи начинают нависать над нашими планетами. Пришельцы из туманности Андромеды подкрадываются к нам, и дети Земли поворачиваются к своей Матери.

Он помолчал некоторое время, потом произнес:

— Я, наверное, надоел вам своей болтовней, мистер Эвинг. Вам сейчас лучше всего возвратиться назад. Я имею в виду — покинуть нашу планету. Отправляйтесь лучше защищать свою родную планету от нашествия врагов. От нас вам бесполезно ждать помощи.

Он нажал на кнопку в стене. Робот-слуга бесшумно проскользнул сквозь открывающуюся дверь. Генерал-губернатор повернулся к нему:

— Проводите мистера Эвинга к ракетомобилю и проследите, чтобы его с максимальным комфортом доставили в гостиницу в Валлоне.

Эвингу стало жалко старика, чья беда заключалась в том, что он представлял верховную власть на Земле в столь мрачные времена. Он сжал кулаки и ничего не ответил. Корвин казался сейчас ему бесконечно далеким. Его жена и сын, жившие в страхе перед нападением пришельцев, едва ли имели такое значение в сравнении с Землей и ее судьбой, гораздо менее страшной, но зато более мучительной.

Ни слова не говоря, он покинул старика и последовал за роботом к ожидавшей его машине.

По дороге в гостиницу Эвинг составил в уме текст послания, которое он на следующее утро отправит на Корвин. Завтра днем он навсегда покинет Землю, отправится в годовое путешествие домой, унося с собой печаль о бессилии «суперпланеты», не способной защитить не только своих отпрысков, но и саму себя.

Было уже за полночь, когда Эвинг вышел из лифта на сорок первом этаже Гранд-отеля в городе Валлоне. Подойдя к двери своего номера, он проверил почтовый ящик. Пусто. Хотя Эвинг был почти уверен, что в нем окажется еще одна угрожающая записка.

Он прижал большой палец к идентификационной панели двери и тихо, чтобы не разбудить соседей, произнес:

— Откройся.