Роберт Силверберг - Избранные произведения. I том

— Насколько мне известно, Сандира и Гейб не состоят в браке.

— Неужели? Я предполагал обратное… потому что постоянно видел их вместе, — натянуто улыбнувшись, произнес Делагард. — Ладно, в любом случае, такова команда нашего корабля. Если же наша флотилия распадется и отдельные суда потеряют друг друга в море, на флагмане будут люди, которые не позволят нам пропасть. Так, а вот транспорт номер два, «Богиня Сорве». На нем размещаются Брондо Катцин с женой, все Тальхеймы, Таналинды…

— Секундочку, — прервал его Лоулер. — Я еще не все выяснил по поводу первого. Мы не обсудили кандидатуру отца Квиллана, имя которого фигурирует в списке. Хм… Еще один полезный человечек… Я полагаю, вы захватили его, чтобы сохранить хорошие отношения с самим Господом Богом?

Судовладелец по-прежнему оставался непробиваем. Он разразился громоподобным гоготом.

— Вот сукин сын! Нет, это даже мне в голову не приходило. Послушайте, а ведь неплохо иметь священника на борту! Если у кого-нибудь и есть блат там, на небесах, то, без всяких сомнений, только у него. Правда, причина, по которой он оказался вместе с нами, банальна: мне просто, нравится его общество. Я нахожу отца Квиллана потрясающе интересным человеком.

«Ну, конечно, — подумал Вальбен, — бессмысленно требовать последовательности от Нида. Ладно, будь что будет».

Ночью Лоулеру приснился его другой сон о Земле, тот, который причинял боль, от которого ему всегда хотелось избавиться. Давно уже не случалось, чтобы оба сновидения приходили к нему подряд, друг за другом. Он так надеялся, что сон прошлой ночи теперь избавил его на какое-то время от кошмаров последующего. Но, увы! Нет… Нет… «От второго сновидения невозможно избавиться — Земля будет вечно преследовать меня», — обливаясь холодным потом, думал Вальбен.

Она появлялась над Сорве, как сказочно прекрасный сияющий зеленовато-голубой шар, медленно вращающийся и демонстрирующий зеркальную гладь своих океанов и свои великолепные рыжевато-коричневые континенты. Планета выглядела безмерно красивой, словно блистающая драгоценность над головой.

Лоулер видел горы, эти хребты материков, подобные неровным серым зубам, и снег на их вершинах, белый и удивительно чистый. Он стоит на верху деревянной дамбы своего маленького острова, а потом отрывается от опоры и начинает подниматься в небо. Вальбен летит, летит до тех пор, пока Гидрос не остается где-то далеко позади, а он уже находится в открытом космосе и парит над зеленовато-голубым шаром Земли, взирая на нее сверху, словно Бог. Лоулер видит города: здание за зданием, не с заостренным верхом, как у вааргов, а с широким и плоским. Дома стоят рядами и занимают огромные пространства, между ними пролегают широкие улицы. По этим магистралям движутся люди, тысячи людей, многие тысячи. Они либо быстро идут, либо едут в маленьких повозках, похожих на лодки, только предназначенные для путешествий по суше. Над ними, в небе, — крылатые существа, которых называют смешным словом «птицы», похожие на скиммеров и других морских обитателей Гидроса, которые — Лоулер знал об этом — способны выпрыгивать из воды и пролетать по воздуху небольшое расстояние. Но птицы парили над головой постоянно, их полет восхищал. Они кружили и кружили вокруг планеты в бесконечном неутомимом движении. Среди крылатых существ были и машины, способные летать. Они построены из металла, блестящего и яркого; их корпуса, вытянутые и длинные, имеют маленькие крылья. Лоулер видит, как они поднимаются с земли и несутся с немыслимой скоростью на громадные расстояния, перенося землян с острова на остров, из города в город, с континента на континент. Общение людей столь активно и многообразно, что душу Вальбена охватывает смятение, и захватывает дух от сменяющих друг друга картин.

Он плывет сквозь темноту над сияющим зеленовато-голубым шаром, наблюдая, ожидая и зная, что должно произойти. Каждый раз Лоулер надеется на лучшее.

Но все повторяется… То же, что и раньше, то, что он переживал уже так много раз, то, от чего пот проступал в каждой клеточке его тела и мышцы сжимались от ужаса и тоски… И всякий раз это повторялось внезапно, без предупреждения, просто начиналось снова… Неожиданно вздувалось горячее желтое солнце, становясь все ярче и ярче, делалось бесформенным и страшным, неровные языки пламени начинали лизать атмосферу планеты.

Огонь охватывает холмы и долины, леса, здания. Моря вскипают. Воздух темнеет от облаков черного пепла. Лоулер видит обгоревшие поля. Почерневшая земля трескается от жара. Мрачные обнаженные горы высятся над выжженными равнинами.

Смерть, смерть, смерть, смерть повсюду…

Ему всегда хотелось проснуться до наступления этого мгновенного кошмара, но никогда не получалось. Лоулер обычно пробуждался, только увидев все это: кипящие моря, зеленые леса, превращенные в пепел, долины, покрытые гигантскими трещинами, напоминающими язвы…

Первым пациентом Вальбена на следующее утро оказался Сидеро Волькин, один из рабочих на верфи Делагарда. Ему вонзился в икру зуб огненного червя, когда он стоял в воде и обрезал наросты морского пальца с киля одного из кораблей. Примерно треть нуждающихся в помощи Лоулера составляли те, кто получили различные травмы и раны во время работы в мелких и спокойных водах залива. Как ни странно, но сюда частенько наведывались существа с явно агрессивными способностями. Им «нравилось» жалить, кусать, резать, пронзать, проникать внутрь — словом, всячески терзать людей.

— Этот сукин сын подплыл прямо ко мне со стороны судна, встал на дыбы и заглянул мне в глаза, — рассказывал раненый. — Я размахнулся и ударил его по голове топориком, но эта тварь вонзила в меня свой хвост. Сукин сын! Мне пришлось разрубить бестию пополам, да какой от этого толк? Все равно ведь успела ужалить…

Рана оказалась узкой, глубокой и уже инфицированной. Огненные черви, длинные извивающиеся существа, выглядели словно прочные и гибкие трубки с противными маленькими ротовыми отверстиями на одном конце и острым жалом — на другом. Не имело никакого принципиального значения, какой частью тела они атаковали вас — головой или хвостом: и то и другое буквально было нафаршировано микроорганизмами, жившими в симбиозе с червями. Эти маленькие твари, попав на мягкие ткани человеческого тела, тут же вызывали воспаления и различные осложнения.

Нога Волькина распухла и покраснела, заметные признаки заражения уже начали проявляться на кожном покрове, расходясь от места проникновения микроорганизмов, подобно шрамам, нанесенным в ходе совершения какого-то зловещего обряда.

— Будет очень больно, — предупредил Лоулер рабочего, опуская длинную бамбуковую иглу в сосуд с сильнейшим антисептиком.