Роберт Силверберг - Избранные произведения. I том

Мантелл потерял чуть больше пяти чипов на быстрых перескоках «фликера», а потом подцепил сто пятьдесят, удачно поставив на ротовиле.

Решив, что прошло уже достаточно времени, он дал условный сигнал, направился к карточному столику в дальнем конце казино и занял место с таким расчетом, чтобы рядом оставалось свободное.

Почти тотчас появилась девушка, к ее маске была прикреплена малиновая лента.

— Ищете партнера, сэр?

— Нет, спасибо. Жду одного человека.

Мантелл отверг еще четыре предложения сыграть: три от мужчин, одно от девушки, служащей в казино. Наконец появилось светло-розовое облако и проговорило беззвучным голосом:

— Я сыграю с вами, дружок, если только вы согласитесь на мои ставки.

Мантелл улыбнулся: это была Майра.

— Я не играю по одному пенни, мисс.

Она села.

— Доставайте карты и начинайте сдавать.

Он сдал. Разобрал карты, передернул, а между тем прошептал одними губами:

— Я получил твое послание. Думаю, ты права: пора действовать.

— Рано или поздно Бен догадается подвергнуть кого-нибудь психопробе и обо всем узнает. Мы должны ударить первыми.

— Когда?

Она выложила три карты на стол. Это были тузы.

— Сегодня ночью, — ответила она. — Ровно в полночь.

Мантеллу показалось, что от этих слов по всему казино прокатилось гулкое эхо. Дрожащей рукой Мантелл выудил бесполезного теперь четвертого туза из карт, которые держал в руке, и бросил его поверх тузов Майры.

— Сегодня? — переспросил он. — Как это будет?

— Я собираюсь все сделать сама, — заявила Майра. Искажение рассеивающего поля лишило ее голос всякой эмоциональной окраски. — Зурдан просил меня прийти сегодня ночью к нему в апартаменты. Мы должны поужинать, затем немного поработать — так, несущественные детали, на которые не хватило времени днем. Я приду в постель с ножом. Это будет для него приятным сюрпризом.

Мантелл сгреб со стола раскрытые карты, механически перетасовал их, почти не понимая, что делает.

Он смотрел на созданное электроникой туманное пятно, сидящее напротив, и вдруг осознал, что совсем не знает скрывающейся за ним девушки. Секретарша и любовница Бена Зурдана с голубыми как лед глазами, которая решила прикончить властелина Стархевена ночью в его собственной постели!

И тем не менее Мантелл знал, что любит ее.

— Мы готовы к перевороту, — сказала она. — Наши предводители выступят, как только получат известие о его смерти. Мы не хотим допускать ошибок при захвате власти. Доктор Хармон подготовил обращение к народу.

Глава корпуса личной охраны Бена, Мак-Дермотт, тоже один из наших, постарается, чтобы все обошлось без сильных потрясений и жертв. Выделены силы для захвата башни управления. К утру вновь созданное правительство будет контролировать весь Стархевен. Мы надеемся обойтись без единого выстрела.

— И кто же станет во главе новоявленного правительства, когда все образуется? Ты? Хармон? Мак-Дермотт?

— Нет, — спокойно произнесла Майра. — Его возглавишь ты.

Мантелл сидел очень тихо, впитывая окружающие звуки, отфильтровывая шумы казино и пропуская в сознание только холодный голос Майры. Она сказала «ты».

— Временный правитель Стархевена, Джон Первый! Ты…

— Почему я? — спросил он наконец. — У вас столько…

— Нет, — возразила Майра. — Они не подходят. Мы перебрали всевозможные варианты и остановились на твоей кандидатуре, как наиболее нейтральной. Ты здесь новичок и не успел нажить недоброжелателей. Ты один сможешь быть беспристрастным и не сводить старые счеты.

— Откуда ты знаешь, что я на это соглашусь?

— Ты же сам сказал, что возьмешься за любую работу, чтобы нам помочь.

Вот и помоги.

— Я не собираюсь быть диктатором.

— И не будь им. Просто возглавляй Временное правительство, пока на Стархевене не войдет в силу конституция.

Он думал. Времени было девять сорок пять. Через два часа пятнадцать минут Бен Зурдан будет мертв. И Джонни Мантелл с Мульцибера, бывший техник, специалист по защитным экранам, выброшенный с работы и скитавшийся по пляжам далекой планеты, станет правителем железного мира Стархевена.

Какая головокружительная карьера! Перемена стремительная, почти революция.

К завтрашнему утру все будет кончено.

— Давай сматывать удочки, — сказал он и начал подниматься из-за стола. Майра поймала его за руку и усадила на место.

— Постой! Мы же не кончили игру. — Она снова разложила карты.

Через двадцать минут они решили, что могут спокойно покинуть казино, и, направившись к выходу, скинули маски. Они встретились в ониксовом коридоре. Майра была одета в голубую облегающую тунику, выгодно подчеркивающую ее стройную фигуру.

«Сегодня ночью она увидится с Беном Зурданом в последний раз, подумал Мантелл. — Завтра она станет моей».

Они шагнули в холодную стархевенскую ночь и медленно пошли вдоль площади, расположенной перед Дворцом удовольствий. На черном небе блестели ярко-белая луна и острые, как иголочки, звезды. Бен Зурдан намеренно поместил туда луну и звезды, чтобы подчеркнуть искусственность Стархевена.

Мантелл знал, что это были всего-навсего световые пятнышки, проецируемые с помощью линз на металлический небосвод, обегающие его за ночь по строго запрограммированному закону и исчезающие по «утрам». Небо Стархевена напоминало гигантский планетарий — планетарий размером с планету.

Холодный и сырой ветер налетел на них с востока, когда они остановились в темноте, прижавшись друг к другу и мечтая о завтрашнем дне.

Они стояли так, пока не начал накрапывать дождик. Инженеры, ведавшие погодой, были хитрые бестии: уж если на Стархевене лил дождь, то вы промокали до нитки, даром что погода создавалась искусственно.

— Что ни говори, а Бен — великий человек, — тихонько сказала Майра. — Поэтому и надо его убить. Он слишком велик для Стархевена, как Цезарь для Рима.

— Ты любила его?

— Любила ли я Бена? Да, любила. Несмотря на всю его жестокость и безжалостность, он неординарный человек. Он больше, чем просто человек.

— Мы так и будем говорить только о нем? — спросил Мантелл.

— Если тебе неприятно, я не буду. Но я стараюсь быть честной перед своей совестью, Джонни. Теперь Бен должен умереть. Если он умрет собственной смертью, здесь будет сущий ад. А он уже не молод. Но все же…

Было странно слышать ее рассуждения о совести на этой планете. Здесь совесть отошла в область преданий. Мантелл повернулся к ней лицом:

— Могу я полюбопытствовать, Майра?

— Смотря о чем!

— Ты никогда не рассказывала мне, почему очутилась на Стархевене. Это так и останется для меня тайной?

Она посмотрела на него в упор и спросила:

— Ты действительно хочешь знать?