Аристарх Нилин - Контракт со смертью [СИ]

— Отлично, а как вы, господин Гроссман?

— Если господин Курманен не будет, то я готов присоединиться.

— Я пас, — послышался сиплый бас Курманена, впервые за все время произнесшего слово.

— Отлично. Четверка есть. Во что играем? Покер, преферанс или во что-то еще?

— Право не знаю. Я в преферанс уже сто лет, как не играл, — заявил Сампари, достав между тем компьютерный блокнот для записи.

— А вы что скажете? — и Плахов снова обратился к Луни.

— Право не знаю. Может быть проще в тысячу сыграть?

— Я за, — тут же воскликнул Плахов, — у кого какие мнения?

— Согласен, — поддержал предложение Луни Гроссман. Сампари уже делал разрисовку, чтобы записывать очки, а Плахов тем временем перебирал колоду, выбрасывая из неё восьмерки, и другие не участвующие в игре карты.

— Не возражаете, если я первым сдам, или кинем жребий, кто первый? — азартно произнес Плахов, тасуя карточную колоду.

— Мешайте, мешайте, раз уж предложили сыграть, — начальственным тоном произнес Сампари.

Плахов раздал карты, и игра началась. Луни не стоило большого труда принять участие в игре, так как в базе данных среди многочисленных игр значились и карточные, включая игру под названием тысяча. Пока Плахов вынимал младшие карты и мешал, она познакомилась с правилами игры и усвоила, что она весьма проста и, как любая другая, построена исключительно на везении при распасовке карт и просчете, вариантов возможных раскладов. Учитывая, что везение при раскладе от неё не зависело, главное, на что она могла рассчитывать, это мгновенный расчет того, какие карты могут быть у соперников.

Игра началась, и первые несколько розыгрышей показали, что надежды соперников выиграть у Луни были весьма призрачными. Стоило соперникам сделать два, три хода, как она легко прогнозировала дальнейший расклад карт. Не прошло и часа, как игра завершилась в её пользу. Пока играли, она сумела коснуться руки Сампари. Но и на этот раз внутри организма ничего не произошло.

— Впрочем, — решила она, — раз вся информация о новом органе фильтруется, то стало быть вряд ли есть возможность узнать, как он реагирует, а уж тем более функционирует или нет.

— Кто бы мог подумать, что вы так лихо умеете играть в карты? — удивленно произнес Сампари, раздавая карты на новую игру.

— Новичкам везет, — спокойно произнесла Луни.

— Так я и поверю, — хмыкнул Плахов.

— Верьте, не верьте, но я действительно в эту игру играю впервые.

— Как же, как же, — произнес Сампари, ожидая, когда игроки сделают ставки, и кто-то возьмет прикуп.

— Сто десять, — заявил Плахов.

— Пас, — ответил Гроссман и бросил карты на стол.

Луни оценила карты и возможный прикуп, мгновенно сделала ориентировочный расчет и тут же увеличила ставку до ста пятидесяти.

— Двести, — неожиданно произнес Плахов. Луни взглянула на него, понимая, что его действия явно противоречат картам, которые у него могут быть на руках. Червовый марьяж, а стало быть, сто очков были у неё. А кроме этого дама пик и два туза. Следовательно, при самом благоприятном раскладе он не смог бы набрать заявленной ставки.

— Непонятно, зачем начиная игру записывать в свой актив минус двести очков? — подумала Луни и тут же ответила, — играйте.

Плахов взял прикуп, но судя по виду остался вполне доволен. Сбросив три карты, игра началась. Как и следовало ожидать, Луни набрала больше всех очков, а Плахов записал в свой актив минус двести.

— Неплохое начало, — ехидно произнес Гроссман, пододвигая на столе карты в сторону Луни, чей черед был сдавать.

— А вам что, слабо рискнуть? — неожиданно резко высказался Плахов.

— Слабо не слабо, но рисковать нужно умеючи, особенно аналитику, — последнее слово было сказано с таким ехидством, что всем был понятен его подтекст. Плахов среагировал мгновенно и тут же ответил.

— Куда нам тягаться с инженерами, да еще горными. Куда не плюнь, везде мелидий, разве что спутник дал слабину и показал не то, что есть на самом деле.

За столом наступило минутное замешательство, во время которого Луни раздавала карты.

— Сто пятьдесят — таинственным голосом произнес Гроссман, едва взглянув на свои карты.

— И пять сверху, — добавил Сампари.

— Сто шестьдесят, — заявил Плахов.

— Двести, — продолжая улыбаться, произнес Гроссман.

Началась партия, в которой Гроссману записали минус двести. Невольно все рассмеялись. После очередной сдачи, к немалому удивлению Луни очередь заявить ставку в двести пришлась на Сампари.

— Странно мыслит!? У него на руках максимально может быть один бубновый марьяж и в лучшем случае два туза и две десятки.

Игра сложилась, как и предполагала Луни не в пользу Сампари. Ему записали минус двести, а Луни тем временем набирала очки и продолжала с любопытством наблюдать за игроками и их странным поведением во второй партии.

В итоге она в очередной раз выиграла, набрав тысячу очков. Но самым поразительным было не это, а то, что в процессе игры страсти постепенно накалялись, и едкие остроты то и дело сыпались в адрес друг друга, а по результатам игры все оказались в минусе.

— Все, айсинг, пора сделать передых. Вильямс, как наши дела? — обратился Сампари к водителю.

— Идем по графику. Прошли сто десять километров.

— Так мало?

— Вы же сами приказали, чтобы никаких гонок по пересеченной местности.

— Ладно, ладно. Молчу. У кого какие предложения насчет обеда?

— Я пока не голоден, — проворчал Гроссман.

— Я тоже, — вслед за ним, разворачивая кресло, произнес Плахов.

— А как вы? — обратился Сампари к Луни.

— Я как все.

— В таком случае, через пару часов остановимся на обед, возражений нет?

— Нет, — чуть ли не хором ответили все за исключением Луни, после чего последовала примеру остальных и развернула кресло. Закрыв веки, она дала команду:

— Прошу дать анализ поведения экипажа во время игры в карты?

Через несколько секунд она получила весьма странный ответ, который её озадачил:

— Имел место эмоциональный всплеск у всех трех игроков, что стало причиной принятия интуитивных решений без анализа конкретной ситуации. Анализ внешних данных: реакция на внешний раздражитель, голосовые модуляции, частота колебаний зрачка и ряд других особенностей поведения наблюдаемых объектов, имеют отличия в рассматриваемом интервале времени от первоначальных. Причины неизвестны.

— Интересно! Что бы это могло значить?

Два часа до обеда прошли незаметно. Экипаж, за исключением водителя и руководителя группы, мирно дремал. Сампари все это время работал за компьютером. Луни заметила, как он о чем-то задумывается, потом что-то пишет. Возможно, работал над статьей или предстоящим отчетом о командировке. За это время оба не обмолвились ни словом, и лишь в конце, когда Вильямс спросил Сампари относительно остановки, тот рассеянно ответил: