Александр Бахмет - 15-кратный зум [СИ]

Интересно было то, что Вайнона и Фазиль попрощались и улетели к себе домой, освободив, таким образом, каюту для Кати. Но Катя весь вечер провела у Натачи, хотя я всячески намекал, что могу её проводить и так далее. Может быть, именно мои навязчивые попытки и вели к этому. Уже все спали, а мы втроём сидели возле пылающего камина. Я рассказывал кучу историй из своей жизни в двадцатом веке. Потом я предложил послушать мою игру на гитаре и сыграл, несмотря на то, что было уже поздно. Опять я пел романсы. Катя слушала меня целый час, но потом начала сильно зевать, и Натача предложила ей идти спать, тут же остановив мою попытку уйти с ней.

Когда Катя вышла, я отложил гитару и поинтересовался:

— У меня хорошо получилось?

— Хорошо! — ответила Натача печально. — Но ты прошлый раз пел только мне, а теперь — для неё!

Я обнял старшую жену и ласково погладил по голове.

— Ну-ну! Ласточка моя! Не ревнуй! Я же тебя всё равно люблю!

В моей каюте на кровати одиноко спала Зульфия. Я тихонько улёгся, стараясь не разбудить её, но она, всё-таки, проснулась. Обхватив меня за шею, Зульфия прошептала:

— Ну где ты был? Я так долго тебя жду.

Она была в тоненькой ночной рубашке, которая не только не скрывала тело, а даже наоборот, придавала ему больший соблазн. Я прижал Зульфию к себе, но думал о Кате.

— Али! — немного недовольно сказала Зульфия. — Я здесь! Что с тобой такое? Ты думаешь о ней?

— Извини! — я вздохнул. — Я тоже здесь! Моя ты радость!

Я поцеловал её в шею и провёл рукой по нежной коже. Затем моя рука пробежала по её спине. Зульфия прогнулась и прижалась ко мне всем телом. Она пахла чистым ароматом апельсинов и чем-то ещё. От этого запаха у меня закружилась голова и Кошкина отодвинулась куда-то на второй план. Временно…

Зульфия очень долго не давала мне уснуть, а я с радостью принимал её ласки и многократно возвращал их ей.

Утром я снова проснулся до того, как заиграл будильник. Зульфия не спала, и сразу притиснулась ко мне не только телом, но и всеми руками, ногами и лицом.

— Али! Как приятно, когда ты побрит. Мне так нравится прикасаться к твоему лицу.

Она тёрлась об меня щеками, губами, носом, лбом и смеялась. От прикосновения её рук у меня опять начало разгораться желание, но я притормозил эту страсть.

— Солнышко! Уже утро. Сейчас заиграет будильник…

Моя младшая жена надула губки.

— У-у-у! — недовольно заныла она.

Я потеребил её нижнюю губу пальцами, получилось: — Бу-бу-бу-бу!

— Ну что ты делаешь! — она рассмеялась, откинув голову назад.

— Вывожу тебя из надутого состояния, — я протянул к ней руку, и в этот момент заиграла мелодия будильника.

Зульфия вскочила, скорчила мне смешную рожицу и осмотрелась по сторонам. Убирать было практически нечего и она, одевшись, упорхнула к себе. Я привёл себя в порядок, помолился и вышел в коридор. Я всё делал автоматически, по давно заведенной привычке: осмотрел ближние отсеки, заглянул в дальние, проверил состояние шлюзов. Напоследок зашёл в командную рубку.

Хелена с платиновыми волосами, в шортах и курточке стального цвета встала и приветствовала меня жарким поцелуем. К сожалению, моё настроение не позволило мне адекватно ей ответить.

— Али! Что-то случилось? — озабоченно спросила она.

— Всё нормально, моя птичка! — пробормотал я. — А у тебя всё в порядке?

— Да! — она повертелась возле меня и со вздохом опустилась в кресло.

Я вышел в коридор, медленно добрёл до каюты Вайно…, то есть, Кати Кошкиной, остановился. За дверью была мёртвая тишина. Я всё стоял, прокручивая в голове, что я могу ей сказать. Вернее — что я хочу ей сказать… Нет — что я должен ей сказать!

Сзади раздались лёгкие шаги и прозвучал голос Натачи:

— Али! Зайди ко мне, пожалуйста!

Странно, если бы она не сказала "пожалуйста", фраза выглядела бы мягче.

— Доброе утро, милая! — я обнял её и чмокнул в щеку. И даже не возмутился её приказному тону.

— А-а-а! Да! Доброе утро! Так ты идёшь?

В каюте Натачи на одном из кресел, повернувшись лицом к камину, сидела Катя.

— Катюша! Ты здесь? — мой голос задрожал от волнения. Что она здесь делает?

— Присаживайся, Али! — мягким, но не терпящим возражения тоном произнесла Натача. — К тебе есть разговор.

Мне стало тревожно. Что за разговор? Будет меня отчитывать за то, что приставал к чужой женщине? Фактически, поскольку Катя не является моей женой, то мои действия остальными жёнами расцениваются как "хождение налево".

Я сел в крайнее кресло, самое дальнее от Кати, и оказался с ней лицом к лицу. Она подняла глаза, всего на минуту, и я почувствовал, что падаю в глубокую пропасть. Голова закружилась, а в груди возникло щемящее оглушающее чувство. Я с трудом выдохнул, в ушах с грохотом кузнечного молота застучали удары сердца.

— Али! — начала Натача, усевшись между нами. — Катя переговорила со мной. Я ей объяснила все особенности нашей семьи, её преимущества и недостатки. Мы с ней рассмотрели также все плюсы и минусы для её личной жизни, для бизнеса, для будущего её нынешних детей. Катя…, - старшая жена запнулась на мгновение, — Катя отвечает на твоё предложение взять её в жёны согласием. Настаиваешь ли ты на своём желании жениться на ней?

Я был будто пьяный. Я не чувствовал своего тела. Я не замечал вокруг ничего. В моём мозгу билась только одна мысль "она согласна!!!".

— Да! — ответил я, подавшись вперёд.

Натача остановила меня движением руки.

— Согласно уставу нашей семьи, с этого момента ты считаешься мужем Катерины, несёшь за неё полную ответственность, заботишься о ней. Ты, Катерина, считаешься женой Али, оказываешь ему помощь во всех его делах и обязана быть рядом в радости и несчастьях, пока Всевышний не разлучит вас. Я делаю запись в бортовом журнале о вашем браке. Официальная церемония состоится завтра после полудня. Аминь!

Мы продолжали сидеть, как оглушённые. Старшая жена встала.

— Ну! Чего расселись? На завтрак! Ты сам объявишь? — обратилась она ко мне, — Или это сделать мне?

— Я сам! — выдохнул я и схватил Катю за руки.

— Стоять! — рявкнула Натача так, что я вздрогнул. — Официально вы ещё никто.

— Но ты же сама объявила нас мужем и женой, только что! — я смотрел в глаза Кате. — Этой части церемонии не хватает завершающего штриха — поцелуя.

— Ну ладно! — смилостивилась Натача.

Я обнял Катю за плечи и провёл рукой по волосам. Потом поцеловал в лоб. Она медленно подняла лицо и я увидел её губы. Ну, конечно, такие губы существуют только для того, чтобы их целовать. Долго и страстно…

— Гм! Сплошные нарушения! — проворчала Натача. — Кате обязательно сначала следует побывать в кабинете у Назиры. Полное медицинское сканирование. Ну да ладно! Надеюсь, что это не смертельно.