Александр Бахмет - 15-кратный зум [СИ]

Подошёл Григорий Самойлов. Выглядел он молодо, не зря же за генетическую корекцию такие деньги дерут.

— Али! — начал он, и у меня снова сердце рухнуло куда-то в пропасть. — Я хотел с тобой поговорить.

Я сразу догадался, о чём он хочет говорить. Посредине зала его сын Николай танцевал с Пунь-туль. Я за своими делами мало обращал внимания на детей, а их отношения развились не сразу. Я глянул на танцующую пару и повернулся к Григорию.

— Ты хотел поговорить о них?

Он кивнул. И опять у меня будто заноза засела в сердце.

— Дорогой! Этот роман длится всего несколько дней. Похоже, что Коля всерьёз увлёкся моей второй дочкой только на свадьбе Олега и Лейлы. Не слишком ли ты торопишься?

— Я это понимаю, — сказал Самойлов. — Меня беспокоит то, что ты Пунь-туль увозишь с собой. Ваш полёт, не скрою, считается очень рискованным. Кроме того, их отношения только набирают обороты. Ты можешь всё разрушить, когда оно ещё не сформировалось.

— Ты полагаешь, что полгода могут всё разрушить?

Самойлов нахмурился, но только на мгновение.

— Вообще-то я так не считаю. Ладно, я не буду ничего торопить. Но, мне кажется, что через эти полгода у нас будет ещё одна свадьба.

— Вот и хорошо! — сказал я.

Григорий взял свой бокал и чокнулся со мной. Вздохнул.

— Твой бокал с соком не так звучит. Он гасит звук. У сока высокая вязкость. Ты слышишь? — он легко ударил краем своего бокала о край моего. — Мой красиво звучит. Ты обращал внимание, что вода в ванне тоже звучит по-разному, в зависимости от температуры? Холодная вода аж звенит… В её спектре много высоких частот. А вода на грани кипения шелестит, как мягкая ткань… Да, ладно! За перспективы!

Мы выпили.

Через время к нам подсела Катя.

— Вы о чём это секретничаете? — она уж очень быстро входила в новую для себя роль.

— Катюша! Женщина не должна грубо влезать в мужские дела.

Её глаза заметались. Она ещё не знала, как можно со мной себя вести, а как — нельзя.

— Извини, солнышко! Это я так, брякнул. — Мне срочно нужно было замять свою ошибку. — Вообще-то, это пока, действительно, секрет. Но в скором будущем о нём могут узнать все. Тонкость момента в том, что об этом не следует распространяться раньше времени.

— Да, действительно, — поддакнул Самойлов. — Дело в том, что мои бармены тайком от Натачи намешали часть сока со спиртом. Запаха нет, но потихоньку охмеляет.

— Ты думаешь, что говоришь?! — у меня даже челюсть отвисла от неожиданности. Он думает, что спасает меня.

— Но это секрет! — пьяным шёпотом проговорил Самойлов и заплетающейся походкой удалился.

Уходил он как раз мимо танцующих Николая и Пунь-туль. У Кати на лице досадливое выражение вдруг сменилось удивлением. Она развернулась ко мне, показала молча пальцем в их сторону, потом быстро сжала пальцы в кулак, потом прикрыла ладонью рот, тут же убрала руку и положила её на стол. Сверкнула глазами на меня и прошептала:

— Конспираторы…

Про наш отлёт я объявил утром следующего дня за завтраком. Гробовое молчание в кают-компании продержалось около десятка секунд и затем сменилось недовольным роптанием.

— Девочки! Мы улетаем только на полгода. Я видел, что вам тоже понравился этот мир и мне тоже он нравится. Мы на этом рейсе заработаем достаточно, чтобы больше не морочить себе голову космической торговлей. У нас будет генаренда на Лютецию, планету земного класса. Мы будем приводить её в жилой вид, наладим транспортную магистраль к Аль-Канару и сможем бывать здесь чуть ли не каждый месяц. Мы создадим новую цивилизацию… Разве это не прекрасно?

Мои жёны почему-то грустно завздыхали.

— Что случилось? Я чего-то не знаю? — поинтересовался я.

— Всё нормально, командир, — грустно сказала Изабель.

— Саль-яла! Ты в курсе, что происходит?

— Да ничего особенного! — Старший Помощник тоже не излучала энтузиазм. — Просто мы здесь подсели на пару местных сериалов. И они ещё даже половины не показали.

— Так-так! — я соображал, что можно сделать. — Натача! За мной!

Мы вызвонили интернет-студию, добрались до продюсера программы, вышли на владельца авторский прав на сериалы, но… увы! Сценарист сокрушался:

— Вы уж извините… Мы всего на пять серий впереди показа. Сериал в самом разгаре съёмок. Я ещё не представляю, что будет происходить далее. И никто не знает, разве что Господь Бог.

Продюсер со снисходительной улыбкой, развалясь в кресле, давал мне советы:

— Вы же через полгода вернётесь, и ваши жёны спокойно досмотрят сериал. Кроме того, вы сможете досмотреть пропущенные серии по каналу гиперсвязи. Я к сожалению не помню, с какими мирами у нас подписаны договоры… Кстати, у нас пару лет назад прошли тоже неплохие сериалы. Мы их никому не транслировали. Купите, с правом перепродажи.

Я глянул на Натачу, она же в этот миг смотрела на меня. Я давно не видел на её лице такого азартного выражения. Можно ни о чём не спрашивать. И я ответил:

— Хорошо!

Оказалось, что из кают-компании никто не уходил. Все ждали результатов моих переговоров. Стоило мне войти, как в помещении повисла мёртвая тишина.

— Увы! Сериалы не досняты. Купить их, следовательно, невозможно.

Вой отчаяния оглушил меня.

— Но! — Вой прекратился. — Я купил с правом перепродажи пять сериалов, которых никто из вас, и никто в других мирах ещё не видел.

Вой возобновился, но уже не минорный, а мажорный. Жёны обступили меня со всех сторон, чмокали, обнимали, толкали в плечи, трясли за руки.

— Али, как я тебя люблю!

— Ты прелесть!

— Ох, как я тебя отблагодарю!

— М-м-м! Лапочка!

Когда я остался с Катей один, она обняла меня и прошептала на ухо:

— Я уже испугалась, что они тебя растерзают.

— Ты ещё не привыкла. Ты пока что не чувствуешь себя частью моего гарема. Ты меня ревнуешь к остальным?

— Я сама не пойму. Любовница ревнует мужчину к его жене?

Я задумался.

— Скорее всего, что да. Но это — результат воспитания. В обычных моногамных семьях дети тоже могут ревновать родителей к своим братьям и сёстрам. При правильном воспитании они не просто способны уживаться, но и всячески поддерживают друг друга.

— Интересно, а как воспринимают дети других твоих жён?

— Как сводных матерей. Теперь у твоих детишек не только ты. У них теперь ещё четырнадцать мам. Иногда сводные матери любят детишек не менее, чем родные. Старшие жёны помогают воспитывать детей младших жён. Они для них все как родные. Или вот: Габриэла не могла иметь детей. Когда Изабель родила, Габи нянчилась с малышом, как со своим. Она тогда плохо говорила, мальчуган протягивал к ней ручонки, а Габриэла могла сказать только "кам ту ми" — "иди ко мне". Я возмутился, когда Изабель его стала называть Камту, но потом привык.