Геннадий Хромушин - Фантастика 1979

— Что ты имеешь в виду?

— Везучесть.

— Ну, знаешь!

Винтицкий улыбнулся.

— Кандидатуру Шахбоза Муратова считаем утвержденной. Кто второй?

Хрусталев повертел список и отложил в сторону.

— Второго здесь нет.

Винтицкий с удивлением посмотрел на него.

— Как это понимать?

— Понимать так, что второй член экипажа сидит в настоящий момент в Алма-атинском метеоцентре и, возможно, даже не помышляет о путешествии на Рене.

— Но ведь он не космонавт. Он, наверное, и с Земли никуда не выбирался.

— Почему же? Проходил практику на Венере, бывал на Сатурне.

Винтицкий отмахнулся.

— А, мелочи.

— Рене… — вздохнул Винтицкий и спрятал список кандидатов в стол. — Ну что ж…

— Не возражаю.

— Хорошо. Тогда срочно вызывай его сюда, а я попрошу, чтобы ребята подобрали для него «веселенькую» программу.

После небольшой паузы Винтицкий спросил Хрусталева:

— Ты тоже веришь в версию о песчаных бурях?

— Я считаю, что мы должны как можно подробнее изучить это явление. Только полная уверенность в относительной безопасности песчаных бурь даст нам повод к поискам в других направлениях, — уклончиво отвечал новый командир.

— Кстати, чертежи «Алмаза» ты смотрел?

— Конечно.

— Там небольшое изменение. Мы переделали посадочный блок.

— Я слышал об этом.

— Хочешь посмотреть макет? — Винтицкий прошел в угол кабинета и сдернул покрывало с какого-то предмета. Под покрывалом был стеклянный куб, внутри которого на зеленой подставке покоился макет посадочного блока.

— Но ведь это… — проговорил потрясенный Хрусталев.

— Чему ты удивляешься? Конструкторы получили задание разработать особо устойчивый блок. И задание они выполнили, нашли оптимальную форму.

— Но ведь это точная копия камней с Рене!

— Только гораздо больших размеров.

— И все же странное совпадение…

Укен Авезов застегнул шлем с датчиками на контрольный контакт и, провожаемый пристальными взглядами проверяющих, спустился через узкий люк в камеру.

Странно! Еще две недели назад не было для него более интересного дела, чем подготовка к летней экспедиции в Гималаи. Там, в обсерватории Всемирного метеоцентра, он рассчитывал собрать недостающие данные для своей новой работы. А до наступления лета он твердо решил определить наконец свои отношения с Анной.

Но неожиданные события изменили привычный уклад жизни.

Все началось с визита известного космонавта Хрусталева. Хрусталев приходил, чтобы навести справки о природе космических вихрей. Укен охотно давал пояснения. Ему было лестно, что знаменитый гость с таким вниманием и интересом слушает его.

И вот вызов из Космического центра. Укену Авезову предложили пройти испытания на тренажере. А вчера появилось сообщение, что командиром звездолета «Алмаз» назначен Хрусталев.

Нет ли здесь взаимосвязи?

— Готовы? — послышалось в шлемофоне.

— До старта тридцать секунд. Счастливого полета. — Там, наверху, явно иронизировали.

Ребята выполнили просьбу Винтицкого и подобрали «веселенькую» программу. Укену предстояло совершить посадку на планету Финтифлюшка.

— Ждите сувенир, — пообещал Укен.

Закрылся люк. Погас свет. Кресло качнулось, и Укен почувствовал, что мчится с громадной скоростью по черному тоннелю.

Негромко запела сирена. Корабль приближался к Финтифлюшке. Прямо в глаза бил нестерпимо яркий зеленый диск звезды Корсар. На Финтифлюшку Укену нужно было сесть с теневой стороны. Почему — этого он не знал. Нужно было, и все!

Он развернул корабль и облетел планету. Диск Корсара быстро спрятался за ее краем. Мгновенно наступил непроглядный мрак. Укен включил посадочные прожекторы и начал снижение, то и дело поглядывая в иллюминатор.

Поверхность планеты была неровной. Повсюду торчали небольшие горбатые холмики, точно кочки в болоте. Выбрав холмик побольше и поровнее, Укен повел корабль на него. У самой поверхности он включил тормозной двигатель. Корабль несильно ткнулся в грунт Финтифлюшки.

Облачившись в легкий скафандр, Укен вышел из корабля. Грунт под ногами был твердый, как металл. Он спустился вниз с холма. В низинке грунт был таким же твердым. Поверхность планеты словно покрывал слой металла.

Вдруг луч прожектора выхватил из темноты какую-то глыбу. Глыба медленно выползала из-за соседнего холма. Укен увеличил освещенность.

Он увидел безобразную пасть, два маленьких красных глаза и отвратительную ноздрю между ними. Страшилище оттолкнулось от почвы и протянуло к Укену две толстые лапы, украшенные желтыми длинными когтями.

Из-за горизонта стремительно выбегал яркий Корсар. Повсюду слышалось какое-то шипение, бульканье. Встревоженный Авезов осмотрелся внимательнее.

Поверхность Финтифлюшки быстро таяла. Так тает лед, положенный на горячую плиту. Холмики еще держались кое-как, но в низинах уже переливалась и бурлила грязная густая жижа. Вот уже и холмики начали медленно погружаться в океан этой расплавленной грязи.

Старт! Немедленно старт!

Укен обшарил взглядом приборную доску пульта управления, и тут его осенило. Мгновенно он включил двигатель и ткнул пальцем в кнопку с надписью «холод».

Заработала холодильная установка, нагнетая холод вокруг корабля. Жижа затвердевала. Вот уже целый островок заморожен вокруг корабля.

Укен вытер со лба холодный пот и включил двигатель. Корабль оторвался от поверхности и медленно пошел ввысь.

Укен ликовал.

Но корабль вдруг качнуло и повело куда-то в сторону. Он сбился с курса. Укен посмотрел на приборы. Проклятье! Он попал в замкнутый воздушный поток. Такие потоки не редкость в атмосфере Финтифлюшки. Теперь можно даже выключить двигатель, и корабль начнет выписывать бесконечные восьмерки.

Корабль подходил к верхней петле восьмерки. Укен максимально увеличил тягу, стремясь выйти из петли по касательной. На мгновение корабль застыл в мертвой точке. Совсем немного оставалось ему, чтобы выбраться на свободу, но, к сожалению, никакого резерва у Укена не было. Корабль снова свалился в петлю.

Когда он снова открыл глаза, то не имел ни малейшего представления о времени. Сколько продолжался его полет? Месяц? Год?

— С благополучным возвращением! — послышался в шлемофоне голос дежурного. На этот раз, кроме иронии, в нем угадывалось и уважение. — Мы ждем вас!

— Иду!

Поднялся через узкий люк в светлое помещение. Здесь толпилось человек десять-двенадцать, среди них и Хрусталев.

Хрусталев остался доволен «Алмазом». Отличный корабль.

Опробование звездолета производилось в районе обсерватории Крайней, занимающей в Космосе место, диаметрально противоположное Плутону. Крайняя — последнее обитаемое тело солнечной системы.