Майкл Мэннинг - Доминирование Сэнтиров

Её вот-вот преподнесут чужакам как подарок.

— Прежде чем ты начнёшь свою новую жизнь, мне следует поделиться ещё одной вещью, — сказал Сэлиор, всё ещё пользуясь губами Грэма. — Всё, что ты здесь сделала, было бессмысленным. Всё это было для АНСИС не более чем экспериментом. Они хотели проверить способности человеческого волшебника. Все эти люди погибли просто для того, чтобы предоставить им информацию касательно магических способностей твоего рода. Судя по всему, в их родном мире нет ничего подобного нашей магии. Теперь они намереваются посмотреть, сможешь ли ты быть полезным инструментом.

Острая боль пробилась сквозь её страх, когда сломанная скула Мойра внезапно встала на место. Это было сделано тончайшими потоками эйсара, исцеление столь тонкое, что его трудно было увидеть под уже окружавшими её изменчивыми энергиями. Она узнала в этом действии руку Мёйры. В ней внезапно воспрянула надежда.

Лицо Грэма нахмурилось, исказившись, когда Сэлиор заметил в ней лёгкую перемену:

— Это ещё что?

Рот Мойры оставался открытым, и металлические паразиты были в считанных дюймах от неё.

— «Сейчас!» — Она не была уверена, что планировала делать её заклинательная двойница, но она точно знала, что время их было на исходе.

Тёплое одеяло окутало её душу, и давящая воля Сэлиора исчезла. Она испытала огромное облегчение, когда Мёйра встала между разумом Мойры и жестокостью, которая уставилась на них.

Мойра поймала этот миг передышки, и сжала зубы, прорычав: « Тирэстрин! ». На секунду пещеру залила белая вспышка, когда с её рук сорвалась молния, окутав ползших к её лицу металлических существ. После её прохождения искры ещё долгие секунды продолжали танцевать между маленькими металлическими паразитами, пока те извивались — а потом они замерли.

— Сучка! — закричал Сэлир, ярясь, и его гнев обрушился на Мойру подобно молоту.

Мёйра завыла у Мойры в голове, когда его ярость принялась рвать её — боль была невероятной, но она приняла её всю, защищая свою создательницу всем своим существом.

Мойра улыбнулась своему мучителю, даже пока её помощница извивалась в агонии под его ударами:

— Ты можешь меня убить, изверг, но контролировать меня ты не будешь никогда.

Рука Грэма сжалась на рукояти Шипа, и он поднял клинок, прижав остриё к её горлу:

— Я теряю терпение, девочка.

— А мне плевать, — выплюнула она. — Я скорее сдохну, чем позволю одной из этих тварейпопасть в меня. Просто признай поражение, и убей меня, поскольку тебе мной не овладеть, если только ты не придёшь сюда, и не возьмёшь меня сам.

Крики боли Мёйры стали громче, когда Сияющий Бог надавил на её разум ещё сильнее. Мойра не думала, что её заклинательная двойница протянет ещё сколько-нибудь долго, но всё равно заставила себя рассмеяться. Безумие сверкало в её глазах, пряча спешно придуманный план, бывший её последней надеждой. Она послала мысли своей заклинательной двойнице:

— «Помоги Грэму. Вытащи его отсюда. Не останавливайтесь, пока не доберётесь до Кассандры, а потом отправляйтесь домой». Мойра использовала свою недавно обретённую свободу, чтобы оттолкнуть Мёйру прочь, позволив гневу Сэлиора снова погрузиться в её сердце.

— « Нет! » — крикнула Мёйра, но было уже слишком поздно.

Мойра раскрыла свой разум Сэлиору, оставив се попытки сопротивления, одновременно выталкивая Мёйру прочь.

Победно завопив, дух бога нырнул в неё, оставив Грэма обмякнуть, падая на пол.

Мир исчез, и Мойра снова обнаружила себя на поле битвы в своём разуме. Сэлиор глазел на неё, стоя в десяти футах, сияющий и прекрасный вопреки своей истинной уродливости. Его глаза расширились от удивления, когда он узрел тайный образ души Мойры. Она стояла перед ним, покрытая чёрной чешуёй и вооружённая бритвенно-острыми когтями — чудовище духа.

— « Что это? » — спросил он. — « Я никогда не видел человека, который так выглядел бы изнутри ».

Мойра осклабилась — её губы разошлись до невозможности широко, продемонстрировав впечатляющий ряд похожих на кинжалы зубов:

— «А кто сказал, что я — человек?»

Бога это не испугало. Его лицо приняло решительное выражение, а тело изменилось. Теперь он был облачён в золотую броню. Шагнув ближе, он сказал ей:

— «Ты не можешь победить. Твоя сила — лишь капля по сравнению с океаном внутри меня».

Мойра небрежно подняла один коготь, и разодрала ему грудь, рвя броню так, будто та была бумажной. По его груди потекла золотая кровь.

— «Внутри тебя? Внутри меня! Здесь эйсар принадлежит победителю, а у тебя нет ни капли мастерства, необходимого, чтобы состязаться со мной».

На чертах его лица было написано замешательство:

— « Что? »

Сэлиор попытался отступить, но она не давала ему. Рубя когтями вбок, она порвала его нагрудник, и вскрыла ему пузо, прежде чем поднять свою увенчанную когтями руку, показывая ему жизненно важные жидкости, которые её покрывали. Злобно уставившись ему в глаза, она слизала золотой ихор с одного из когтей.

— «Добро пожаловать в твой кошмар, марионетка».

Он оттолкнул её, и в его руке появился золотой меч. Он обрушился на её плечо мощным ударом сверху, смяв её чёрную броню. У Мойры по груди закапала красная кровь.

— «Попробуй ещё раз», — сказала она ему, когда её пронзила боль.

Сияющий Бог решил отступить, и вернуть бой обратно в физический мир, но когда он попытался удалиться, он обнаружил, что отступление заблокировано. Вокруг него поднялись полуночного цвета горы, заслоняя взор во всех направлениях, полностью окружив поле боя, которым стал разум Мойры Иллэниэл.

— «На этот раз глупцом оказался ты, бог-марионетка. Ты останешься здесь, пока либо ты перестанешь существовать, либо я. Это — мой мир, и никто — ни человек, ни бог, ни даже зверь не покинет его, пока я не отпущу. Я — последняя из Сэнтиров, и это — единственное место, куда тебе ни за что не следовало набираться смелости входить». — Она набросилась на него, и сжала его своими когтистыми руками, которые обрели невероятную силу. Сколько он ни бился, Сэлиор не мог стряхнуть её с себя.

Он яростно сопротивлялся, позволив страху и гневу дать ему силы. В его руках появились золотые кинжалы, и он бил её снова и снова, но сколько бы он ни вгонял их в неё, она не дрогнула. Красная кровь свободна текла по её почерневшему телу, но она продолжала крепко держать его, не переставая смеяться.

— «Как ты себя чувствовал после того, как моя мать тебя сотворила, марионетка?» — тихо прошептала она ему на ухо, тщательно заботясь о том, чтобы не оторвать его своими зубами, которые приобрели чрезмерную длину. — «Думал ли ты, что она тебя любила? Думал ли ты, что ей было не всё равно? Сколько времени прошло, пока ты не осознал, что ты был мусором, созданным для одной цели, а потом брошенным страдать весь остаток вечности?»