Константин Буланов - Война этажерок

А пока две дивизии пробовали друг друга на прочность, в среде генералитета русских войск шло свое сражение. Так командующий Северо-Западным фронтом, генерал от кавалерии Жилинский, имея информацию о победе одержанной армией Ренненкампфа и отступлении германской 8-й армии, требовал скорейшего продвижения вперед всех сил 2-й армии, чтобы перерезать противнику возможные пути отхода к Висле. Самсонов, хоть и просил дать отдых своим войскам, вынужден был подчиняться приказу прямого начальства, и двинул вперед 23-й, 15-й и 13-й корпуса, оставляя против накапливающихся на левом фланге войск противника лишь 1-й корпус, занявший без боя Сольдау. О том, где именно находился в этот момент 6-й корпус, обеспечивавший правый фланг его армии, он мог только догадываться, поскольку связи не было никакой. Да и слишком сильно оторвались войска от штаба армии, выдвинуть который ближе к фронту категорически запретил тот же Жилинский, что столь сильно ратовал за ускорение темпов наступления. Каким образом при этом командованию, находящемуся более чем в сотне километров от своих войск требовалось этими самыми войсками управлять, он не уточнял. Хорошо еще, что при штабе был оставлен 21-й корпусной авиационный отряд, оснащенный новейшими У-2, что позволило хоть как-то держать руку на пульсе, отсылая на аэропланах делегатов связи. Плохо было то, что аэропланов имелось всего 3 штуки, а корпусов в армии целых пять. И ведь командование этих самых корпусов еще требовалось как-то обнаружить, чтобы передать приказ на следующий день или получить сводку о реальном положении дел на их фронте!

Но куда большую угрозу русской армии, нежели плохая связь, общая усталость войск, недостаток снабжения, забитые тысячами телег тылы, представляла смена поддавшегося панике командующего 8-й немецкой армии. Не оправдавший доверия генерал-полковник Максимилиан фон Притвиц, что после поражения от 1-й армии выказал желание оставить Восточную Пруссию, чтобы спасти войска, оказался освобожден от занимаемой должности и 23 августа в штаб армии прибыл должный заменить его призванный из отставки генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург в компании с новым начальником штаба - генералом Эрихом фон Людендорфом. Изучив ситуацию на месте, они, тем не менее, оставили прежние решения в силе, поскольку управлял армией не только командующие, но и его штаб. А умных людей в штабе 8-й армии имелось в достатке, отчего, не смотря ни на что, он продолжал функционировать, как хорошо отрегулированный и смазанный механизм. И немалую помощь им оказывала та грандиозная подготовка к войне, что была проведена за предыдущие года. Так Пруссия оказалось буквально пронизана сетью железных дорог позволявших перебрасывать войска с востока на запад и потом на юг одновременно аж по трем параллельным веткам. Что, в принципе, и было осуществлено. Так, проведя авиационную разведку - благо в зоне наступления 1-й русской армии авиация не встречала какого-либо сопротивления, и, убедившись, что скорого наступления противника ждать не приходится, немцы принялись перебрасывать войска для уничтожения 2-й русской армии. Все же не только немцы понесли значительные потери в боях с 1-й армией русских. Войска под командованием Ренненкампфа тоже были вынуждены умыться кровью, да так, что ряд полков потеряли до половины личного состава. Опять же, тыловые подразделения сильно отстали от наступавших частей, а у артиллерии практически полностью закончились снаряды, так как война показала, что их расход в разы превышает все прежние теоретические выкладки. Потому на время ее продвижение сильно замедлилось, а кое-где и вовсе прекратилось. Этими факторами и воспользовались германские штабные офицеры. Именно по созданному ими плану 8-я армия была разделена на две группировки: западную, в составе 20-го корпуса, 1-го корпуса, 3-й резервной дивизии и восточную, состоящую из 1-го резервного корпуса, 17-го корпуса, 1-й кавалерийской дивизии, 6-й ландверной бригады.

Понимая, что сил западной группы может оказаться недостаточно для того, чтобы остановить наступление 2-й русской армии, для её усиления привлекали всё что можно, начав формировать боевые отряды из гарнизонов привисленских крепостей. Но их всех еще требовалось доставить по железной дороге как можно ближе к линии соприкосновения с противником. А с этим уже имелись немалые проблемы - мало того, что переброска 1-го корпуса потребовала напряжения всех сил железнодорожников, вынужденных пропускать составы каждые 20 - 25 минут вместо положенных часа - полутора, так еще и русская авиация решила внести свой посильный вклад, начав бомбить важнейший в данное время железнодорожный узел.

В отличие от утра предыдущего дня, 24-е августа радовало летной погодой, чем и не преминул воспользоваться Егор. В то время как его отряд весь предыдущий день занимался бомбежкой немецкой артиллерии, квартировавшие под боком пилоты 15-го корпусного авиационного отряда занимались разведкой. Не все, конечно. В связи с очень быстрой растратой топлива в первые же дни наступления и потери нескольких аэропланов в авариях, командующий фронтом издал приказ о сбережении техники, что самым пагубным образом сказалось на боевой работе военных летчиков. Так в противовес пилотам-охотникам, практически не вылезавшим из кабин своих машин, им приходилось довольствоваться одним вылетом в сутки. Да и то при этом действовали не все машины отряда. Зато именно им удалось обнаружить вокзал, на котором разгружались эшелоны с прибывающими немецкими войсками. Самостоятельно нанести бомбовый удар 15-й КАО не имел никакой возможности, по причине отсутствия, как средств поражения, так и бомбардировщиков, а те, кто имел таковые ресурсы и так были сильно заняты. Потому удар по Алленштейну и был назначен на утро 24-го августа.

В отличие от армии, где процветающая бюрократия аннулировала большую часть возможностей нанесения быстрых и внезапных ударов, в добровольческом отряде все вопросы решались весьма споро. Не требовалось никакого согласования с командованием, не было проблем с выпиской горючего и боеприпасов, да и пилоты уже наработали определенные боевые навыки. Плохо было то, что в строю осталось всего 5 машин. Причем все без исключения изобиловали многочисленными заплатками, поставленными на свежие пробоины. Да и люди, работая на износ, заметно подустали в предыдущий день. Но уничтожение транспортного узла нельзя было откладывать на потом и потому в бой шли все без исключения. Повезло отметиться в готовящемся налете даже соседям. Пусть у них и стояли на вооружении У-1бис, за ночь механики умудрились закрепить на бортах этих монопланов контейнеры с флешеттами, а добровольцы поделились дефицитным горючим, что позволило вдвое увеличить число участвующих в грядущем налете машин.