Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том третий

version="1.0" encoding="utf-8" standalone="no"?> sf adv_geo Владимир Афанасьевич Обручев 19558 Сочинения в трех томах. Том третий

Владимир Афанасьевич Обручев (1863—1956), видный геолог и географ, академик, исследователь Сибири, Центральной и Средней Азии, написал ряд научно-популярных произведений, самые интересные из которых включены в трехтомник.В третий том вошли повести «В дебрях Центральной Азии», «Коралловый остров», «На столбах», а также материалы из архива ученого.

1.0 — создание fb2-файла - poRUchik

2.0 — подготовка и вставка обложки и иллюстраций - poRUchik

Восстановление структуры fb2 файла с помощью SharpFBTools

В мае 1905 г. я приехал в Чугучак, небольшой китайский городок, расположенный недалеко от границы Семиреченской области. Я собирался начать изучение соседней части Джунгарии, почти неизвестной в то время в геологическом и даже в географическом отношении обширной области Китая, несмотря на ее близость к нашей границе и легкую доступность.

Через Джунгарию проходили экспедиции Пржевальского, Потанина, Певцова, Роборовского и Козлова, направлявшиеся в глубь Центральной Азии или в Тибет или возвращавшиеся оттуда на Родину. Но отважные путешественники или торопились в эти далекие края, или возвращались оттуда усталые. В том и другом случае они уделяли мало внимания этому преддверию главной области своих работ, и оно оставалось слабо изученным.

Для моей экспедиции нужно было купить верховых и вьючных лошадей, нанять переводчика и проводника, заготовить седла, сухари и другую провизию и получить от китайских властей паспорт на свободный проезд по области. Поэтому я прежде всего отправился к русскому консулу Бокову [1], с которым познакомился еще 10 лет назад, возвращаясь из китайской экспедиции. Он был тогда секретарем консульства в Кульдже, а теперь сделался консулом в Чугучаке, и я предварительно списался с ним об условиях работы в Джунгарии.

Боков уже ждал меня и даже нанял для экспедиции квартиру в торговом предместье Чугучака, недалеко от консульского дома. Когда я пришел к нему, он вызвал местного жителя русской колонии, татарина Мусина, для помощи в закупках и снаряжении, а относительно паспорта уже начал переговоры с китайским даотаем - начальником уезда.

– А в качестве проводника и переводчика я могу рекомендовать вам здешнего старожила Кукушкина. Он совершил уже целый ряд экспедиций по Джунгарии, побывал в Урумчи, в Турфане, в пустыне Такла-макан и на Лоб-норе. Он говорит по-монгольски и по-киргизски, немного даже по-китайски.

– Это было бы великолепно! - воскликнул я. - Но такой опытный проводник, пожалуй, запросит очень дорого, а у меня средств на экспедицию не так много.

– О, нет! Он очень скромный человек и большой любитель путешествий и приключений. Мы называем его кладоискателем.

– Какие же клады он искал в пустынях и горах Азии?

– Искал и находил золото в старых рудниках, древние монеты, утварь, драгоценности в развалинах древних городов. Живет безбедно в собственном домике. Боюсь только, что он не поедет. Ему далеко за семьдесят и он уже лет семь никуда не ездил. Но попытаемся. Во всяком случае, он даст вам хорошие сведения о дорогах, интересных местностях, поможет найти проводника.

Я, конечно, согласился и спросил, где живет кладоискатель.

– Сперва я узнаю, в городе ли он, - сказал консул.- За городом он арендует заимку с садом и огородом и летом большею частью живет там.

Весь день я был занят с Мусиным закупкой лошадей, а вечером опять посетил консула.

– Завтра Кукушкин будет дома. Я предупредил его, что мы придем, - сказал мне Боков.

На следующий день мы пошли к кладоискателю. Он жил недалеко. Через калитку в довольно высокой глинобитной стене мы попали в обширный двор, затененный несколькими старыми деревьями карагача. В глубине двора стоял одноэтажный домик из желтого кирпича с плоской крышей, покрытой не глиной, как у большинства домов в предместье, а листовым железом. По обе стороны входной двери было по два небольших окна с цветными наличниками и ставнями с букетами яркокрасных роз, придававшими домику нарядный вид. Справа вдоль стены двора стоял солидный амбар, а дальше вглубь - навес, под которым виднелись телега, небольшой тарантас и большая поленница дров, - свидетельство запасливости хозяина.

Слева в глинобитном скромном домике, очевидно, помещалась кухня и жилье прислуги, а из будки возле него выскочила и залаяла большая собака, гремя короткой цепью. Подальше у той же стены виден был навес с яслями и конюшня.

Лай собаки вызвал хозяина, появившегося в дверях домика.

– Здравствуйте, Фома Капитонович! - приветствовал его Боков, протягивая руку.

Кукушкин был среднего роста, худощавый и немного сутулый. Лицо бронзового цвета имело монгольский облик: узкие и чуть косые глаза, плоский нос, выдающиеся скулы, тонкие седые усы и жиденькая бородка. На голове китайская черная шапочка с красной шишкой, на плечах - поношенный халат китайского фасона из синей дабы и на ногах войлочные туфли на толстой подошве. Встретив Кукушкина на улице, я бы, несомненно, принял его за старого китайца.

Консул представил меня, и мы вошли в комнату, расположенную справа от небольшой полутемной прихожей это был кабинет хозяина. Простой письменный стол, подрытый зеленой клеенкой, пузырек с чернилами, несколько листов бумаги. Справа - кучка книг квадратного формата в странных переплетах из дощечек, скрепленных желтыми лентами - тибетских рукописных, как я узнал позже. Слева большая бронзовая статуэтка какого-то буддийского божка с круглым улыбающимся лицом и цветком в поднятой руке. Несколько тяжелых китайских кресел возле стола, на которые мы уселись. У задней стены небольшой кан, т. е. китайская теплая лежанка, но из цветных кафельных плиток и неширокая, на двух человек, покрытая хотанским ковриком с геометрическим узором. На кане - китайский ватный валик вместо подушки. На стене над каном висели две длинные китайские картины из сильно потемневшей шелковой материи с вышитыми на ней пейзажами, домами и людьми. Справа от кана - большая этажерка с книгами в переплетах и без них. На окнах белые кисейные занавески и горшки с какими-то странными, незнакомыми мне цветами.

Я успел рассмотреть всю обстановку комнаты, пока Боков рассказывал Кукушкину, кто я такой и с какой целью приехал в Чугучак.