Роберт Янг - Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения

Он: «Да, но все не так просто. Я рос с Пиком и его братьями, и каждая моя девушка успевала до меня пройти через них. Я вечно был вторым… или третьим, или четвертым. Мне хотелось думать, что с тобой будет не так».

Она: «О боже! И что же мне теперь — его вытрахнуть?»

Он: «Ты бы это сделала, если бы могла?»

Она: «Не знаю».

— Том?

— Да, Мэтти?

— Надо было, наверное, сказать тебе раньше… Такая реклама дала бы хороший толчок нашему бизнесу. Я уже старая, мне все равно, но вы все стали бы больше зарабатывать. Что скажешь, Том?

— Хм… Ну ладно.

— Вот и отлично! Что тебе прислать на обед?

— То же, что и у вас.

— Заберу для тебя пораньше, Джейк с Оуэном спустят.

— Да все равно.

— Договорились… Конец связи.

— Видала, как тот сукин сын повернулся к нам задницей? — фыркнул Скот, управлявший «мотыльком». — Что это с ним?

— Кто знает, — солгала Мэри Джейн.

Пруитт покосился на нее, продолжая возиться с камерами:

— Он так смотрел, будто знает тебя.

— Да, было кое-что, — нехотя призналась она.

— Ах, вот оно что.

Мэри Джейн глянула на дерево сквозь стеклянный пол кабины, затем на экран, подключенный к камере. Молодцы ребята.

— Так и держи его, Джерри, — кивнула она Пруитту, — по центру.

— Угу.

Скоту пришлось подвинуть «мотылек», когда тягач вернулся, но Пруитт тут же подкорректировал направление камеры. Однако вскоре Стронг исчез среди листвы.

— Наверное, теперь займется ветвями. — Мэри Джейн кивнула Пруитту. — Возьми клещи крупным планом.

Она продолжала смотреть на пустую развилку, где только что стоял Том. В памяти почему-то всплыли его длинные бакенбарды — интересно, какой он сейчас? Надо будет глянуть запись… Хотя нет, ни к чему это, какое ей теперь дело?

Пруитт стоял за ее плечом. Они были любовниками, и он даже чем-то напоминал Стронга. Всегда наготове, особенно когда не нужен. Защищает от похотливых соперников, которые, как ему мнится, так и норовят уволочь ее в укромный уголок.

Том и Джерри, хихикнула она про себя. Я приманка для Томов и Джерри.

А еще — для Джонни-Боев.

Джонни-Бой Скот был скорее похож на Пика, хотя и куда спокойнее в своих половых притязаниях. Хорошо понимал, что достаточно выждать, и все достанется. Знала и она. Он уже успел ввалиться к ней с Джерри в самый неподходящий момент во время перелета на Прерию. Извинился, что вваливается, явно неискренне. Прекрасно знал, еще не открыв дверь каюты, что происходит внутри.

Глядя на место, где стоял Том, она ощутила легкую тошноту. Нет, не от укачивания. С утра только выпила кофе, от которого никогда плохо не становилось. Дело было в мыслях — о том, кто проникнет в нее следующим.

Родители Мэри Джейн принадлежали к неокатолической церкви, которая еще в давние времена разорвала все связи с Римом, когда Папой выбрали сторонника контроля за рождаемостью. С тех пор численность неокатоликов умножалась год от года, и в конце концов они стали мощной силой. И хотя скачок к звездам покончил с проблемой перенаселения точно так же, как и с необходимостью заботиться об экологии, последователи этой религии то и дело маршировали по улицам христианских городов Земли, утверждая право на жизнь, проклиная давно покойного Папу Леверн — Пьера и всех, кто еще предавался греховному использованию противозачаточных пилюль, презервативов и внутриматочных спиралей.

Когда у Мэри Джейн случились первые месячные, мать заперлась с ней в ванной их тесного трехэтажного блочного дома, где росло еще шесть сестер и семеро братьев, и обнесла принципы, внушенные в частной школе, частоколом из четырех дополнительных пунктов. Первое: половой аппарат женщины предназначен исключительно для размножения. Второе: использование любой части этого аппарата просто для удовольствия влечет за собой отлучение от церкви. Третье: блуд в понимании неокатоликов включает в себя также и применение любых противозачаточных средств независимо от того, состоишь ли ты в браке или нет. Четвертое: аборт допускается лишь в сочетании с клитородектомией.

В последнее Мэри Джейн не поверила, но пришла в ужас. Посреди этого частокола она жила до восемнадцати лет и до поступления в колледж оставалась девственницей. «Ты чиста, — говорил отец, — как свежевыпавший снег». Он так верил в непорочность дочери, что позволил поступить в светское заведение. Однако ее непорочность держалась лишь на страхе.

Едва вырвавшись из-под опеки родителей, Мэри Джейн принялась рушить опостылевший частокол и весьма в этом преуспела, за исключением абортов, но лишь потому, что они не понадобились. Когда вернулась домой на летние каникулы, отец по-прежнему считал ее чистой, и от этого было настолько не по себе, что она чуть было не призналась. Может, в конце концов и решилась бы, но он умер на втором году ее учебы в колледже.

О том, чтобы признаться матери, не шло и речи, та как раз вынашивала пятнадцатого ребенка. Мэри Джейн стала навещать родных все реже — по вечерам и выходным приходилось работать, чтобы платить за обучение, да и не очень-то хотелось, честно говоря. Переступая порог родительского дома, она каждый раз ощущала себя шлюхой, а братья и сестры ее раздражали — они-то как раз были на самом деле чисты.

Получив диплом, она стала работать на телевидении. Сперва на побегушках, но мигом усвоила, кого надо ублажать, кого опасаться, а об кого вытирать ноги, и вскоре попала в редакцию Звездных новостей, а там и получила первое задание за пределами Земли. Небольшое, правда, но за ним последовали и другие. Свое имя Мэри Янус сменила на Мэри Джейн и начала перескакивать со звезды на звезду и с планеты на планету: с Ариадны на Громаду, с Громады на Небесный Надел, оттуда на Лунный Привал и Лазурит, Одуванчик и Прерию. И с каждым скачком снесенный частокол волочился следом, каким-то образом цепляя за собой и грубый отцовский сапог.

— Так и есть, — нарушил молчание Джерри Пруитт, — вот и первая.

Стронг решил не заморачиваться с мелкими верхними сучьями, и ветвь, которую сейчас уносили клещи, вполне стоила отдельного путешествия на лесопилку. Присев в развилке, он снова наблюдал за водопадом алых лепестков, радуясь, что теперь стоит в стороне.

Зеленый полог листвы над головой скрывал его от команды «мотылька», и это было тоже приятно. Оставаясь в седле, он прошагал по следующей ветви до двух третей ее длины. Веревка была перекинута через развилку, так что падать было невысоко. Впрочем, в мыслях Стронг был от этого за тысячу миль. Когда индеец снова спустил ему клещи, он дал Пику указание сдвинуться и закрепил их. Вернулся в развилку, сделал надрез сверху, велел натянуть трос и полоснул лучом по нижней стороне. Оперся спиной на ствол и стал наблюдать, как вторая ветвь взмывает вверх и исчезает из виду.