Роберт Янг - Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения

Раньше он трудился пилотом, перевозил пассажиров с Луны на Землю. В каждом пункте имел по любовнице. Будь Хокинс гражданским на момент, когда судно-снабженец прислало пресловутые снимки, пошел бы во флот добровольцем. Мир захлестнула волна патриотизма, затронувшая не отдельные расы, а все человечество.

Наивные мечтания о благородных пришельцах улетучились, когда кусы через переводчик радировали на Землю: сдавайтесь или готовьтесь к тотальному уничтожению.

Лучшие силы были брошены на создание нового оружия, однако в легкую победу никто не верил: хотя новейшая ядерная пушка, установленная на земных кораблях, явно превосходила военную мощь противника, кусы, как знаменитый ковбой из фильма, в придачу к двум револьверам на поясе наверняка прятали дерринджер в рукаве…

Земной флот обнаружился на песчаной равнине в трех километрах от впадины, куда приземлился челнок. Ранее флот базировался на орбите Земли, и здесь он расположился на тот же манер. Четырнадцать кораблей застыли кругом, словно продолжали парить в космосе.

Солнце уже миновало зенит, золотя пластмассовую обшивку с пластмассовыми орудиями. Купол над смотровым мостиком почти не отличался от вражеского и ярко блестел на свету.

Вокруг ни души — похоже, земляне и не думали покидать свои суда. Но со смотрового мостика его наверняка видели. Размахивая руками, Хокинс поспешил вниз по склону, ничуть не боясь, что его примут за куса — рентгеновские камеры на беспилотнике выявили сходство врага с аллигаторами.

Внешний люк флагмана был распахнут. Его заметили! Предупредительно открыли проход. Хокинс взошел по трапу в шлюз и тут нахмурился — внутренняя дверь оказалась заперта. За дверью открылся пустынный коридор. Озадаченный, что никто не вышел навстречу, Хокинс добрался до мостика, взбежал по ступенькам…

Под смотровым куполом несколько офицеров на первый взгляд вели оживленную беседу. Но в мертвой тишине не раздавалось ни звука. Отыскав взглядом адмирала, Хокинс ринулся к нему, отдал честь. Но адмирал не шелохнулся. Его спутники тоже.

— Сэр, — выпалил Хокинс, — мой корабль, как и ваш, угодил в разлом и претерпел изменения. У кусов та же ситуация. Что происходит, сэр?

Адмирал и бровью не повел. Хокинс никогда прежде с ним не общался, видел только издалека. Это был высокий, сдержанный человек, ветеран двух войн. С каскадом наградных лент на груди, в остро отутюженных брюках и безукоризненном небесно-голубом кителе. Лицо — смесь славянина с протестантом: безучастное, но суровое. Глаза цвета голубого китайского фарфора.

Хокинс легонько ткнул адмирала в грудь, и тот как стоял так и рухнул.

Следом повалились его товарищи.

Можно обойти корабль сверху донизу, но найдешь только кукол в натуральную величину. Та же история и на других тринадцати суднах.

Флотилия кусов — не исключение.

Тогда почему эта участь миновала его?

Нет, вопрос неверный. Правильней спросить, почему это случилось вообще? Почему два флота и челнок уподобились гигантским игрушкам?

Выбравшись из корабля, Хокинс направился к отдаленной насыпи, чтобы оттуда оглядеть окрестности. С каждым шагом повторял про себя как молитву: если это все — иллюзия, вызванное лекарством помутнение, то пусть оно поскорее закончится.

Он проходил впадину за впадиной, взбирался на склоны, огибал песчаные холмы. Последний склон буквально утопал в песке. Сопровождаемый собственной тенью, Хокинс карабкался вверх.

Насыпь оказалась на удивление гладкой. Протянув руку, он коснулся ровной поверхности и ощутил под пальцами структуру дерева. На этом сюрпризы не закончились: таинственная возвышенность поднималась из песка вертикально, как стена.

Приподнявшись, Хокинс ухватился за край стены, подтянулся и забрался на нее. Выпрямившись, обнаружил, что стоит на деревянной полосе метра три шириной. Полоса уходила вправо и влево насколько хватало глаз. Позади простиралась пустыня. Далеко, у самого горизонта, угадывалась другая такая же полоса. В мареве дрожали очертания флотилий, крохотной точкой темнел челнок, рядом поблескивало уже знакомое озерцо.

Хокинс развернулся и остолбенел. Деревянная стена головокружительно ниспадала к бескрайней зеленой равнине. Вдалеке виднелись деревья — высокие, выше даже самой стены, а за ними — гигантская постройка, занимающая не один квадратный километр.

Подул легкий приятный ветерок — не чета вихрю из горнила горы. В воздухе разливались ароматы травы и полевых цветов.

Чуть поодаль слева виднелся уклон, ведущий к равнине. Зачем останавливаться на достигнутом? Какой смысл возвращаться на корабль? Спуститься вниз и дойти до таинственной постройки выглядело заманчиво. Наверняка там обитают разумные существа. Если не приставят нож к горлу, может растолкуют, что к чему.

Хокинс зашагал к склону. В глаза бросилось, что тот сложен из груды разнообразных предметов — правда, из каких, разглядеть не удалось. Прямо как в детстве — прыгай с одного выступа на другой, и вскоре очутишься внизу.

Однако все веселье мигом закончилось, едва он подошел к склону. При виде верхнего предмета кровь в жилах обратилась в лед.

Пластмассовый Чингисхан лежал на боку вместе с лошадью, на которой сидел. Рядом вверх тормашками на боевом скакуне торчал пластмассовый Теодор Рузвельт. Между двумя бравыми воинами раскинул крылья пластмассовый МиГ-15. Пластмассовые Клеопатра и Антоний сплелись в жарком объятии меж Уильямом Брайаном и пластмассовым кадиллаком. Из груды манекенов гротескно выпирала корма нефтяного танкера. На боку распростерся пластмассовый индеец, вооруженный пластмассовым томагавком. Рядом — очередной Папа Римский. Чуть ниже виднелся шумер с отломанной ногой.

Люди и вещи, вещи и люди. Все — из того же зыбкого материала, что и челнок. Брошенные за ненадобностью, как старые куклы.

Детали единого набора.

Внезапно огромная гора шевельнулась. Устрашающий вихрь завыл громче.

Да, гора двигалась. Становилась все выше. Уже различались деревца на ее вершине. Исполинские ноги несли гору вперед. Нижние уступы выпрямились и превратились в руки.

В памяти всплыли строки из Хайяма:

Изначально игра называлась «Шумер». Потом она разрослась до размеров Земли.

А теперь охватила космос.

Хокинс рванул прочь. Обратно к краю стены, вниз, и по песчаным дюнам.

В голове молоточками стучал единственный вопрос: как ему удалось оборвать нити и выпасть из Великой иллюзии?