Питер Гамильтон - По ту сторону снов

Гравитация исчезла за тот долгий миг, что они скользили прочь от «Вермиллиона». Четырнадцатый начал плавный разворот, и Лора увидела, как массивная скала из покрытого пеной металла проплывает мимо, словно они падают параллельно ей. Конструкция не выглядела элегантной: это были тяжелые промышленные модули, скрепленные болтами и вездесущей пеной, которая выцвела и растрескалась от долгого воздействия вакуума. Из покрытия торчали разные штуковины на веретенообразных шестах: сенсоры, передатчики, форсунки молекулярного силового экрана… Яркие оранжевые линии неоново светились в глубоких бороздах швов между модулями. Радиаторы для сброса излишков тепла энергично излучали избыточное тепло космического корабля в вакуум. Двигательные установки инверсной гравитации и антигравитации представляли собой скопления коротких толстых цилиндров размером с шаттл, сделанных из темного стекла, в котором вспыхивали зеленые искры. Задняя треть «Вермиллиона» сплошь состояла из сегментированных грузовых труб – подобие геометрического кишечника. Там хранилось все необходимое для создания технологически развитой человеческой цивилизации в нетронутом мире.

«Здесь это все бесполезно», – мрачно подумала Лора.

Рохас подал питание на основной антигравитационный двигатель, и шаттл начал разгон, удаляясь от «Вермиллиона». Чувство равновесия Лоры мгновенно отреагировало, как только сила тяжести выросла до одной трети нормы. Теперь окружающее воспринималось так, словно шаттл стоит на хвосте, сама она лежит на ложе навзничь, а пол превратился в стену. Рохас оказался у нее над головой, его кресло скрипело, компенсируя новый вес.

«С тобой все хорошо?» – спросил Лору спокойный мысленный голос.

Ей не требовалось говорить, что это небесный властитель. Сущность, которую она почувствовала за мыслью, была огромной и пугающе безмятежной.

«Э-э… да, спасибо», – ответила она, инстинктивно сжимая свои мысли, чтобы сократить утечку эмоций до минимума. Судя по напряженным позам других членов команды, все они вели такой же телепатический разговор.

«Ты удаляешься, – сказал небесный властитель с оттенком беспокойства. – Ты больше не хочешь следовать за мной? Мы уже так близки к планете, где вы будете процветать и достигать самореализации».

Рохас поднял руку, призывая остальных к молчанию, и ответил так, что все услышали его телепатический голос:

«Мы благодарим тебя за сопровождение и надеемся вскоре присоединиться к нашим друзьям на планете, к которой ты нас привел».

«Я рад за вас. Но почему вы хотите задержаться?»

«Мы хотим исследовать планету и все, что поблизости. Это тот способ, каким мы достигаем самореализации».

«Я понимаю. Ваша текущая траектория приведет вас к нашему родильному региону».

«Ты имеешь в виду это скопление объектов?» – Рохас отправил мысленную картину Леса.

«Да».

«Отсюда появляются небесные властители?»

«Не из этого родильного региона. Мы вышли из другого».

«Что за объекты в родильном регионе? Яйца?»

«Родильный регион делает нас».

«Как?»

«Создает».

«Ты возражаешь против того, чтобы мы направились туда?»

«Нет».

«Регион отличается от остальной части Бездны. Почему?»

«Это родильный регион».

«Они важны для вас?»

«Мы происходим из родильного региона. Мы не возвращаемся туда. Мы сопровождаем тех, кто достиг самореализации, в Ядро Бездны».

«Где это?»

«На финише вашей самореализации».

Ощущение присутствия небесного властителя исчезло.

Рохас покачал головой и вздохнул. В его мыслях читалось разочарование.

– Так заканчивается каждый разговор с небесными властителями, – подытожил он. – Мистическое дерьмо.

– Фантастическое открытие, – сказал Джоуи. – Искажающие деревья порождают их, или создают их, или что-то в этом роде. Вот откуда они берутся. Наше задание наполовину выполнено, а мы только две минуты как отчалили.

– Судя по его манере выражаться, – сказал Рохас, – эти небесные властители – скользкие паршивцы.

Он щелкнул тумблером, включая канал связи с «Вермиллионом», и начал пересказывать разговор.

Три часа семнадцать минут они разгонялись на семи десятых g, затем четырнадцатый шаттл совершил переворот и в том же темпе стал замедляться. Через шесть с половиной часов после старта с «Вермиллиона» Рохас выполнил последние маневры по уравниванию скоростей, и челнок-дельтаплан повис в космосе в двух с половиной тысячах километров от Леса.

Лора смотрела на Лес через лобовое стекло шаттла. Огромная область сверкающих серебром ярких пятнышек занимала половину видимого пространства. Зрение обманывало Лору, подсказывая ей, что каждое пятнышко колеблется и меняет местоположение, хотя на самом деле это мерцали и переливались странные узоры на поверхности объектов. Сенсоры увеличили масштаб, давая вполне приемлемую картинку искажающих деревьев на краю Леса.

– Вокруг них нет такого тумана, как вокруг небесных властителей, – проговорил Джоуи.

Судороги его лицевых мышц все ухудшались. Теперь, в невесомости, сочившаяся из уголка его рта слюна собиралась шариками и плавала в воздухе. Лоре не нравилось, что его проблемы усугубляются. В четырнадцатом шаттле была медицинская капсула, но не настолько сложная, как медкапсулы «Вермиллиона». Вообще-то, призналась себе Лора, она не хотела бы оказаться сейчас ни в одной из этих медицинских капсул. Системы четырнадцатого сбоили все чаще.

«Параллельно системам Джоуи?» – задалась вопросом она.

– Кроме этого серьезных отличий нет, – сказала Аянна. – Еще деревья меньше размерами.

– Меньше в толщину, – сказал Рохас. – И они очень медленно вращаются вокруг своей оси. Совершают оборот за девять часов.

– Термальный оборот?

– Похоже на то. Это самый простой способ сохранять постоянную температуру в космосе.

– Значит, что-то заставляет их вращаться, – сказала Лора.

– С виду ничего не заметно. Это не реактивная система управления.

– Магнитная? – спросил Джоуи.

– Существенное магнитное поле отсутствует, – сказал Рохас. – Они практически нейтральны.

– А как насчет аномальной квантовой сигнатуры? – спросила Лора.

Аянна изучала несколько дисплеев и хмурилась все больше.

– Это очень странно. Темпоральная составляющая пространства-времени там внутри отличается.

– Темпоральная? – переспросил Ибу.

– Я думаю, время там течет с пониженной скоростью потока. Это не лишено смысла; наши червоточины могут аналогичным образом управлять потоком времени внутри себя. Мы даже можем полностью остановить временной поток внутри клеток из экзотической материи, если они правильно форматированы.