Аллан Коул - Возвращение воина

С помощью золотой булавки я поставила мощное заклинание, и шаровая молния взорвалась, наткнувшись на острие. Раскаленные добела капли расплавленного металла забрызгали стены, заставили камень кое-где растрескаться, а ударная волна заклинания вернулась и поразила Новари.

Я опустила защиту, метнула в Новари огненное копье и мгновенно восстановила ее.

Но она была начеку и успела поставить свою защиту, рассеивая силу моего удара и отклоняя мое энергетическое копье.

Я не давала ей ни малейшей возможности полностью прийти в себя и двинулась вперед, швырнув магическую защиту прямо ей в глаза, точно раскаленный плазменный жгут, но Новари парировала удар.

Я приблизилась к ней, проскользнув под ее защитой, увидела, как ее глаза пылают от избытка энергии, и ударила по ним.

Новари рывком откинула голову назад, и магическая игла чиркнула по ее щеке, оставляя длинный кровавый след на прекрасной коже.

Новари вскрикнула, и я ударила еще раз, стараясь точно попасть прямо в источник ее могущества.

Но мое нападение было ослаблено, так как сильные руки грубо схватили меня сзади и резко оттащили от Новари. На меня посыпались тяжелые удары, я упала на колени. Охранников было трое или четверо. Первому из нападавших я быстро разбила коленную чашечку, но остальные сбили меня с ног.

Отбиваясь от стражников, я с отчаянием пыталась сформулировать еще одно заклинание против Новари. Я должна была ударить до того, как она восстановит силы.

Я успела наполовину создать заклинание, когда взрыв подбросил меня и швырнул на стену. Несколько тяжелых предметов больно ударили меня. Я была оглушена. Попыталась подняться, но почувствовала головокружение, дурноту и слабость. Рядом со мной валялись трупы стражников.

Новари возвышалась надо мной. Я беспомощно моргнула, глядя на нее. Ее атака полностью опустошила меня.

Новари молчала, и я услышала звук тяжело топающих сапог — это приближались другие стражники. Жест Новари — и стража подняла меня на ноги. Я безвольно свисала с рук поддерживающих меня двух охранников, ноги меня совсем не держали.

Я увидела, как мои хорошенькие служанки бросились к Новари, навзрыд плача и причитая по поводу раны на ее щеке и вытирая струящуюся кровь. Новари молча стояла, пристально смотря на меня, пока служанки пытались остановить кровь и надевали на Новари платье.

Потом она так же молча, одним движением руки отогнала девушек в сторону и неуверенной походкой двинулась вперед. Ее шаги были широкими и медленными. Новари остановилась прямо передо мной.

— Подумать только, мне показалось, что ты мне нужна, — произнесла она.

Я не ответила. Я не смогла бы проронить ни слова, даже если бы сильно захотела.

Новари тронула рану на щеке. Ее глаза наполнились слезами. Она смахнула их движением руки. Затем сказала:

— Ты целилась мне в глаза.

Она на секунду замолкла — и я сумела различить какую-то искру в ее глазах и поняла, что Новари приняла решение. Она прошипела мне в лицо:

— Сука! — Потом повернулась к страже и сказала: — Отправьте ее в рудники. Для нее там найдется полезная работа.

Стражники повернулись и поволокли меня к выходу. Но Новари вдруг добавила:

— Да, вот еще что…

Стража замерла на месте. И превратилась в слух. Новари произнесла:

— Принесите мне ее глаз.

Новари снова потрогала правую щеку, на которую пришелся мой удар.

— Принесите мне ее правый глаз, — приказала она голосом, хриплым от ярости, — смотрите не ошибитесь. Мне нужен только правый глаз.

Я не в состоянии подробно и связно рассказать о том, что произошло вслед за проигранным сражением с Новари. Те дни и недели, которые последовали, были мутной пеленой непрерывной муки и боли. Иногда мне казалось, что я лечу на какой-то сумасшедшей колеснице сквозь кошмар, которому нет ни начала, ни конца.

Я не помню, когда и как у меня вырвали глаз. Сквозь густое марево дурноты и тумана я помню только тот момент, когда осознала, что осталась с одним глазом.

Ощущение было такое, как будто я всплывала со дна илистого болота боли, отчаяния и ничтожества. Я всплыла, кашляя и судорожно глотая горячий, насыщенный пылью воздух, обжигавший легкие. Я обнаружила, что согнувшись тащусь впереди цепочки похожих на меня существ, одетых в грязные, отвратительные лохмотья. Я ощутила, что о мою шершавую кожу трется что-то жесткое, и поняла, что одета так же, как и все остальные.

Услышав рев пламени и дыхание кузнечных мехов, я попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, что это за кузница. Все завертелось, и я с размаху врезалась в кого-то. Неизвестный обругал меня, и я почувствовала сильный рывок и услышала звон цепей. Я пробормотала извинения, и до меня как-то не сразу дошло, что вокруг моей талии опоясана цепь и я скована ею с остальными членами моей группы. Однако ноги и руки были свободны.

Я слышала стук молотка по наковальне — медленный, размеренный звук. Снова попыталась посмотреть, что там происходит. Все окружающее казалось странным, искаженным и плоским. Мне было очень трудно определить границы предметов и прийти к заключению, близко или далеко они расположены. Я осторожно потрогала лицо. Поперек лба шла повязка, закрывающая правый глаз. Под ней я почувствовала болезненную пульсацию пустой глазницы.

Мои мысли представляли собой несвязный поток обрывков образов, порождаемых затуманенным сознанием. Про себя я забормотала:

— Мой глаз? Ага, правильно. Его забрала Новари. Она приказала, чтобы глаз вытащили.

По отношению к своему увечью я не испытывала других эмоций, кроме вялого любопытства. Я была слишком подавленна. Находилась в шоке в результате бесчеловечного обращения.

Кто-то зарычал, как от боли. Тяжелая рука ударила меня в плечо. Я неуверенной походкой двинулась вперед, едва волоча болящие ноги. Гремя цепями, остальные последовали за мной. Еще один удар чуть не свалил меня на землю. Автоматически я огрызнулась, посылая проклятия обидчику, и в ответ услышала извинения, произнесенные невнятной скороговоркой. Я не могу объяснить, как и почему я знала, что должна действовать именно так. Но до меня уже дошло, что я нахожусь в данных условиях в течение достаточно продолжительного времени. Каким-то образом я узнала, что должна делать, чтобы выжить.

Я обливалась потом и с трудом дышала. Мой рот пересох от сильного обезвоживания организма. Я наклонила голову и осторожно осмотрелась с помощью единственного глаза. Я находилась в большой кузнице. Стены были увешаны связками гнутого железа, цепями, инструментом. Я слышала шипение металла, который опускали в ведра с маслом для закаливания, и чувствовала запах влажных маслянистых испарений.