Аллан Коул - Возвращение воина

На своем плече я почувствовала руку Залии.

— Что-нибудь не так, Рали? — спросила она. Я тряхнула головой, не в силах ответить.

Наконец неприятный миг прошел. Я восстановила душевное равновесие и вытерла лицо рукавом рабочей одежды. Как раз в этот момент охрана стала беспокоиться, что мы слишком сильно отклонились в сторону, и нас кнутами загнали вновь в строй и поторопили вниз, к Чреву Ада.

Когда мы вновь прошли поворот, за которым открывался вид на храм Медведя, внезапно заговорил его огромный колокол, призывно звеня в честь прибытия короля Мэгона и его супруги Новари. Золотой корабль уже причаливал, и я увидела первых лиц города, выходящих из храма и спешащих к пристани, чтобы поприветствовать короля. По-видимому, они не знали, что правители вернутся так скоро. Но колокол уже звучал в честь прибытия Мэгона и Новари.

Залия подергала меня за рукав и прошептала:

— Это меняет наши планы?

Я покачала головой. Наоборот, хотелось ускорить выполнение задуманного. Но неизвестно, как это сделать.

Когда двери дьявольской кузницы с грохотом раскрылись и горячий зловонный воздух вновь стал заполнять легкие, я позабыла о Новари. Я собрала в кулак всю свою волю. Двери ада закрылись. Мы оказались запертыми внутри.

Теперь мне предстояло пробыть два часа в Чреве Ада.

Охранник хлестнул меня по спине и грубым голосом приказал приступить к работе.

Неуверенной походкой я направилась к штабелю золотых стержней. Каждый новый шаг являлся испытанием решимости. В течение нескольких первых минут я усомнилась, что смогу выдержать даже час, не говоря уже о двух.

Залия помогла мне уложить стержни на тележку. Мы подтянули ее к конвейеру, подающему стержни в машину Новари.

Раньше я заметила, что все находящиеся в помещении, включая охранников, стараются держаться как можно дальше от машины. Чем ближе к машине, тем сильнее жар и тем тяжелее становилось работать. Мы приспособились отвозить тележку в самый дальний конец конвейера, как можно быстрее сгружать на него стержни, а потом стремглав отскакивать с пустой тележкой как можно дальше от зоны действия магического поля.

Только в эти краткие миги и можно было наблюдать в кузнице быстрое движение. Между конвейером и стеной был узкий проход. Никто не пытался ходить по нему. Однако я внимательно присмотрелась и увидела, что занавес, отделяющий машину от цеха, отбрасывает жутковатую пляшущую тень, захватывающую ближайшую часть прохода.

В один из последних подходов к машине я попробовала оценить глубину этой тени. Выбрав момент, когда никто не смотрел в мою сторону, я с силой толкнула тележку вдоль узкого прохода; она помчалась вперед и резко остановилась у стены.

Мое сердце забилось от радости, когда я увидела, что тележка полностью скрыта пляшущими призраками, которых порождал светящийся занавес. Если бы мы с Залией смогли бы незаметно пробраться по проходу и спрятаться там, то никто бы нас не заметил. Оставаясь там в течение неопределенно долгого времени, мы могли бы делать все, что угодно.

Однако это была только первая проба. В действительности все произошло совсем иначе — войти в область волшебной тени оказалось гораздо труднее.

Смертельное излучение из машины ударило в нас, как только мы приблизились к конвейеру. Я огляделась — никого рядом не увидела и подала знак Залии. Вместо того чтобы остановиться и приступить к разгрузке тележки, мы быстро толкнули ее вдоль по узкому проходу, и она вкатилась в тень.

Скрипя зубами от боли, я все-таки посмотрела, не заметил ли кто-нибудь наших действий. Я увидела, как взгляд охранника скользит мимо, и поняла, что мы прикрыты дьявольской тенью.

Я чувствовала себя так, как будто бы с меня только что одним рывком магического поля содрали кожу, а в ушах неистовым завыванием отдавалась песня вскипающей крови. Дышать было почти невозможно. Я с усилием заставляла ребра сжиматься и разжиматься, чтобы вдыхать и выдыхать отвратительный воздух. Руки и ноги показались мне ватными, а сердце — открытой раной, в которую воткнули горячую кочергу.

Я услышала, как Залия застонала, увидела, что ее лицо побледнело так, что она стала похожа на бескровное порождение ночи. Я жестом приказала ей присесть около меня. Она кивнула, жадно глотая воздух, как рыба, и опустилась на пол.

Из рукава своей рабочей одежды я извлекла сверток и, положив прямо на пол, раскатала. В нем лежала трубочка из обработанной косточки крысы и небольшая горсть волшебной золотой пыли. Залия слегка похлопала меня по плечу, привлекая внимание, и протянула мне довольно тупую пилу, которую мы прихватили в одном из туннелей рудника.

Я схватилась железной рукой за одно из звеньев цепной тяги конвейера — левой, стараясь удержать его мертвой хваткой. Правой рукой я начала подпиливать болты, которыми к культе была прикреплена железная рука. Каждое движение доставляло мучительную боль, иногда мне казалось, что я медленно умираю. Но я продолжала бесконечные однообразные движения, как примитивная заводная игрушка.

Я поразительно быстро устала. Залия сменила меня и, кряхтя от усилий, начала пилить. Вскоре она отстранилась, будучи не в состоянии продолжать. Я возобновила работу, хотя в этот момент была близка к отчаянию, когда увидела, как мало мы продвинулись вперед.

Но я продолжала работу. Единственным местом, где можно в полной безопасности снять железную руку, являлась волшебная тень от огромной кузницы. Ни один колдун либо группа колдунов, независимо от того, насколько она многочисленна и могущественна, не смогли бы почувствовать то, что я делала, спрятавшись под смертельно опасным покрывалом.

Мне удалось полностью спилить один болт, и я почти справилась со вторым, когда пришла следующая смена. Мы видели, как все остальные рабы выходят из Чрева Ада и другую группу загоняют вовнутрь.

Первый час прошел. У нас впереди был еще один час.

Я проклинала время, проклинала себя, Новари и всех остальных. И из этого гнева я сумела извлечь силу, достаточную для того, чтобы продолжать.

Никто нас не хватится. Охрана уставала, поэтому никогда не производилось подсчета рабов до конца рабочего дня, перед тем как нас отводили назад, в «кроличьи садки».

Если уж на то пошло — кто, будучи в здравом уме, захотел бы остаться в дьявольской кузнице дольше, чем необходимо? Не было никаких оснований подозревать, что кто-либо добровольно попросится на вторую смену подряд, пренебрегая периодом отдыха, помогающим выжить.

Я с силой вырвала культю из металлической руки, которая осталась на прежнем месте, сжимая звено цепи, я поглядела на культю. Неприятное зрелище, но от непрерывных ударов магического поля я стала уже достаточно бесчувственной, чтобы сокрушаться по поводу того, что со мной сотворили в рудниках.