Аллан Коул - Возвращение воина

— Или того и другого, вместе взятых, — почти ликующе произнесла соседка, — если вы достаточно удачливы, чтобы ухитряться сочетать бизнес и удовольствие.

Красивый юноша, обслуживающий посетителей таверны, прошел мимо, умело неся поднос. Женщина подмигнула мне и сделала недвусмысленный жест рукой.

Времена определенно изменились — по крайней мере в Писидии.

Я имела твердое намерение посетить провидицу задолго до того, как приплыла в Писидию, но в таверне я изобразила стремление получить совет случайной компании на этот счет и подробно расспросила соседей о сложившихся правилах таких визитов, узнала цену и имя матери провидицы, которую звали Хана.

Я была слишком уставшей, чтобы предпринять визит в тот же день, поэтому сняла хорошие комнаты, расположенные недалеко от таверны. Мальчику я дала монету и послала его к книжным развалам, чтобы он нашел копию книги, повествующей о последнем путешествии моего брата. Я уже видела наиболее важный этап этих приключений Амальрика и Янилы Серый Плащ в наиболее мощных видениях, которые растревожили мой ледяной сон. Но теперь мне было необходимо получить более материальные свидетельства о подвигах брата. А что может быть лучше, чем слова самого Амальрика?

Мальчик вернулся с потрепанной книгой. Судя по всему, она прошла через множество рук.

Я приняла ванну, поужинала, а затем прочитала книгу от корки до корки. Меня так затянуло в волшебное заклинание, созданное моим братом, что я не заметила, как пролетела ночь. Я вновь пережила вместе с братом мучительное разочарование в Клайгиусе, в сыне, чье будущее предательство я почувствовала, когда много лет назад бросила кости в саду на вилле Амальрика. Я вместе с ним и Янилой Серый Плащ пробивалась сквозь неисследованные просторы, за которыми лежала Тирения — настоящие Далекие Королевства. Я разделила отчаяние Амальрика после того, как он едва не был побежден, и его радость после победы, одержанной над Бейлендом, королем демонов. И я плакала, когда читала последние, полные любви слова Амальрика, написанные за несколько мгновений до того, как он и Янила совершили обряд вечной любви и во имя ее ушли из жизни. Я молила богов о том, чтобы они нашли тот счастливый Другой Мир, который искали.

Когда я в конце концов заснула, мне приснилось, что я путешествую с ними в этом желанном Мире, и те картины, которые открывались перед нашими изумленными глазами, были настолько великолепны, что при попытке пересказать впечатление будет искажено.

Я проснулась поздно, разморенная непривычной роскошью, в которой оказалась после долгого пребывания на море, потом оделась. Я наняла экипаж, который доставил меня на вершину холма, к храму.

Я добралась до храма к вечеру. Последние просители выходили из его дверей. После довольно значительных пожертвований мне было дозволено увидеть мать провидицу Хану.

Ее комнаты располагались в отдаленном конце храма, и, пока меня вели по святому месту, курился столь густой фимиам, что я с трудом сдерживала чих. По дороге я заметила, что стены храма украшают рельефы с изображением важных событий истории Писидии и ее провидиц. Когда мы остановились перед дверью в покои матери провидицы, я попыталась более внимательно присмотреться к этим изображениям, но как только провожавшая меня священница постучалась в дверь, раздался голос, приглашающий нас войти.

Это была очень деловая мать провидица. Когда мы вошли, она быстро надела официальное платье и готовилась поприветствовать гостей. Я успела заметить, что провидица собралась отдохнуть перед началом вечерней службы. Но внезапно появилась я и сделала пожертвования, размер которых лишал возможности отказать во внеочередной аудиенции.

Мать Хана была красивой женщиной лет тридцати пяти. Она обладала царственной внешностью: темные брови, нос с горбинкой и пронзительный взгляд. На ее лице застыла та вызванная усилием воли улыбка, которую служители церкви надевают при виде богато одетого посетителя в надежде пополнить скудную казну храма.

Я не сомневалась в том, что в ту минуту Хана думала: «Я буду ласковой, независимо оттого, насколько грубой и жадной является эта торговка. Думай о всех нуждающихся и страдающих младенцах, Хана. И улыбайся, улыбайся».

Я низко поклонилась. Потом произнесла:

— Для меня высокая честь, ваше святейшество. Благодарю вас от всего сердца за то, что нашли возможность пригласить незнакомку на задушевную беседу.

Она пробормотала что-то вежливое в ответ, но в тот момент, когда я распрямилась после поклона, выражение ее лица на миг изменилось. Я постаралась не обращать на это внимания, подумав, что ее заинтриговала золотая латка на моем правом глазу. И продолжала:

— Ваше святейшество, жизнь снова привела меня на перепутье, и я пришла, чтобы попросить у вас совета. Если вы сочтете мои цели стоящими, может быть, я смогу убедить вас обратиться непосредственно к оракулу Писидии, который поможет мне выбрать верный путь.

Вместо ответа Хана еще внимательнее всмотрелась в мое лицо. Потом внезапно кинулась к двери, на ходу бросив:

— Подождите здесь!

Я забеспокоилась. Что-то не так. Может, я чем-то оскорбила ее? Или существует более серьезная причина? Я начала уже было сожалеть о том, что оставила все свое оружие при входе, но в этот момент Хана снова порывисто вошла в комнату. На ее лице было нескрываемое изумление.

— Я знаю, кого вы мне напоминаете! — воскликнула она. — Вы Антеро, не так ли?

Я уже было затараторила не особо убедительные оправдания, но вовремя спохватилась и спросила:

— Как вы догадались?

— Ну что ж, даже несмотря на эту… хм… латку, я вполне уверена.

Хана схватила меня под руку и с силой повлекла из комнаты.

— Смотрите, — скомандовала она, указывая на фреску на ближней стене.

Там, в два раза превышая натуральные размеры, были написаны сцены, показывающие сражение женщины-воина с великанами. У женщины было мое лицо, но, конечно, без латки. Рядом с женщиной-воином была изображена другая сражающаяся женщина. Похожая на Дасиар, одетая в платье провидицы и с волшебной диадемой в волосах.

— Вы могли бы стать близнецом Рали Антеро! — сказала Хана. — Так что давайте все начистоту, друг мой. Если вы пришли к нам в поисках святого убежища, то я дарую его без колебаний. Вся Писидия посчитает за великую честь защитить последнего Антеро от любого, кто может причинить ему зло.

Мое сердце остановилось.

— Последнего Антеро? — спросила я. — Еще есть ребенок. Эмили Антеро. Дочь моей племянницы.

— Боюсь, она мертва, мой бедный друг, — ответила Хана. — Думаю, что все Антеро были убиты этими сошедшими с ума орисситами. Но вы только посмотрите! Вы — вылитая Антеро. Может быть, остался еще кто-нибудь, кто знает? Может быть, на самом деле ребенок жив. Орисса далеко, новости поступают с задержкой и иногда сильно искажаются.