Владимир Мясоедов - Подопытные не с тех планет ( Проект Бродяги) [СИ]

— Раз плюнуть, — прохрипел мутант, — думаю, на еще один раунд меня хватит.

С хрустом лезвие, бывшее ранее рукой Гена вошло в подлокотник.

Стою на арене, ожидая прибытия нового соперника. Эх, жить хорошо и жизнь хороша! А хорошие деньги, что я поднял, еще лучше! За каждую победу подряд — тысячу гелионов, считай на новый не бэушный скафандр себе уже заработал. Первые два поединка вообще были офигительно легкими. Что одна, что вторая лягушка легли после первых двух десятков моих ударов, хотя надо отдать им должное, те секунды, что они смогли простоять, держались достойно. Даже отвечать пробовали. Третьим противником был негуманоид, я даже струхнул немного при виде той аморфной туши, что стремительно наплывала на меня, неизвестно как удерживаясь в воздухе и полосуя все доступное ей пространство толстыми пучками щупалец. Хе, силы у тварюшки было много, а вот проворства ей мать-природа не дала, скакалки в руках детсадовцев и то быстрее, чем ее конечности. Я завязал ей узлами ее хваталки, и существо сразу как-то сникло. Я даже поначалу подумал, что оно сейчас сдастся, но эта туша попробовала меня раздавить! Меня! Раздавить! Короче плюхнулась тварь на песок, не так и не попав по мне своим пузом, я ей нас спину запрыгнул и давай танцевать! Люблю брейк-данс! А вот негуманоиду земные танцы видимо не понравились, даже не стал крутиться, пытаясь меня сбросить, запросил пощады гулким басом. Четвертым противником вышел собакоголовый риллон, но устроители боев сжульничали! У него было столько имплантатов, что его уже можно было считать роботом. Обещался же честный бой без оружия! А у этого типа не руки — а гидравлические молоты. Ладно, плевать, до Гена, пусть даже и с одним лезвием, его механическим дубинками далеко. Прочности ему не хватило, потому и проиграл. В среднем два десятка ударов на сустав, и в одном месте эта груда металлолома сгибаться больше не может. Его так и унесли в позе йога, словившего во время тренировки паралич. А вот с пятым пришлось попотеть. Здоровенный бугай, сложением похожий на Гаргантюа, а рылом на кабана. Шустрый типчик, блин, а удар держал не хуже киборга. Еле еле его смог успокоить, все кулаки о его живот расшиб. По голове бить даже не пытался — это ж прыгать надо было. А скоростью эта туша не сильно уступала мне, даже смогла пару раз сграбастать в свои объятия. Просто чудом вывернулся из его захвата, но вот правую верхнюю руку он мне все же сломал, а левую среднюю вывихнул. Да и по чайнику от него плучить — мало радости, я себе уже всю одежду своей кровью закапал, интересно, она хоть отстирывается.

Ладно, ворота открываются, кто тут у нас на новенького? Тырым пырым, что там вопит арбитр, пока мой соперник медленно выходит на арену? Что?! И это все?! Полутораметровая черепаха-панк, это все что у них осталось? Ну это даже как-то не серьезно. Хотя, они же на такой аншлаг не рассчитывали и звезд ринга не нанимали? Что было, то и выпустили.

Киваю своему противнику и срываюсь вперед, странно. Почему я лежу на спине. Яу! Почему мне в ногу вонзились какие-то шипы? Отшвыриваю противника в сторону и удивленно смотрю на свою ладонь: она располосована острым лезвием. Ах так? Потанцуем! Секунд пятьдесят кружим по площадке, обмениваясь ударами, и изредка роняя друг друга на арену. Не мне ни ей не хватает какой-то малости до победы. Она слишком медленна, а я ни как не могу выработать стратегию боя.

Прыжок, удар, уход, блин, опять не успел! Да что ж это за ниндзя-черепашка такая! Сволочь. Мало ей костяного панциря на всем туловище, кольчуги из чешуи на конечностях и головы, ушедшей в плечи по самый гребень, так у нее же еще и на пальцах природные кастеты! А что самое главное — она хоть и значительнее медленнее меня, но явно знает какое-то ушу!

Ну вот опять. Бортик арены уже стал мне родным. Кому сказать — не поверят! Меня катает по полу как футбольный мячик какая-то помесь игуаны с черепахой. Впрочем, и я ее тоже близко познакомил с ограждением. Откатываюсь, и делаю это вовремя, на то место где я только что лежал, приземляется чешуйчатая пятка. Подсечка, толчок! Жаль, что пинать ее плохо получается. Эта тварь как-то умудряется очень проворно подставлять под удары свой острый гребень. У меня уже три пореза на ногах! Ходить не мешают, но для самолюбия это страшный удар! Но ничего, сейчас она встанет, и я опять ее уроню, жаль только что это не очень вредит черепашке. Еп! Как она успела? Мы катимся по Арене, причем ее лапы упорно пытаются пережать мое горло! Ну-ну, успехов ей, как показывает практика, задержать дыхания я способен на полчаса без особых проблем. А эта рептилия не так проста, прыгнуть из положения лежа, да еще так что я и отскочить не успел! Бью ее о бортик. Почему то ударяюсь об него своими левыми руками. Ладно, с меня хватит, жесткий контакт! Посмотрим, кто кого измочалит первым, у меня рук больше, а броня не хуже! Бью, получаю по морде, снова бью, снова получаю, и еще, и еще и еще!

А удар у этой рептилии неплохой, проверено опытом. Лежу, смотрю на небо. Вижу в висящем над ареной мониторе свою окровавленную харю. Блин, ну и рожа у меня. Эх. Надо было пять тысяч брать после того здоровяка. Ладно, тысяча местных гелионов не такие уж и большие деньги, у меня в кошельке осталось еще почти столько же. Надо встать, но встать, почем-то не получается.

— Спекся, — прокомментировал я распластанного на земле Арахнида, и неожиданно для самого себя успокоился, признаться не ожидал, что зрительский азарт так меня захватит, — как думаешь, Ментан, скоро этот осьминог сухопутный в себя придет? Эй, Ментан, ты где?

Я сидел в абсолютно пустой ложе, положенной группе поддержки бойца. Странно. Как вышла, сморщив носик Аошина, сказав, что ей это зрелище совсем не интересно, я помню, а вот куда делся рогатый монах? Я вышел из помещения и буквально столкнулся нос к носу с Ментаном.

— Пришел в себя? — спросил минотавр, осматривая меня с ног до головы, — Арахнида добьем как ты хотел, или может все же вылечим?

— Да я вроде бы и не собирался, — обескуражено попытался вспомнить я все, что в сердцах наобещал соотечественнику.

— Опять не помнишь ничего о бешенстве своем неописуемом? — вздохнул минотавр. — И как я тебя тормошил, не помнишь?

— Помню, ты меня все время отвлекал, начиная с третьего боя.

— Скажи спасибо что я, а не крики жертв, тобой безвинно убиенных. Если ты каждый раз когда в гнев великий приходишь, будешь ловчие щупальца мыслей своих распускать, то опасно рядом с тобой находится будет джакхам простым, благодатью Величайшего не осененным.

— Я что, опять чего-то спсионить пытался, — дошло до меня. Телепатические способности представляли собой палку о двух концах, и контролировал я их весьма условно. Точнее они мне подчинялись. Обычно. Судя по рассказам минотавра для начинающего псиона одним из самых важных моментов было привязать свои способности к определенному условному рефлексу или состоянию психики, накрепко вбив в моторные навыки тела запрет пользоваться своими экстраординарными силами во всех остальных случаях. Проще говоря, дать им спусковой крючок и предохранитель в одном лице. Это время становилось, пожалуй, самым небезопасным для псиона в течении всей его жизни. Начинающий экстрасенс по степени опасности был похож на заядлого курильщика, у которого в штанах лежит кусок динамита с высовывающимся из кармана бикфордовым шнуром. Регулярные и не всегда контролируемые всплески активности вполне могли привести к детонации и летальному исходу как для самого псиона, так и для тех, кому не повезло оказаться рядом, причем последнее чаще. Инстинктивной реакцией любого организма на угрозу является отторжение, поэтому сам виновник страдал в основном от вторичных факторов своей деятельности как то: облучение остаточным излучением, взрывная или ментальная волна и разнообразные мстители, попавшие под удар, хорошо хоть сил юным дарованиям обычно не хватало на что-нибудь по-настоящему опасное. Как правило, трех-четырех недель хватало, чтобы разум и тело увязали получаемые плюхи и неконтролируемою пси-активность в одну строку, и в дальнейшем рецидивов почти не появлялось. Но я то от последствий своих действий не страдал! У меня не выработалось этого ценного навыка, что порой служило поводом для паники и казусов. Иногда, когда я над чем-нибудь задумывался, то непроизвольно брал под контроль живые объекты, расположенные на расстоянии нескольких метров от себя. Именно такая случайная пси-атака при побеге с корабля фелов настроила покойного ящера-псиона Деншина против меня. Но в обычной жизни, с ее бешеным ритмом, последствия таких побочных эффектов сводились, как правило, к извинениям. Причем и то не всегда. Чаще всего мои "жертвы" просто мотали головой, считая, что они самостоятельно отвлеклись и выпали из окружающей жизни на пару минуток. А вот в те моменты, когда я был чем-то по-настоящему увлечен и сильно волновался, причем забывая себя контролировать, начинали проявляться куда более серьезные побочные эффекты.