Владимир Мясоедов - Подопытные не с тех планет ( Проект Бродяги) [СИ]

— И почему у меня такое чувство, что ты чего-то мне не сказал? — спросил я увлеченно рассматривающего картину ящера.

— Тройка, — сказала Аошина, — определенно тройка.

— Развивайте мысль.

— Стандартная диверсионная тройка, — вздохнув, продолжил ящер, — в ее состав входят шпион, диверсант и штурмовик. Помнишь, я говорил, что еще двое твоих соотечественников прошли изменения? Их работа.

— В смысле, — пришлось уточнить, — ты же говорил, что они теперь вряд ли выживут. Или соврал?

— Ну, частично, такая вероятность существует. Вы задумывались как одно подразделение, но модификация шпиона наименее затратна по времени, и была закончена первой, вся физическая часть работы уже сделана, но не была изменена психика. Это ты. Штурмовик наиболее сильно подвергся изменениям, в основном по причине наращивания дополнительных энергоузлов и вероятность его выживания близка к нулю. Диверсант же… ну тут пятьдесят на пятьдесят, хотя о чем это я? Вот же следы его работы. Платформа данного типа представляет собой очень подвижное и быстрое существо с большим количеством конечностей. Насколько я знаю, покойный жрец решил применить не вживление имплантатов, а перестройку генотипа до нужного ему варианта, чтобы сделать бойца незаметным для ряда сканеров.

— А почему этот мутант бегает по кораблю, а не сидит в клетке? Кто его выпустил? Ведь остальные отсеки в виварии были закрыты?

— А он там и не был, говорю же, трансформация не была завершена. Объект находился в отделении интенсивной терапии, которое расположено недалеко отсюда, до тех пор, пока не прекратилась телеметрия с контрольного пульта. Аппаратура посчитала это завершением выполненной работы и вышвырнула пациента из ложемента с питательным раствором. Сейчас он, очевидно, пришел в сознание, смог выбраться из медотсека и очень агрессивен.

— Но кто прекратил телеметрию? Труп жреца уже обнаружили?

— Да ты сам же это и сделал, когда стрелял, один из выпущенных импульсов пришелся в компьютер, а дублирующий, отвечающий в том числе и за внутренний контроль медицинской аппаратуры, я выключил, чтобы он не поднял тревогу, не досчитавшись такого количества медикаментов в аптечке.

— Так вот почему я вылез из этой гребаной ванны! — воскликнул чей-то довольный голос у нас над головами.

В следующую секунду вверх обрушился шквал молний, выпущенных Ментаном и несколько лучей из пистолета Аошины, а по потолку с ошеломительной скоростью прочь из отсека метнулась громадная черная тень, неизвестно каким образом незамеченная ранее.

— Не стрелять, придурки! — взвыл я, падая ничком.

Это почему? — заинтересовался Деншин, опасливо тиская кинжал.

— Потому что говорили на смеси русского с эсперанто, — вздохнул я, — вряд ли слово "гребаный" известно в галактике. Эй, соотечественник, где ты там? Не прячься. Эти психи больше не будут.

— Меньше тоже, зуб даю, как только увидят, снова палить начнут.

Сказано было на чистом русском. Логично, незачем знать инопланетянам содержание беседы. Кажется, шустрому земляку внешность поправили намного сильнее, чем мне, очень уж цвет был… специфический. Или они его прямо из института имени Патриса Лумумбы выдернули?

— Спрятать оружие, — еще раз попросил я своих компаньонов, — человека нервируете, он, бедный не знает уже куда деваться. Только разобрался с фелами, сразу вы налетели, палить начали, нехорошо. Эй! Все, они бластеры попрятали, выходи! И, между прочим, как ты смог так схорониться, что тебя посреди коридора заметно не было.

— А я и не прятался, — отозвались из за угла, — просто меня теперь иногда не видно. Но оружие лучше на предохранитель поставьте, а то мало ли вдруг с перепугу опять огонь откроете. Лицо теперь страшно как недельное похмелье.

— Мне уже жутко, — хмыкнул я, — выходи, нам, обычным людям, стоит держаться друг друга на этом летающем клоповнике.

— Золотые слова, — рассмеялся голос, — к нам с тобой это теперь ну просто жуть как относится.

И его обладатель вышел под отопревшие взгляды собравшихся.

Он был не столь уж и массивен, как показалось поначалу. Метр восемьдесят, может чуть больше. Молод, кажется мы ровесники. Немного раскосые скулы выдавали татарина или казаха. Худощавое тело, кое-как прикрытое непонятными тряпками, явно содранными откуда-то впопыхах, наводило на мысли о узниках фашистких лагерей. Из под длинных черных волос прищуривались столь же черные глаза, внимательно оценивая обстановку. А еще у человека было шесть рук. Длинные и очень мускулистые, они значительно добавляли фигуре объема, создавая то самое впечатление громадности, которое возникло в первые секунды нашего знакомства. Дополнительные конечности крепились к не слишком то широкой груди и создавали… необычное впечатление. Во всяком случае, раньше не приходилось видеть людей, могущих похвастаться тремя миниатюрными плечевыми поясами.

— Эээ… Геннадий, но лучше по нику — Ген, — представился я и протянул руку.

— Ну, тогда я Арахнид, — оскалился парень, явив небольшие "вампирские" клычки и осторожно пожал протянутую ладонь средней правой конечностью, — только не смейся, но я частенько сидел под таким прозвищем в различных сетях, а теперь еще и внешность соответствует, ну а если не любишь пауков можешь звать Ланрусом, тоже не обижусь. Будем знакомы. Ты можешь объяснить, чего здесь такое происходит?

Встал из ванны и тут же врезал всеми шестью руками какому-то коротышке, что стоял перед ней. Он лег, и кажется, умер. Умер? Чего? Шестью? Ой, блин, что-то мне нехорошо. Говорили же, что вредно по чатам сидеть, психика портится, а тут уже не просто крыша поехала, а даже фундамент выкопался и в лес убежал. Присел на краешек покинутого мной сосуда и уставился на свои руки. Шесть. Черные. Вены видны. Ой-е! Так, закрыть глаза и успокоиться. Все это только сон, только сон, мне все это кажется. Снова смотрю на мир и вижу уже розовые ладони. Но все равно шесть. Блин! Вашу мать! Да что это такое! В ярости пинаю лежащее на полу тело, и оно отлетает на несколько метров. Необычный глюк попался, синий, трехглазый и ощутимо отбивший мне пальцы. Так может это не глюк? А где я тогда, и что со мной? Нет ответа. Что я о себе помню? Имя — Руслан, любимые ники в сети — Ланрус, и, ну надо же, Арахнид. Блин, а если бы я выбрал прозвище "Мотылек" крылья появились бы? А как я сюда попал? Вроде шел на свидание, и тут на тебе — воспоминания обрываются. А почему? Нет, надо отсюда выбираться. Только сейчас догадываюсь осмотреться.

Так я в большой комнате. Есть хочется. Сижу на краешке какой-то странной ванны с вонючим раствором. От сосуда тянется в пол несколько толстых труб. Еще в помещении стоит пять таких ванн, как та, из которой я вылез. Одежды нет. Приходится сорвать шторку, украшенную аляповатым рисунком и висящую здесь на какой-то ширме и завязать вокруг пояса. Интересно, а что у нас в остальных ваннах?