Фриц Лейбер - Тьма, сгущайся!

Некоторое время Гонифацием владела слабость, но потом он понял, что уже давно знал об этом. «Дет ушел — говорил ему голос — маленький декан больше не будет улыбаться твоим врагам. Тебе больше не нужна помощь. Ты достиг всего, к чему стремился, дальше стремиться некуда, Ноулес Сатрик. Возвращайся назад».

Голос будто затягивал его куда-то, тянул в каком-то неопределенном направлении. Может, назад во времени? С усилием он вернулся к действительности. Значит, пленники бежали? Тогда понятно, почему за последний час действия Ведьмовства стали более координированны. К ним вернулись руководители. Но что это меняет? Иерархия победила в Неоделосе, несмотря на то, что появились вражеские лидеры.

— Есть сообщения о жреце Пятого Круга Брате Жарле?

Лицо на экране приняло более встревоженное выражение.

— Да, Ваше Преосвященство. Один из охранников, придя в чувство, сказал: именно Жарль организовал побег. Я сообщу вам, что покажут остальные, когда придут в себя.

Экран погас, и Гонифаций отключил связь. Он не чувствовал ненависти к Брату Жарлю. И к Брату Дома су тоже, в работу которого он слишком верил. Только страшное разочарование.

Жарль тоже ушел, сказал голос. Но что это меняет? Все они уйдут или прекратят существование. Теперь уже безразлично. Возвращайся назад, Ноулес Сатрик. Замкни круг.

Эти мысли заполнили весь его мозг, хотя он, все еще выслушивая доклады, смотрел на карту, отдавая приказы. Но все дела Иерархии казались ему далекими, ненужными, да и сама Иерархия представлялась теперь чем-то несущественным, незначительным. Сейчас для него была важна только тайна его личной судьбы. Ноулес Сатрик. Да, он последует за этим голосом, если только поймет, куда зовет он его. Если только укажет путь, по которому человек сможет идти.

На экране появилось лицо жреца. Гонифаций смутно припомнил, что секретарь сказал ему о связи со Святилищем. Увидев Гонифация, жрец удивленно отшатнулся от камеры. Затем, очевидно подумав, что такой поступок может быть расценен как оскорбление, он угодливо заговорил:

— Прошу прощения, Ваше Преосвященство, но я был уверен, что вас нет в Центре Связи. Я только сейчас, связавшись с вашими покоями в Святилище, получил ответ. Причем я узнал ваш голос, хотя связь не отличалась качеством.

— Что за ответ? — спросил Гонифаций.

— Это самое странное. Только имя. Оно повторялось и повторялось. Имя прихожанина. Ноулес Сатрик.

Для Гонифация при его нынешнем состоянии ума это пугающее совпадение не казалось совпадением, да к тому же пугающим. Это перст судьбы, то, что должно произойти. Значит, голос зовет его в покои Святилища? Он надеялся на более долгое путешествие.

Его немного удивил звук собственного голоса, когда он спросил:

— Ты говоришь, что слышал мой голос из покоев? Не видел ли ты меня на экране телевизора?

— Нет. Но я видел нечто другое, что удивило меня. Я сейчас включу экран, вдруг изображение еще осталось.

Лицо жреца исчезла Некоторое время экран пустовал. Затем Гонифаций увидел свои покои. Потом на экране возник лист серой бумаги, какую используют прихожане для письма. Изображение увеличивалось, и вот Гонифаций уже смог различить на листе те самые древние черные письмена, которые он видел в своем мозгу: Ноулес Сатрик.

Гонифаций встал, знаком показал Брату Джомальду, чтобы тот взял управление Центром Связи в хвои руки. Он чувствовал себя удивительно спокойна Вполне естественно, если он пойдет к себе и посмотрит, что же написано на обратной стороне листа бумаги. Больше, чем естественно. Неизбежно. Предопределено.

При выходе из помещения эскорт поднялся, чтобы сопровождать Гонифация, но тот отрицательно покачал головой. Этот путь он должен проделать один. И когда Иерарх шел по коридорам мимо куда-то спешивших жрецов, он чувствовал течение времени. Обратное течение.

Ты возвращаешься, Ноулес Сатрик. Ты завершаешь цикл. Ты долго путешествовал, Ноулес Сатрик, но теперь ты возвращаешься домой.

Он вошел в свои покои. Там было полутемно. Он взял лист серой бумаги перед телевизором. На обратной его стороне было пусто.

Он поднял глаза. В дверях стояла девушка, одетая, как прихожанка. Несмотря на полумрак, он видел ее так, будто было яркое освещение. Перед ним стояла ведьма Шарлсон Наурия. И — теперь уже он ясно увидел это — его сестра Джерил.

На мгновение он вышел из транса. Что он делает? Он пришел прямо в западню Ведьмовства!

Но к нему тотчас же вернулась самоуверенность. Он почти улыбался. Так, значит, вот каким образом ведьмы хотят подобрать ключ к нему, напугать его? Западня. Психологическая западня. Но недостаточно эффективная.

Фиолетовый луч вспыхнул в его руке. Первое мгновение казалось, что луч не действует на девушку… Но вот ее туника вспыхнула, а лицо почернело. Она рухнула вниз, исчезла из поля зрения. В ноздри Гонифация ударил запах горящей плоти.

Сначала он ощутил радость победы. Словно победил прошлое, пришедшее поглотить его. Он совершил свое последнее убийство, завершившее его жизнь, его прошлое мертво навсегда. Голос, который так тревожил Гонифация, не раздастся более никогда.

Но сразу он опомнился: это только кажущаяся победа. Это его Неоделос. Последняя вспышка старой энергии. Последний пик, после чего начнется неизбежное падение.

А в дверь вошла Джерил, в том же самом сером платье прихожанки, вошла в дверь, опаленную пламенем, которое только что сожгло ее.

А за нею последовала странная процессия. Старая, изможденная, сгорбленная женщина. Очень старый жрец. Какой-то тощий прихожанин, чуть старше, чем он сам. Еще один жрец и несколько прихожан. Большинство из них старики.

Ты завершил цикл, Ноулес Сатрик. Ты замкнул круг. Теперь все кончено. Словно ничего не начиналось.

Ибо эта молчаливая процессия состояла из тех, кого ты убил. Но они были не такими, какими ты их помнил. Если бы они остались прежними, он заподозрил бы подлог. И тогда ты нашел бы силы сопротивляться.

Но они появились именно такими, какими были бы теперь, оставшись жить. Это не призраки, а существа из плоти, существа из того самого обратного потока времени, захватившего его. Он не убивал их. Все, что предстало перед ним, не совершалось. А вдруг он все-таки убил, а они жили… где-то?

Асмодей прав. Во всех этих видениях и рассуждениях есть большее, чем просто болтовня. И эта неопределенность вызывала ужас.

Образы-видения обошли его кругом, глядя на него холодными глазами, но без памяти.

Гонифаций заметил, что конфигурация комнаты изменилась. Тени сместились.

Последняя вспышка скептицизма: может, это телесолидографический проектор? Одна из дьявольских штучек? С усилием, которого он не смог бы повторить, он протянул руку, дотронулся до ближайшего из процессии. Это оказалась Джерил.