Франсис Карсак - Чужие миры. В двух книгах. Книга 2

— Такое решение мне представляется здравым, учитывая тот факт, что иначе нас ждет тотальная война против сслвипов, а там и война ядерная. Вот только согласятся ли сслвипы вернуть оружие? В конце концов, их позиция очень сильна…

— Сабатье думает, что согласятся. Если помнишь, во время нашей встречи они и так уже были к этому готовы.

— Да, но только после заключения мирного договора. А в нем-то мы им и отказали.

— Согласен. Но теперь мы знаем, что их ядерный запас крайне ограничен, так что можем позволить себе сначала подписать договор, а потом уже востребовать с них оружие.

— Но что, если подписав договор, сслвипы откажутся возвращать гранаты?

— Это не в их характере: они всегда держат данное слово. Да и потом, в таком случае договор автоматически аннулируется. А для них это было бы чрезвычайно выгодное соглашение. Тем более, они и сами понимают, что их запас оружия ограничен и в случае войны в итоге они все равно проиграют.

— Полагаю, в этом ты прав. К тому же, я убежден в том, что сслвипы искренне хотят мира.

— Я тоже так думаю. В противном случае их нынешняя политика не имела бы никакого смысла. Этот договор и есть та цель, к которой они стремятся с самого начала кризиса, и они на все готовы ради ее достижения. Теперь, оглядываясь назад, я вижу всю эту картину в уже более ясном свете. Я уверен, что они обратились к нам с требованием заключить с ними союз именно потому, что волей судьбы их руках оказались заложники и мощное оружие — иначе это было бы просто невероятное совпадение. Скорее всего, они давно уже желали этого альянса, но пленение русских дало им то, чего им недоставало для начала переговоров. Не случайно сслвипы открыли их именно после падения «Смоленска».

— По-твоему, они рассчитывали использовать это оружие и этих заложников в качестве средства шантажа или разменной монеты?

— Это же очевидно. Кроме того, для них это была гарантия на случай недобросовестности или даже злонамеренности с нашей стороны.

— Выходит, они плохо нас знают, так как мы хотим мира не меньше, чем они, а может, даже и больше.

— Возможно, дружище. Но так уж вышло, что заложников мы отбили у них силой, а оружие вынуждены требовать в обмен на мирное соглашение.

— Да, из-за свиссы, и только из-за них…

— Хм… Я в этом не так уверен. В любом случае, это доказывает, что если нас сслвипы знают плохо, то наших дорогих союзников — очень даже хорошо, и этот элемент в своих расчетах они учли.

В этот момент наше внимание привлекли громкие крики и шумные возгласы одобрения: мы находились метрах в ста от Министерства внешних сношений. Я взглянул на часы:

— Вот-вот начнется пресс-конференция Бенсона. Сходим?

— Почему бы и нет? Может, узнаем что-то новое.

Перед крыльцом здания собралась небольшая толпа. Приветствия и аплодисменты были адресованы не столько секретарю, сколько трем сопровождавшим его мужчинам. Я узнал наших друзей Руденко, Первухина и Кирова, впервые появившихся на публике.

Скромно держась в задних рядах собравшихся, мы увидели, как они фотографируются во всех ракурсах, вместе и по отдельности. Луис отметил, что они сменили свои лохмотья на гражданские костюмы, одевшись по последней кобальтовской моде, но сохранили прежние прически и бороды, хотя у нас с такими уже давно никто не ходил.

— Может, это какой-то обет — сказал я — и они побреются и постригутся, как только вернутся на Землю? Или ты уже успел приобщить их к своему культу воскресного бритья?

— Нет, старина. Но, кажется, Руденко говорил — уже и не помню, по какому поводу — что европейцы сейчас носят длинные волосы и густые бороды.

— Вот как? Полагаю, что если мы вернемся сейчас на нашу славную родную планету, то обнаружим там массу поразительных деталей подобного рода.

— Может, вы уже наконец замолчите? — проворчал один из наших соседей — Если самим не интересно, дайте хоть другим послушать.

Луис подавил безмолвный смешок. Бенсон как раз таки взял слово. Он начал с того, что представил всех троих русских, после чего вкратце рассказал об их одиссее, умолчав о случившемся на Аресе и боекомплекте «Смоленска». Затем он сказал, что готов ответить на вопросы журналистов.

Открыл огонь Гарри Уилкинс, репортер «Геральда», которого я знал в лицо:

— Мсье Бенсон, «Смоленск» подлежит восстановлению? И если да, намерен ли лейтенант Руденко вернуться на Землю?

Ответил ему сам Василий:

— К сожалению, ничего конкретного по этому поводу я вам сказать пока не могу. Вследствие вынужденной посадки наш аппарат получил весьма серьезные повреждения, да и дикари за эти полгода, вероятно, что-то с него сняли. Сначала нужно будет его отыскать, затем — внимательно осмотреть. Впрочем, я полагаю, что Теллус обладает достаточным промышленным потенциалом для его ремонта и даже восстановления.

Эстафету подхватил представитель «Республиканского Кобальта»:

— Как думаете, за вами могут отправить с Земли спасательную экспедицию?

— Такая вероятность существует — сказал Руденко — В день нашего отлета адмирал Накамура заверил меня, что наш рейд — это всего лишь первый шаг. Когда нам пришлось оставить «Смоленск», мы запустили автоматический сигнал бедствия — вот только боюсь, что дикари могли разбить или повредить передатчик. Вероятно, именно поэтому вам так и не удалось этот сигнал уловить.

Затем несколько американских журналистов и один норвежский задали вопросы, сути которых я уже не помню. Впрочем, ничего нового из ответов Бенсона и Руденко я не узнал. Корреспондент газеты «Пробуждение Понт-о-Ссвисы» спросил, намерено ли правительство запустить программу космических исследований, которые позволили бы нам отправиться навстречу землянам. Бенсон напустил на себя загадочный вид и ответил отрицательно в манере, которая могла означать «может, и да». Последний вопрос пришел от Влесски, репортера «Ссвивиль-Суар», свиссы, вращавшегося в литературных кругах Кобальта и недавно опубликовавшего примечательную серию заметок о цивилизованных свиссах:

— Если допустить, что контактов, а как следствие — и космических полетов, между Землей и Теллусом станет больше, намерено ли федеральное правительство оставить контроль над космосом исключительно за людьми, или же оно согласится приобщить к этому и народ свиссы?

Этот прямой вопрос создал ощутимое напряжение. Бенсон, будучи опытным дипломатом, вышел из затруднительного положения за счет туманных успокаивающих заверений, действительных в течение неопределенного периода времени. Но проблема была обозначена. На мой взгляд, она имела лишь одно решение: рано или поздно Человечеству пришлось бы согласиться полностью разделить со свиссы всех цветов господство над Теллусом и окружающим пространством. К сожалению, большинство наших сограждан еще не были готовы принять эту идею. Впрочем, и недавнее поведение свиссы вызывало обоснованные сомнения в их нынешней способности осуществлять это господство.