Ксавье Мюллер - Эректус [litres]

– И вы не можете определить более точно?

– Эта задача сложнее, но не является невозможной…

Она постучала пальцем по стеклу, чтобы привлечь внимание человека-обезьяны. Тот сразу же поспешил к двери и приклеился лицом к окну, обнажив мощные челюсти. Его зубы были похожи на кузнечные молотки. Поскольку он больше ничего не услышал, ему стало скучно, и он отошел ковыляющей походкой. Чтобы его чем-то занять, в палату набросали подушки и несколько пластиковых игрушек, среди которых были достаточно большие кубики, чтобы человек-обезьяна не поранился. Он рассеянно схватил один из них, потом машинально бросил. Его лицо не выражало ничего, кроме глубокой скуки.

Анна сосредоточилась, чтобы лучше его рассмотреть:

– Этот Виллемс – идеальное двуногое животное.

– Вы могли бы мне более понятно объяснить? – спросил Лукас, подойдя так близко, что едва не задел ее.

– Чтобы сказать проще, вид homo отделился от гоминидов примерно три миллиона лет назад. Что же касается homo erectus, то он появился в Азии и Африке полтора миллиона лет назад и пропал сто тысяч лет назад. В Кении были найдены отпечатки, демонстрирующие то, что эти доисторические люди ходили, перенося вес с пятки на большой палец. Homo erectus буквально переводится как «человек прямоходящий». Это первый из наших предков, похожий на нас. По отношению к телу у него, как и у нас, были длинные ноги и короткие руки. Он был намного меньше ростом – около полутора метров. Эректус крепкий, выносливый и мог бы соперничать с самыми лучшими бегунами нашего времени. Посмотрите, у Виллемса также есть надглазничные выступы, нижняя часть челюсти сильно выступает вперед, как у обезьян, и когда он поворачивает голову, форма черепа напоминает палатку. Это типично!

В задумчивости Анна с восхищением вздохнула:

– Думаю, речь идет именно о нем… об эректусе!

– Правда?

На самом деле Лукас ничуть не был удивлен, так как врачи, ухаживающие за Виллемсом, пришли к такому же предположению. Но он хотел услышать подтверждение от нее.

– Я не специалист в человеческой палеонтологии, следовало бы сделать ему компьютерную томографию и результат отправить Николя Баренски. Он сможет вам дать точный ответ.

– Я дам распоряжение об этом медгруппе. А сейчас я бы попросил вас надеть комбинезоны и маски. Вирус не передается воздушным путем, но мы предпочитаем быть крайне осторожными. На случай возникновения проблемы я экипирован должным образом, не волнуйтесь.

В подтверждение своих слов он показал электрическую дубинку. При виде ошарашенных лиц Анны и Дэни Лукас смягчил свои слова:

– Я не воспользуюсь ею, Виллемс отличается более-менее мягким нравом. Это лишь для полной гарантии безопасности.

– Он никогда не проявлял признаков агрессии?

– Давайте зайдем, и вы сами в этом убедитесь.

В тамбуре давление воздуха было ниже внешнего, чтобы отфильтровывать потенциально загрязненный воздух камеры.

В тот самый момент, когда Анна и Лукас входили в помещение, у Дэни Абикера промелькнуло сомнение. Услышав шаги людей, создание с обезьяноподобной мордой уставилось на гостей. По выражению его морды невозможно было понять, что он хочет.

– Кажется, он хочет общаться…

Преодолев свои опасения, Дэни решил пошевелиться. В тот же миг человеческое существо выпрямилось и подошло прямо к нему, размахивая куклой в кулаке.

– Не бойтесь, это обмен, – тихо пояснил Лукас. – Взамен вы должны дать ему подарок.

– Могли бы меня предупредить…

Забыв о безопасности, он расстегнул комбинезон и вынул из кармана пачку жевательной резинки. Резким движением эректус выхватил ее и бросил себе на подстилку, даже не пытаясь рассмотреть добычу.

– Инфицированные моряки с китобойного судна проявляют такую же покорность, – продолжил Лукас. – Считаю, что, пока мы ведем себя спокойно, нам нечего бояться. Такое впечатление, что вирус превратил их в детей.

– В детей человечества… – прошептал пожилой мужчина, растроганный вопреки своему желанию.

– Именно так.

Дэни Абикер и Анна пообедали в кафетерии больницы. Когда они уже собирались уезжать, палеонтолог, набрав побольше воздуха для смелости, попросила перенести их отъезд на следующий день. Она сослалась на то, что ей необходимо сделать срочный анализ, не вдаваясь в подробности, какой именно. К счастью, директор парка нуждался в ветеринарном оборудовании для своих животных, поэтому даже не придал этому значения. К тому же мужчине подвернулся случай провести еще один вечер с Карвальо, компании которого ему так не хватало.

Анна старалась обуздать свое стрессовое состояние, возникшее с появлением первых симптомов тошноты. Сейчас у нее не было выбора. Она должна была признаться Лукасу в том, что произошло в подвале, даже если это повлечет отсрочку ее вылета в Париж. Возможно, биолог ей поможет, да и в любом случае ей больше некому было довериться. Дэни был чудесным, но очень эмоциональным человеком, и по логике вещей, в первую очередь, подумал бы о защите своей семьи.

«Анна, не сходи с ума, если бы ты заразилась, то давно бы об этом знала!» На самом деле ее тревога возрастала вплоть до отключения здравого смысла. Она – больше не ученый, теперь она – лишь молодая женщина, которую глодали страхи и которая начала сгибаться под грузом кошмарных прогнозов.

Карвальо оставил их сразу после визита к Виллемсу. Дни биолога проходили на медицинских совещаниях и видеоконференциях. Ему до сих пор не представился случай встретиться с Кэти Крабб, хотя им нужно было многое проверить. Все делалось очень быстро, времени не хватало…

Однако когда Анна позвонила ему на мобильный, он не только ответил без промедления, но и не посчитал трудностью назначить личную встречу и объяснить, как проехать к нему в офис.

Анна еще не успела закрыть за собой дверь, как Лукас возбужденно и с огромной заботой обрушился на молодую женщину с вопросами. «Неужели он что-то заметил?» – подумала Анна.

– Анна, что случилось? Я никогда не видел вас в таком состоянии, даже после бессонных ночей. Что-то произошло?

– Да. В подвале Виллемса. Я не осмелилась рассказать вам раньше, не хотела поднимать панику. Я поцарапалась когтем одной птицы.

Поскольку Лукас оставался невозмутимым, она добавила, опустив взгляд:

– По правде говоря, я умираю от страха.

Лукас побледнел. Все же, когда биолог заговорил, его голос звучал абсолютно спокойно:

– Окей. Как вы себя чувствуете?

– Позавчера мне было плохо, потом у меня были головокружения, но ничего больше. Никакой потери сознания.

– Если бы вы были заражены вирусом Крюгера, вы бы уже были в коме… и даже из нее вышли!

– Знаю… Просто не могу выбросить это из головы. Я убеждаю себя, что это могла быть слабая форма, поскольку речь шла лишь о царапине, и, возможно, на заражение требуется больше времени.