Борис Штерн - Феникс сапиенс [калибрятина]

Смотрите: пик распределения по средней продолжительности остался на месте, но стало расти левое плечо — число ранних смертей. Будто здоровье большей части людей не ухудшилось, но у меньшей части что-то сломалось, и таких становилось все больше — до трети. Это то, что на поверхности, мы опубликовали статистику несколько лет назад. Плиты — легкая часть работы: искать их и откапывать — одно удовольствие, а многие и откапывать не надо.

Теперь о новеньком, о костях. Тут гораздо больше возни, чем с могильными плитами, зато и данных гораздо больше. Во-первых, стала расти частота аномалий: длинные пальцы, деформированный череп, короткие руки и так далее — вариантов множество. Большинство аномалий раскладываются по типам — синдромам. Все синдромы наследственные — не обязательно передаются от родителей к детям, могут всплывать через поколения. Некоторые из этих синдромов встречаются и сейчас, другие, тьфу-тьфу, канули во тьму тысячелетий. Важно вот что: неправильных скелетов в XXI–XXII веках становилось все больше, но все равно не настолько, чтобы угрожать здоровью популяции. Но на каждую генетическую поломку, заметную по костям, приходится куча незаметных: скелет прекрасный, а человек страдал, допустим, гемофилией. Так что скелеты лишь указывают на более серьезную проблему: значительная часть людей несла наследственные болячки — явные или скрытые, и эта часть стала угрожающей. Вот вам и левое плечо распределения! Вот что рассказали кости — они объяснили статистику, взятую с могильных плит.

Но когда все рухнуло, ну сами понимаете, чего тут рассказывать… Люди выжили в новых поселениях, но они остались без лекарств, с плохим иммунитетом, с тяжелым генетическим наследством. В старину — что тогда, что тысячу лет назад — эпидемии выкашивали до половины населения, закаленного жестким естественным отбором. А у новых поселенцев не было ни прививок, ни лекарств, как в цивилизации, ни нормального иммунитета, как в древности… Эх, ужас!

Итак, мы почти ничего не знаем о том, как и чем жили люди Темного века. Мы знаем только, что цивилизация работала нормально, ходили поезда, летали самолеты. Но мы видим, как здоровье людей и их иммунитет постепенно подтачивались. С этим люди и пришли к тому, что Сэнк называет «Большим Охрястом». Возможно, ослабленный иммунитет при отсутствии лекарств, беззащитность перед эпидемиями объясняют, почему новые поселения угасли через два-три поколения, не возродив цивилизацию.

— А почему они не разбрелись по Земле маленькими группами? — прозвучал вопрос из зала. — Почему снова скопились в людных поселениях, а не в маленьких хуторах? Тогда бы их не скосили эпидемии.

— Почему не разбрелись? Наверное, часть разбрелась, иначе откуда взялись бы Прародители и племя Каны с Лемой? Да и новые поселения были не такие большие. Другое дело, чего они там тянули тринадцать тысяч лет? Проходили генетическую коррекцию путем естественного отбора? Ждали, пока появится герой, который выведет людей из самоизоляции на простор?

— У нас мало времени, впереди еще пять сообщений. Слово Коле, моей дочери — она теперь специалист по литературе XXI века и представляет, что происходило в головах людей перед наступлением Темного века.

— В головах людей происходило нечто очень разное, даже противоположное, — начала Кола, еще не дойдя до микрофона. — Об этом можно судить по литературе, вырезанной изо льда в трех километрах отсюда. Сравнимых источников информации о тех временах нет. Итак, в XXI веке существовали две не связанные друг с другом литературы, вообще две культуры. С одной стороны, живая и красочная, горькая и насмешливая, эмоциональная и тревожная. С другой — унылая чушь: достаточно посмотреть на обложки книг (Кола показала слайды обложек с переведенными названиями, в зале захихикали). Первая со временем не становилась хуже, она становилась тоньше — не книги, а их количество и тиражи. Вторая тоже не особенно процветала, но все больше доминировала по объему. В первой половине XXII века исчезли бумажные книги, наступил Темный век, но литература вряд ли исчезла сразу — наверное, она еще теплилась в электронном виде. Как долго — трудно сказать.

Еще в середине XX века один североамериканский писатель с труднопроизносимой фамилией написал книгу, название которой представляло собой некое значение температуры в странных единицах. В книге описывается будущее, где книги уничтожаются. Зачем? Затем, что они вносят разлад и нагнетают тревогу, не дают безмятежно существовать. Каждая книга обижает кого-то, кого-то недооценивает, кого-то злит. Поэтому общество, изображенное автором, решило навсегда избавиться от раздражителя. Автор ошибся только в одном — книги не пришлось уничтожать. Достаточно было слегка придушить настоящую литературу, а вот эта (Кола показала на экран с обложками) — совершенно безобидна, ее никто не душил, сама захирела со временем. Как придушили? Для этого не потребовалось вводить государственную цензуру — хватило озабоченной общественности, которая с наибольшим остервенением набрасывалась на самые яркие книги. В этой все главные герои — мужчины — значит, книга сексистская. В той нет представителей такой-то расы или есть, но отрицательные — книга расистская. Тот автор возвеличивает ученых и иронизирует над обывателями — он интеллектуальный фашист, этот оскорбляет святыни, тот очерняет подвиг народа, а вон тот злодей фальсифицирует историю. И так далее. Иногда подобные кампании затевало государство, но чаще инициатива шла снизу.

Так и получилось, что прошлая цивилизация пришла к своему Темному веку с культурой, загнанной в угол или под забор, кому как нравится. Вряд ли за Темный век она выбралась из-под забора, скорее тихо скончалась. Человечество осталось не только без биологического иммунитета, но и без настоящей культуры, которая есть не что иное, как ментальный иммунитет. И грянул Большой Охряст. Больше мне нечего сказать. Вопросы?

— Я читал кое-что из упомянутой вами хорошей литературы XXI века. Мне она показалась слишком сложной. А как вы оцениваете ее в сравнении с нашей современной литературой?

— Она лучше нашей. Намедни Сэнк назвал нашу цивилизацию «молодой румяной». То же самое можно сказать и про нашу литературу. В ней много молодой энергии, но не хватает мудрости. Прошлая цивилизация к XXI веку прошла через такие испытания, что нам и не снились. Потому она породила более зрелую культуру, без поросячьего восторга, но с горькой иронией. Она не освещала сияющие перспективы, а показывала маячащие впереди тупики. У прошлой цивилизации была настоящая литература, жаль, что ей это не помогло.

Сейчас я снова скажу пару слов, — взял слово Сэнк. — Многие, возможно, еще не знают, что все несчастье началась с одновременного исчезновения электричества в умеренных и высоких широтах всего мира. Скоро выйдет большая статья под названием «Точное время и характер катастрофы» — нас там тридцать соавторов, называющих себя «часовщики», отпахавших над этой темой почти десять лет. Вывод: в Северном полушарии 15 января 2227 года полностью рухнули электросети. В Евразии — около трех часов вечера по нулевому поясу. И с задержкой на час — в Северной Америке. Разброс по регионам Евразии небольшой — 10–15 минут, в Северной Америке — почти одновременно. На юге Южной Америки — через полчаса. Почти во всей Африке и на Ближнем Востоке централизованное энергоснабжение проработало еще месяц. В Израиле — больше года. Как узнали? К счастью, и в век повальной электроники случались всякие ретроповетрия. В начале 2200-х оказались модными механические часы со стрелками, а иногда и с календарями — удачная для нас ретромода. Их ставили прямо на улицах и в торговых центрах. Конечно, они были электромеханическими и управлялись по Сети без всяких автономных источников питания, поэтому их стрелки показывают время обвала энергосистемы. Эти часы мы стали находить не так давно (фотографии бурых дисков со следами стрелок). Да и вообще, попробуй найди и распознай часы в этой ржавой мешанине! Круглый ржавый блин среди прочей трухи — то ли часы, то ли дорожный знак, единственная наводка — осколки круглого окна тут же. Но об этом как-нибудь в другой раз.