Сергей Григоров - Калейдоскоп [СИ с издательской обожкой]

— Не понимаю, к чему вы все это говорите.

— Простите, немного увлекся. Символика чисел — мой конек. В общем, я хочу сказать следующее: Окин запечатлевает все, что происходит в нашем мире. Надо только уметь прочитать. Ваши компьютеры, как логические машины, считывают только первый уровень информации. Убийца весьма умело подчистил его. Помимо следственных, я использовал — естественно, не для официоза — кое-какие особые программы. Мои компьютеры, основы конструкции которых заложены великим Уренаром и адаптированы для пользования простыми смертными Лоркасом — я всего лишь их нерадивый ученик — прочитали следующий, образный уровень информации. Они, видимо, определили убийцу.

— Видимо?

— Да, видимо, ибо выданную ими систему образов надо еще уметь понять. Это первое. Второе — используемые ими методы не позволяют построить цепочку доказательств в общеупотребительном смысле. Мы с вами можем даже знать, кто убийца, но доказать это кому-то третьему, кто имеет какие-либо личные причины сомневаться, мы не сможем.

— Хорошо. Кто же преступник?

Синин улыбнулся.

— Вы действительно желаете знать это?

— Да.

— Даже если мое утверждение будет бездоказательным?

— Да.

— Что ж, — Синин опять улыбнулся, — больше всех под образ убийцы подходите вы, если…

— Вы шутите.

— Если б у вас не было алиби и если бы вы были… женщиной.

Эс Мерлин с трудом обуздал нахлынувшие чувства и нашел силы спокойно обдумать сказанное.

— Как я понимаю, имени преступника вы не установили.

— Совершенно верно. Мои машины создали образ убийцы. Это человек, занимающий достаточно высокий полицейский пост и потому умеющий сбивать со следа ваши следственные программы. Вполне вероятно, женщина, хотя половой признак вторичен. Наверняка состоит в одном или нескольких тайных обществах, благодаря влиянию которых преодолел порог, сдерживающий обычного человека от убийства себе подобного. Вот, можете посмотреть, — поверхность маленького столика перед ними раздвинулась, появилась голографическая пластинка. — Это наиболее вероятное — так называемое медианное — изображение преступника.

Эс Мерлин вздрогнул, глянув на голограмму, надолго задумался.

— Вы можете что-нибудь посоветовать, как все же доказательно установить имя преступника?

— Как я уже говорил, информации, которой мы располагаем на сегодняшний день, недостаточно. Ищите. Нужны материальные улики. Снова переберите все возможные кандидатуры, начав с себя.

— Вы опять шутите?

— Нет, я говорю вполне серьезно.

— Можно хотя бы определить, в каком тайном обществе он состоит?

— Наверное, можно. Только это, по-моему, не нужно. Да и неэтично. Кстати, обратите внимание, как меняются нормы общественного поведения. Искоренение лжи требует признания неуместным любой вопрос, касающийся тайн личности. В некоторых общинах поинтересоваться, в каком тайном союзе состоит человек, считается оскорбительнее, чем, скажем, предложение раздеться на публике. У нас, на Квартаре, нетактично спрашивать, где живет человек.

— Почему?

— Я живу там, где нахожусь в данный конкретный момент. Правда, есть у меня, скажем, спальное место — нечто, похожее на пенал. Лежанка, но не дом!

— Извините, я, кажется, был бестактным.

— Видите, как легко я записал вас в бестактные преступники? Но ваши извинения, естественно, принимаются.

— И все же, вы определили, к какой подпольной организации относится преступник?

— Нет. Я считаю это излишним. Как вы должны знать, один из основных законов системотехники — закон сближения крайностей — гласит, что взаимодополняющие элементы сложных эволюционирующих систем со временем начинают выполнять одинаковую функцию. Это отражает глубинную триадную структуру мира, исключающую дуализм. Нет белого без черного, и только благодаря серости можно их различать. Грань между "да" и "нет" придумана людьми. Любое тело, двигаясь, в каждое мгновение стоит на месте — на самом-то деле оно существует только в этом, третьем состоянии, одновременно и движения, и покоя.

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— А к тому, что любой общественный институт, любая государственная служба со временем начинают подпитывать то, что они призваны искоренить. Правоохранительные органы порождают преступность, созданные для обороны вооруженные силы — войну, научная мысль — религию, и так далее. Наконец-то мы доросли до понимания очевидного факта, что разумные могут существовать только будучи свободными. Приняли Великий информационный закон. И что? И тут же, благо материальное производство отдано на откуп автоматике, ринулись в тайные, полутайные, закрытые и не очень общества, союзы и братства. Враждуя, но сосуществуя рядом много лет, все эти союзы диффундировали друг в друга. Действительно, что для любой спецслужбы самый лакомый кусок? — конечно, свой человек не просто в стане врага, а в его тайной службе. В результате прошествия некоторого времени большинство значимых фигур каждой спецслужбы — по совместительству агенты другой, конкурирующей. Я как-то ради спортивного интереса занялся статистикой и выяснил, что более 90 процентов усилий Комитета Защиты Человечества уходит на проникновение в различные тайные организации. Лишь 10 процентов его мощи используется по прямому назначению. Так что не все ли равно, какая конкретно тайная организация выпестовала убийцу? Они все в ответе за это.

— Хорошо. — Эс Мерлин решил уйти от обсуждения скользкой темы. — А сейчас я хотел бы посмотреть ваш отчет.

Возвращаясь на Гранис, Эс Мерлин задержался у конспиративного коммутатора Ордена. Ему нужна была помощь.

— Весьма интересно, — подытожил Рон Шер, выслушав его. — Да, Синин может многое. Я полагаю, он является достойным кандидатом для вступления в Орден. Помнишь, неделю назад я предсказывал для Галсода начало темных времен? Жаль, что не ошибся. Итак, мы оказались очевидцами нового качественного скачка поистине исторического значения: опять появилась возможность совершать тяжкие преступления и оставаться безнаказанным. Впрочем, будет убийца наказан или нет — не важно. Для Ордена нетерпимо, что мы не можем восстановить подлинную картину происшествия. Недостижение истины — вот что действительно убивает.

— Вы добились каких-нибудь результатов?

— Весьма скромных, если принять во внимание число членов Ордена, привлеченных к раскрытию твоего дела. Удалось выяснить, что убийца — женщина, как и предполагает Синин. Состоит она в ультралевом крыле Партии Прогресса — в так называемом Союзе Валькирий. Это закрытая, глубоко законспирированная организация, и Орден не имеет агентов в их среде. Зародилась она столь давно, что кроме туманных легенд, посвященных первым Валькириям, не сохранилось ничего. Вначале это была просто фракция прогрессистов — то ли общество жен ученых, недовольных отношением общества к их гениальным мужьям, то ли нечто вроде профсоюза женщин, занимающихся наукой и борющихся с засильем мужского авторитета в ней. Как и вся Партия Прогресса, Валькирии провозгласили целью своего существования всемерное споспешествование научно-техническому прогрессу. В их многовековой истории есть и светлые, и темные пятна. Но основную свою задачу — найти такую организацию общества, чтобы из тормоза научно-технического прогресса она превратилась в катализатор — они не выполнили. Как и прежде, если обеспеченному человеку предоставить полную свободу, он будет тратить рабочее время в основном на удовлетворение собственного любопытства, если начать принуждать — он станет работать из рук вон плохо, не на результат, а на начальство. Мы слишком комфортно живем, чтобы работать на пределе возможного, вот Валькирии и надумали придать остроты. Нашего, Орденского пути они не увидели и скатились до тривиального терроризма.