Майкл Муркок - Кочевники времени [Роман в трех частях]

— Друзья? Нет. У меня нет друзей. — Это было чистой правдой. Из всех моих знакомых ближе всего подходил под определение друга капитан Хардинг.

— И вы знаете воздушные корабли. Вы смогли бы управиться с ним в случае необходимости?

— Вероятно. Я сдал экзамен, соответствующий испытанию на патент второго помощника. Но в любом случае я довольно слаб в части практики.

— Этому вы быстро научитесь.

— Как же вы свели знакомство с капитаном сухогруза? — спросил я. — Разве вы не студент?

Демпси опустил глаза:

— Вы имеете в виду первый семестр Оксфорда? Был. Но это другая история. Знаете, я следил за ходом развития событий с того момента, как вас нашли на вершине горы. Должен признаться, вы были властелином моей фантазии.

Я невольно рассмеялся, пусть даже смех мой прозвучал не слишком весело.

— Ну, вероятно, с вашей стороны очень великодушно — помогать мне. Когда же я познакомлюсь с вашим капитаном?

— Вас устроит сегодняшний вечер? — Демпси нарочито улыбнулся. — Мы могли бы поехать в Крэйдон на моей машине. Что скажете?

Я пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Демпси гнал в Крэйдон довольно быстро, и должен признать, что он удивительно ловко управлялся со своим старомодным «морданом». За полчаса мы были уже на месте.

Крэйдон — типичный аэрогородок. Своим существованием он обязан аэропарку, и, куда ни бросишь взор, всюду что-нибудь да напомнит об этом. Многие отели названы в память знаменитых воздушных кораблей, а улицы так и кишат летчиками изо всех стран. По сравнению с другими это довольно шумный и развязный город: он был совершенно похож на старые морские порты моего времени. (Вероятно, мне нужно было бы говорить обо всем этом не «был», а «будет», но как-то трудно делать это, поскольку события относятся к моему личному прошлому).

Демпси зарулил в передний двор маленького отеля в одной из небольших улочек. Отель назывался «Ариман на отдыхе» и в минувшие эпохи определенно был станцией почтовых карет. Как сообщала маленькая вывеска, этот отель находился в старой части города и представлял собой разительную противоположность башням из стекла и бетона, громоздящимся в большей части Крэйдона.

Демпси провел меня по большому бару, где толкались летчики старого поколения, которые явно предпочитали атмосферу «Аримана…» комфортабельным отелям «люкс». Поднявшись по деревянной лестнице, мы прошли холл и коридор и остановились перед дверью в самом конце коридора. Демпси постучал.

— Капитан! Вы не примете нас, сэр?

Я был поражен искренним почтением, едва ли не благоговением, прозвучавшим в тоне молодого человека, когда он обратился к капитану.

— Входите! — Голос был гортанный и хриплый — чужеземный голос.

Мы вошли в уютную комнату. В камине пылал огонь, и это был единственный источник света. В высоком кожаном «вольтеровском» кресле сидел человек лет примерно шестидесяти. У него была клиновидная бородка серо-стального цвета и такие же волосы. Серо-голубые глаза глядели твердо и проницательно. Этот взгляд вызывал абсолютное доверие. У капитана был крупный горбатый нос, волевой рот, и когда он встал, я увидел, что он сравнительно небольшого роста, но крепко сложен. Когда Демпси представил нас друг другу, пожатие его руки было твердым.

— Капитан Корженёвский, это лейтенант Бастэйбл.

— Как поживаете, лейтенант? — Он говорил с сильным акцентом, однако четко выговаривал слова. — Рад познакомиться с вами.

— Как поживаете, сэр? Думаю, вам лучше обращаться ко мне просто «мистер». Сегодня решилась моя отставка из ВПОНа, и я теперь человек штатский.

Корженёвский улыбнулся, повернулся к тяжелому буфету из еловой древесины.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, мистер Бастэйбл?

— Благодарю, сэр. Виски?

— Отлично. А вам, Демпси?

— Стакан шабли было бы неплохо, если не возражаете, капитан.

— Хорошо.

На Корженёвском был толстый белый свитер с круглым воротом; черно-синие брюки от парадной летной формы; на стуле возле письменного стола я увидел пиджак с капитанскими знаками различия, а на самом столе — довольно поношенную фуражку.

— Я передал мистеру Бастэйблу ваше предложение, сэр, — доложил Демпси, принимая свой стакан шабли. — Именно поэтому мы здесь.

Корженёвский провел по губам рукой, задумчиво рассматривая меня.

— Разумеется, — пробормотал он.

Он отдал нам наши стаканы, вернулся к буфету и налил себе немного виски, добавив содовой.

— Знаете, у меня настоятельная нужда во втором помощнике. Мне нужен бы человек с большим летным опытом, но в Англии мне такого не нанять, а тех, кого обыкновенно находят в подобных ситуациях, я брать не хочу. Я читал о вас. Горячая голова, а?

Я тряхнул головой. Неожиданно у меня возникло ощущение, что я очень хочу служить под командой Корженёвского. Меня мгновенно охватила симпатия к этому человеку.

— Как правило, нет, сэр. В том случае были… ну, особенные обстоятельства, сэр.

— Я так и думал. До недавнего времени у меня был очень хороший помощник. Паренек по имени Марло. В Макао у него возникли какие-то трудности.

Капитан нахмурился и взял со стола сигару. Он предложил мне тоже одну из черного портсигара; я с благодарностью взял, а Демпси с улыбкой отказался. Когда капитан Корженёвский говорил, он не сводил с меня глаз, и у меня было такое чувство, будто он исследует самые глубины моей души. Каждое его слово звучало очень весомо, и все движения были медленными и выверенными.

— Вас нашли в Гималаях. Вы потеряли память. Учились и получили патент лейтенанта воздушной полиции. Попали в драку с пассажиром на «Лох Этив». Нанесли ему тяжкие повреждения. Пассажир был изрядный кляузник, а?

— Да, сэр.

Сигара на вкус оказалась удивительно нежной и сладкой.

— Он отказался есть рядом с индийцами, насколько я слышал?

— Помимо всего прочего, сэр.

— Хорошо. — Корженёвский послал мне еще один взгляд — острый, испытующий.

— Рейган был виноват в том, что наш капитан сломал себе ногу, сэр. Для старика это означало окончательно удалиться на покой. Одну только мысль об этом капитан просто не в состоянии был вынести, сэр.

Корженёвский кивнул:

— Знаю, что он чувствовал. Капитан Хардинг. Раз познакомился с ним. Первоклассный летчик. Стало быть, ваше преступление состоит в излишней преданности, а? При известных условиях лояльность становится отягчающим обстоятельством, а?

Его слова, казалось, имели какое-то особенное значение, не вполне для меня понятное.

— Полагаю… да, сэр.

— Хорошо.

Демпси сказал:

— Сэр, мне кажется, он, по крайней мере, эмоционально, — один из нас.

Корженёвский поднял руку, заставляя молодого человека замолчать. Затем, погрузившись в свои мысли, капитан уставился в огонь. Несколькими минутами позднее он повернулся и сказал: