Роберт Бюттнер - Удел сироты

Я сделал маленький глоток кофе, обжег язык и кивнул.

– И не смотря на это, я – ребенок, который и подойти не может к сортиру в Аннаполисе?

Орд глотнул кофе, словно молочный коктейль.

– Вне обсуждения, сэр. Вы вели отряды в бой. Этим могут похвастаться немногие. Как военный человек, адмирал относится к этому с почтением. Но как человек, который тренировался всю жизнь для того, чтобы делать то, что вы делали в свои двадцать пять, он завидует. И это можно понять.

– Детский сад какой-то.

– Да, сэр. Все дело в эмоциях. Генерал должен сознавать это. Существует также фундаментальная персональная разница между офицерами пехоты, которым сопутствует удача, и офицерами с хорошей технической подготовкой.

– Хотите сказать, что в армии нет задниц?

– Сэр, существует множество эффективных стилей руководства. Я вам скажу так: стиль адмирала совместим с вашей миссией и окружающей обстановкой, но порой он неснеосен.

Я расстегнул нагрудник и, сняв, отложил его в сторону, потом сжал протертые рукава и стянул скафандр.

– Пехота действует в более неформальной обстановке, – кивнул Орд в сторону моей одежды.

– В грязи и хаосе?

Орд вновь кивнул.

– Беззаботность по отношению к форме, похоже, может сильно поднять авторитет командира пехоты. Среди военно-морских офицеров и летного состава привыкли к более жесткому отношению к уставу.

– Они спят под простынями. А если потеряют инструкции, ядерное оружие не сработает. Они следуют догме.

Орд покачал головой и пожал плечами.

Я показал на его боевой скафандр без единого пятнышка.

– Разве не вы на базе учили нас сливаться с грязью.

– Это не относится к данному разговору, сэр. Для них поддержание внешнего вида – основа армейской дисциплины. Я же говорил об адаптации на местности, когда невозможно поддерживать должный внешний вид.

Я кивнул.

– Ладно. Благодарю вас, сержант. Но только за службу. С остальным мне еще предстоит разобраться.

Орд встал и поставил свой пустой стаканчик на выдвижной столик.

– Сэр, еще раз примите благодарность от меня и от всех нас. Мы благодарим вас и остатки вашей армии. Вы отлично справились со своим делом, сэр, – он отдал мне честь, и я повернулся так, чтобы он видел моего лица. Так было нужно. Не положено ему видеть слез генерала…

Я помылся, насколько это возможно при одной шестой «g». Тер кожу, пока она не стала красно-лиловой. Потом я лег на койку и впервые, насколько я помнил, теплые простыни коснулись моего тела. Я закрыл глаза и позволил вибрации двигателей « Эскалибура » укачать меня.

Я уснул.

Так началось мое шестьсот дневное путешествие домой.

Месяц спустя после того как « Эскалибур » покинул орбиту Юпитера, Удей Мецгер научился переворачиваться при притяжении в одну шестую «g».

А я вновь загнал Орда в угол и многое узнал…

Искусственная заря расцвела тусклыми красками. Мои шаги эхом отдавались в коридорах тренировочной палубы, когда я медленно шел по кругу при шести «g». После месяцев, проведенных в боевом скафандре, я чувствовал себя свободно, как ястреб в восходящих потоках воздуха. Красная надпись « Внимание стрельба » мерцала над люком отсека Стрельбища. Я остановился, выпустил пары. Было воскресенье… Кто, кроме дежурных, станет стрелять из пистолета в пять ноль-ноль, только проснувшись?

Надпись « Внимание… » погасла. Я подтянул футболку, вытер пот со лба и заглянул в люк.

Единственный посетитель стрельбища стоял в кабинке на первом огненном рубеже спиной ко мне. В тусклом свете помещения, затянутого пороховым дымом, силуэт стрелка казался красным. Я предположил, что Орд пользовался берушами, не потому что стрелок без беруш мог инстинктивно вздрагивать при каждом пистолетном выстреле, а потом что существовало правило одевать беруши. Орд скорее сломает себе руку, чем нарушит правила.

Я коснулся накрахмаленного рукава его служебного комбинезона, и он повернул голову. Его пистолет с опустошенным барабаном и съехавшим назад бойком, до сих пор смотрел в сторону «врага».

– Рано поднялись в воскресенье, сержант.

Он кивнул на мою мокрую от пота футболку, сдвинул беруши.

– Как и вы, генерал.

Посмотрев на пистолет, я покачал головой.

– Мой личный, сэр.

Пистолет был древним – полуавтоматический, М-1903 сорок пятого калибра. Синяя сталь, с обычной рукояткой из орехового дерева.

– Когда-то такие пушки были на вооружении.

Такими пистолетами не пользовались уже 150 лет. Для вооруженных сил.45 был настоящим кошмаром. Он лягался словно мул, но бил точно. Некоторые спецы использовали его до сих пор.

Орд положил руку на кнопку лифта на стене кабины, и его группа мишеней подъехала к нам, остановившись в метре от стрелка. В центре каждого силуэта слизня красовалась дыра, а от нее в разные стороны разбегались трещины, торчали щепки.

Из кобуры на плече сержант вынул свежую обойму для барабана с патронами и с хлопком плюхнул мне на ладонь. Вместо тупых, медных пуль, как я ожидал, каждую гильзу венчал цилиндр с продольной нарезкой, словно медный колос. Я удивился.

– Хорошая штука, – Орд показал на закругленный кончик одной из пуль. – Девяносто пять медных игл в термическонестойкой матрице. Матрица испаряется еще в стволе. С десяти ярдов иглы покрывают площадь в двадцать пять сантиметров, – он ткнул указательным пальцем в дыру в центре мишени. – Эффективно для поражения псевдоголовоногих на близком расстоянии.

Я пожал плечами.

– Вряд ли это понадобится, – я провел пальцем по щепкам вдоль краям дыры. – Но для слизней это и в самом деле хорошая штука. Хотя ни одного человека иголками не остановить.

– Точно, сэр. Зато в рукопашной пехотинцы в боевых скафандрах могут не беспокоиться о том, что подстрелят друг друга. Но ведь броня слизней на вроде картона. С другой стороны, сэр кинетическая энергия каждой из этих игл при стволе 45 калибра придает им приличную скорость. Маленький объект, несущийся с огромной скоростью.

Я подбросил обойму на ладони.

– А мы можем снарядить такими штуками М-20 [14]?

Орд кивнул, потом щелкнул боковым рычажком и начал разбирать пистолет.

– Когда грузилась « Надежда » матрицы еще не были готовы. А теперь в нашей дивизии у пехотинцев каждая четвертая обойма с иглами. Когда слепили эти пули, даже такой консерватор, как я отказался от другого оружия.

Я вздохнул. Профессиональный солдат вроде Орда и в самом деле любил оружие. Но меня мало интересовала конструкция пуль, в прочем, как и иглы. Почему все они – Джад Марч, Орд, генерал Кобб, считали, что я рожден быть солдатом?

– Чем теперь займемся, сержант?

Орд начал чистить свою «игрушку» специальной щеткой.