Борис Руденко - Очень холодно [сборник litres]

– Наши планы несколько изменились, – сообщил Орсам. – «Нора» не откроется там, где вы полагали.

– Она и не должна была открыться, – почти уверенно сказал я. – Не знаю, как вам это удалось сделать, но сообщение, которое я получил, было вовсе не из отделения нашей Базы в этом секторе.

– Вы догадливы, – снисходительно наклонил голову Орсам.

– Тогда я продолжу свои догадки. Вашей целью было именно это сооружение. И вы дважды потерпели неудачу. В первый раз, когда попали на своей жалкой скорлупке под каменный ливень. В сущности, всё для вас должно было кончиться уже тогда, вас спасло только чудо. А второй раз здесь. Не знаю подробностей, но готов спорить, что у вас тоже ничего не получилось.

Орсам нахмурился.

– Вы слишком догадливы, – сказал он, – хотя и не вполне точны. Мы с самого начала рассчитывали использовать ваш «дракон». Признаю, что не всё сложилось так, как мы предполагали, камнепад оказался случайностью, которую мы не учли, но план строился именно на этом. Ну вот, вы, в сущности, всё знаете.

– Кроме того, что представляет собой эта штука, к которой я вас привёз, – хмыкнул я.

– Об этом вы обязательно узнаете, но чуть позже, – пообещал Орсам.

– Почему не сейчас? – Я сделал вид, что обижен. – Разве такие отношения должны быть между партнерами?

– Кто вам сказал, что мы партнёры? – холодно осведомился Орсам. – Я предлагаю вам способ выжить и к тому же неплохо заработать, только и всего.

– Ладно, – не стал спорить я. – Так что же от меня требуется?

– Совсем немного. Доставить нас в точку, которую я вам укажу.

– И это всё?

– Абсолютно! – Орсам улыбнулся широко и открыто, но я отчего-то не поверил его открытости ни на грош.

За его спиной, за спинами Товия и Грэхема внимательно смотревшая на меня Зета как бы ненароком поднесла к своей щеке палец, тут же убрала его и отвела взгляд в сторону. Если она таким образом подавала мне знак, то скоре всего он означал, что я должен быть очень внимателен.

– Хорошо, – сказал я. – Может быть, теперь вы развяжете мне руки?

Новая цель нашего путешествия находилась в полутора тысячах километров к северу, далеко за пределами плато, поэтому путь предстоял нелёгкий, хотя вначале трудностей не предвиделось. К северу плато постепенно понижалось, стена с этой стороны была намного ниже, и спуск оказался достаточно простым. Трудности начались на вторые сутки пути, когда мы вступили на обширное пространство, испещрённое невысокими, но совершенно дикими россыпями камней, скальными грядами и трещинами узких расщелин. Мне постоянно приходилось корректировать маршрут, огибая труднопроходимые участки местности. Но моя умная Машина легко несла нас к цели, длинные лапы с широкими опорами-ступнями страховали гусеницы, опираясь или цепляясь за надёжно просканированные участки поверхности. Нас почти не трясло – разве что на особенно гнусных отрезках пути. К тому же нам не досаждала погода Фенебры. Пока ещё нам не довелось испытать ярости каменных бурь: плато по-прежнему защищало нас от южных ураганов. В этом отношении преодолеваемая область планеты показалась мне намного более комфортной для обитания живых существ. Однако совершенно никакой жизни вокруг не обнаруживалось. Это озадачивало меня недолго – лишь до того момента, когда Машина звуковым сигналом предупредила меня о том, что радиоактивность почвы вокруг превышает всяческие разумные пределы.

– Что это? – подозрительно спросил Орсам на кряканье зуммера. Один из троих – Орсам, Грэхем или Товий, сменяя друг друга, постоянно находились в рубке, с оружием в руках контролируя все мои действия. Зета в дежурствах участия не принимала, за двое суток пути я видел её лишь несколько раз, когда она ненадолго заглядывала в рубку.

– Индикатор сигнализирует о высоком уровне радиоактивности, – объяснил я, отключив звук и переведя сигнал индикатора в световой режим. – Не беспокойтесь, Машина имеет хорошую защиту. Но если вас действительно интересуют кларкит или трансураниды, самое время забрать полевые пробы.

– Мы сделаем это несколько позже, – отвечал Орсам, – я не хочу терять время. Ведь мы, кажется, сильно выбиваемся из графика, который вы составили.

– Выбиваемся, – подтвердил я. – Но совсем не сильно. Тем более что я составлял его с достаточным запасом.

Я почти не сомневался, что Орсам откажется, – просто хотел еще раз проверить свои предположения. Но даже если бы он согласился, у него бы ничего не получилось, потому что эта радиация к полезным ископаемым не имела никакого отношения. Зато всё это, включая пейзаж, очень походило на результат взрыва кварковой бомбы, произошедшего здесь лет этак шестьдесят или семьдесят назад.

Я чуть изменил направление движения, чтобы проехать через эпицентр взрыва. Эпицентр, впрочем, довольно условный, потому что такового при взрыве кваркового заряда не образуется. Никакой воронки, никаких сверхразрушений, разве что небольшое повышение уровня радиации. Кварковая бомба выжигает невидимыми лучами строго локализованное пространство с почти чёткими границами, немного размытыми лишь вторичным излучением породы, превращая его в мёртвую зону лет на двести. Мерзкое, бессмысленное оружие тотального уничтожения. Но на что-то здесь оно было когда-то нацелено, и мне очень хотелось посмотреть, на что именно.

Орсам зевнул и поднялся, я услышал, как открылась дверь рубки, короткий разговор, а потом в кресле второго пилота (мне всегда было интересно, зачем конструкторы предусмотрели это кресло, если разведчики всегда работают в одиночку) водрузился сменивший Орсама Грэхем. Полуобернувшись, я обнаружил, что это всё же не Грэхем, а Товий. К тому же довольно сонный, что в данном случае было мне весьма на руку.

Товий и в самом деле скоро погрузился в полудрёму. Специально, чтобы его не беспокоить, я сбросил скорость на четверть. Машина одолела очередную расщелину, неторопливо взобралась на каменную насыпь. Я приблизил открывшееся на экране изображение, вздрогнул и тут же грубо вмешался в работу управляющего компьютера Машины, резко крутанув руль влево. Озадаченная и наверняка возмущенная до глубины механической души Машина конечно же повиновалась, но одна из её опорных лап поскользнулась на месте, не просчитанном для шага заранее, и лишённая поддержки левая гусеница съехала на метр вниз. Машину тряхнуло, Товий проснулся, заполошенно дернулся и принялся протирать глаза.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – пожал я плечами, – скрытая каверна в почве. Я вовремя её заметил, и она уже позади.

Он с подозрением уставился на экраны, но гребень осыпи уже заслонил то, что открылось мне несколькими секундами раньше. Я не собирался ничего показывать Товию, поэтому заложил – теперь уже при участии компьютера – широкую дугу в объезд. И самому мне тоже не было нужды что-либо внимательней рассматривать, потому что я увидел самое главное.