Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Надо срочно сообщить в район, такой механизм нельзя оставлять без присмотра — вдруг кто-то случайно набредёт и пиши-пропало. Наш крестьянин — мужик хваткий, растащит всё до винтика.

— Тогда возвращаемся. Мои конвоиры наверно уже подъезжают.

Начальник Парголовского райотдела милиции Решетов окинул взглядом подчинённых, подметил двух сержантов, тихо переговаривающихся на последнем ряду, и постучал карандашом по графину с водой:

— Внимание, товарищи. Перед тем как закончить совещание, хочу напомнить — мало выявляете антисоветских элементов. Неужели кулаки, их пособники вредители, шпионы и диверсанты всех мастей неожиданно закончились? Быть такого не может. Товарищ Сталин выразил чёткий и ясный посыл — враг не спит, его надо искоренять дённо и нощно. Сержант Кормилицын…

— Я, товарищ капитан.

— Сколько выявлено антисоветчиков и им сочувствующих за неделю?

— Э…мною ведётся работа в этом направлении.

— Плохо ведётся. И так почти повсеместно. Берите пример с участкового Шведа, он в течении пяти дней задержал двух потенциальных шпионов иностранных разведок.

— Товарищ капитан, у него на участке один лес да дворов 600 с трудом наберётся.

— Вот видишь, Кормилицын, даже среди леса можно найти врага социалистической революции. А у тебя что? Более тысячи семей под надзором и тишина. Это начинает выглядеть подозрительно.

— Исправлюсь, товарищ капитан, — бледный сержант встал навытяжку.

— То-то же. Через неделю подашь список на семь врагов народа. Всем понятен план работы? Тогда по рабочим местам. Максимов, задержись на минуту…

— Слушаю, товарищ капитан.

— Тут такое дело, Вася, не стал говорить при всех, — Решетов посмотрел на плотно закрытую дверь 'красного уголка'. — Швед, на своём участке, обнаружил автомобиль германского производства. Уверяет, что его 'рыбаки' бросили. Сгоняй в Капитолово, разузнай место, оцени состояние техники и притащи сюда.

— Понял, будет сделано.

— Что у нас с последним задержанным?

— Не признаётся, вражина.

— Усиленные методы допроса применяли?

— Применяли да бестолку — требует встречи с 'рыбаками'.

— Будет ему встреча, пусть не переживает. Кстати, где они сейчас?

— В Кащенко. Двое совсем хлипких оказались. Они и так несли полный бред, а после общения с нашими 'специалистами'…

— Перестарались ребятки. Нам нужен качественный враг, идейный, чтобы высшее начальство видело в нас опору против контрреволюции, а тут…одни сумасшедшие.

— Пётр Алексеевич, а если они правду говорили про войну, развал страны?

— Вася, забудь и выкинь из головы. Советскую власть ничто не пошатнёт, она есть и всегда будет, иначе это попахивает заговором против Вождя. Всё, на этом и закончим. Прибудет конвой из Капитолово — возьмёшь их 'газик'. Задержанную сразу ко мне, хочу первый с ней побеседовать.

— Ясно, товарищ капитан. Разрешите идти?

— Иди и запомни мои слова, дольше жить будешь.

Решетов прошёл в свой кабинет, по пути приказав секретарю принести стакан горячего чая с тремя кусочками сахара. Берлога — так он называл это уютное местечко за двойными дверями. Плотные занавеси из тёмно-зелёного бархата, слегка раздвинутые в дневное время, давали немного света и вкупе с настольной лампой создавали интимный полумрак. Здесь капитан чувствовал себя истинным хозяином человеческих судеб. Как приятно проводить 'допросы' арестанток, слушая тихий плачь и мольбы. Жалко, что кожа их тел быстро теряет упругость и принимает землистый оттенок после нескольких дней, проведённых в сырых подвалах. А вонь тюремных камер? Нет, лучше 'общаться' с просительницами за арестованных мужей, братьев или отцов. Да, была тут одна 'лапочка' — папа, видите ли, простой музыкант. Только почему у него фамилия Шлосенберг? Явно германский шпион, здесь и гадать не надо. Правда пришлось и её отправить по этапу за 'террористическую деятельность'…не будет язык распускать, компрометируя руководство райотдела НКВД. От скуки решил заняться рапортами, тщательно откорректированными секретарём — рядовые милиционеры с грамотой не очень дружили. Драки, пьянки, грабёж — ничего интересного, одна сплошная рутина. Решетов, по натуре человек азартный, придумал своеобразную игру — угадывать облик женщин, доставляемых подчинёнными. И на этот раз себе не изменил — достал чистый лист, остро отточенный карандаш и начал фантазировать:

1. Рост — 160–165 см,

2. Лицо — продолговатое с прямым носом,

3. Волосы — тёмные

4. Глаза — карие,

5. Грудь — большая,

6. Бёдра — широкие,

7. Одежда — светлое ситцевое платье чуть ниже колена, на голове лёгкая панама.

8. Обувь — парусиновые туфли.

За каждый угаданный пункт следовала награда в виде стопочки конька, изъятого у одного контрреволюционного купчика.

— Товарищ капитан…

— Кузькин, ты когда научишься стучать?

— Но вы же один, — растерялся секретарь.

— И что? А если я пишу товарищу Сталину отчёт о достигнутых успехах?

— Виноват.

— Виноват он…чего хотел?

— Машина прибыла из Капитолово.

— Отлично, — капитанскую грудь наполнило предвкушение охотника в засаде. — Задержанную сюда, авто пусть заберёт Максимов. Всё ясно?

— Так точно.

Решетов сел спиной к двери, на ходу усложняя условия игры. Через пять минут тихо шикнуло уплотнение двери и под немалым весом скрипнули половицы.

'Чёрт, толстуха. Жирная и, наверняка, потная толстуха' — он досадливо поморщился и развернулся к неизвестной…У входа стояла настоящая дворянка — высокая, стройная. Машинально отметились пункты 2, 5 и 6. Не дождавшись приглашения, женщина прошла вперёд и села напротив хозяина кабинета.

— Что же вы, гражданочка…нарушаете…

— Вы уверены?

От её голоса по телу капитана пробежала вибрация и сладко заныло сердце. Да, такой красотки у него ещё не было.

— Органы НКВД никогда не ошибаются. С какой целью вы оказались в приграничном районе?

— Мужа искала.

— Как интересно. И кто у нас муж?

— Мирошников. Вы его должны знать.

— Так-так-так. Дайте припомнить…высокий, светловолосый…проходит по делу о подготовке покушения на товарища Сталина, — он впился глазами в холёное красивое лицо, пытаясь увидеть страх за близкого человека. Сильно напуганная женщина готова на всё, ему ли не знать об этом.

— Не смешно.

— Гражданочка… — Решетов поднялся, подошёл к задержанной сзади, положил руки на плечи и наклонился к уху, вдыхая широко открытыми ноздрями манящий запах здорового тела, — …Смеяться будет тройка, подписывая приказ о применении меры высшей защиты советского государства. Это расстрельная статья, милочка. Вам не жаль мужа?

— Жаль, — равномерно вздымающаяся грудь притягивала взгляд как магнитом.