Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Дорогие мои девчонки, скажу банальную истину, школа — это детство, самая беззаботная и самая короткая пора в ваших судьбах. Ещё пару лет и, по российским законам, вы станете самостоятельными людьми с вытекающими последствиями. Школа — это базовые знания, основа основ последующего успеха, карьеры или провала, кто на кого учился. Я не слишком нудно объясняю?

— Пока нет, — ответила за всех Морана, пристально разглядывая меня.

— Уже радует. Посмотрите на своих матерей…они могли бы месяцами отдыхать в самых интересных местах, средств у нас хватает, однако они этого не делают. Почему? Потому что есть цель. Пусть она не глобальна, многие на нашем месте могли бы развить бурную деятельность по загону человечества в счастье, накачивая мир чужими технологиями, открывая переходы на лакомые планеты. А что мы получим на выходе? Разжиревшего хомо сапиенса без всякого стремления к эволюции.

— Папа, с тобой что-то не то, — прервала Морана отцовское словоблудие.

— Много болтаю? — в кои веки решил поговорить с детьми и тут на тебе.

— Совсем нет, хотя это тоже не типично. Чувствую изменения и не пойму какие. Ну-ка, девчонки, помогайте.

Неприятно чувствовать на себе пристальные взгляды, от которых хочется сбегать к большому зеркалу в спальне и убедиться в отсутствии лишних дополнений, портящих родительский имидж.

— Глаза.

— Точно.

— Держи, — Аня протянула карманное зеркальце.

— Вот чёрт…, - я рассмотрел порозовевшие белки с вкраплениями жёлтых точек на месте зрачков. В голове проскочила дурацкая мысль о ветрянке. С какого она тут боку, непонятно. Сходить к отцу Фирто на осмотр, порадовать старика визитом? Лет шесть не виделись, не меньше. — Дорогие мои, лекция временно прерывается по техническим причинам. Нужно сходить на Дарино, проконсультироваться у специалистов, а то вдруг поймал неизвестное ОРВИ.

— И станем все розовыми поросятами в жёлтый горошек, — выдала Катя и захрюкала. На диване поднялась возня, сопровождаемая повизгиваниями, означавшими болезнь в критической стадии.

Я не стал мешать веселью и покинул дом в поисках истины. Умник отметил повышенную 'гигроскопичность' организма на энергетические потоки, объясняя случившийся эффект недавними форсмажорными обстоятельствами. Пришлось попенять ему за сокрытие реального течения времени, в ответ получил небольшой доклад об относительности всего сущего на том и расстались.

Сдаёт старый храмовник, сдаёт. Лишь взгляд всё такой же задорно-молодецкий. Я видел его больные суставы, подкинул немного энергии для снижения неприятных ощущений. Он шутливо нахмурил кустистые брови:

— Не балуй, демонёнок. Ни к чему ложные надежды на счастливую старость.

Я обнял Фирто, испытывая искреннюю радость от встречи.

— Чего лапаешь как девку? Или у своих не в почёте?

— Что-то вы похудели, святой отец.

— С вами, оболтусами, и древесным листом станешь. Учишь-учишь, как зерном об стену — нерадивая пошла молодёжь, ох нерадивая.

— Отдохните. Возьмите отпуск или что там положено.

— Безделье пользы не приносит, отдохну за Гранью.

— Да вам ещё жить и жить.

— Не льсти, я свой срок знаю…не вздумай ничего предлагать. Нормальному человеку свойственно уставать от жизни. Мы не боги и не подобные вам, исчадия Бездны. Не обижаешься на 'исчадие'? Правильно, потому как сие есть правда. Выкладывай, с чем пожаловал. Просто так, вы молодые, к старикам не заглядываете.

Он ещё побурчал для порядка, выслушал мою историю и ненадолго отлучился в домашнюю библиотеку, явно святая святых, где посторонним быть не положено.

— В древних хрониках её называют Айо, — толстый фолиант с шуршанием развернулся на закладке из кожаной ленты. — Единственное изображение тех времён. Похожа?

— Да тут какая-то безумная карга, никакого соответствия.

— Художник старался передать суть, а не подлинный портрет, соображать надо. У него не было фыт…фт…как вы ещё не разучились разговаривать с таким-то языком. Короче, не было возможности делать цветные картинки, что на столе у твоего дружка Деранго. Как она выглядит с близкого расстояния? Поди совсем близко стоял, а негодник?

— Очень близко…нет, не по собственной инициативе. По ощущениям обычная женщина, очень красивая, но слишком горячая, жаром опаляет.

— Э-э-эх, чему тебя только учил. Сгорел бы как полено в костре. Забыл первую заповедь энергика? Увидел незнакомое, отойди в сторону, время на изучение всегда найдётся.

— Каюсь, сглупил.

— Кается он, видите ли. Чего тебе наобещали за дурость?

— Сам не понял. Настоятельно посоветовали не отказываться.

— Так-так…садись сюда, поближе к свету…ага…Что у нас там с бесстыжими глазками? А глазки у нас решили поменяться. Правильно, нечего заглядываться на чужих девок…посмотри сюда…и сюда. Возьми синюю пластину…теперь чёрную…снова синюю…

— Лекарь, больной будет жить?

— Будет. Хорошо, но недолго. Шутка. Всё в порядке с одним 'но'…

— Вы меня пугаете, святой отец.

— У нас, в некоторых местах, добывают камень раккит или по народному — 'пьяница'.

— Я не такой.

— Не перебивай старших…сбил с мысли, окаянный…Сей камень впитывает воду также быстро, как пьяница вино. Ты тянешь в себя энергию как раккит жидкость. Пока уровень терпимый, ну а далее, увы, не берусь предсказать. Бороться с проблемой придётся самому. На определённой стадии есть возможность превратиться в угрозу для всех. Наихудший вариант — новый Пожиратель, — старик сочувственно похлопал меня по плечу. — Ты справишься, я уверен.

— Ваши слова, да Богу в уши.

— Извини, знакомцев нет, — улыбка не скрыла тревожный огонёк в глазах священника, если такой человек обеспокоен, значит всё серьёзнее, чем кажется. — Сергис, ты выполнишь мою просьбу?

— Конечно, отец Фирто.

— И не спросишь — какую?

— Вряд ли будет предложено кого-нибудь напугать, украсть или прибить. Вы не относитесь к людям, разменивающимся на глупости.

— Именно так, размениваюсь только на большие глупости. Одна из них сейчас и произойдёт. Я одинок — ни жены, ни детей. Есть дальние родственники, но им доверять — умнее выйдет сжечь дом со всем имуществом. У меня нет ничего ценного, кроме библиотеки. Я годами собирал книги и свитки, некоторые добыты неправедным путём, ты ведь многого обо мне не знаешь. Некому оставить сокровища. Лёжа на смертном одре горько сознавать, что все усилия пойдут прахом.

— Вы ещё живы и вполне здоровы.

— Ненадолго, я чувствую свой предел. Труп не успеет остыть, как налетят всякие внучатые племянники; троюродные дядья, тётки и прочие любители дармовщины. Сначала перевернуть дом в поисках золота и каменьев, затем попытаются влезть в эту комнату, — он указал на дверь, возле лестницы на второй этаж. — Сразу у них не получится, помещение защищено со всех сторон, но это дело времени. Заплатят специалистам и те, рано или поздно, доберутся до искомого. Свою коллекцию 'Добра и Зла' я собирал всю жизнь. Да-да, не улыбайся, книги действительно необычны, сам почувствуешь, как только возьмёшь их в руки. Идём, убедишься на практике, насколько верны мои слова.