Антон Перунов - Всадники

Дмитрий сделал несколько шагов и замер спокойно посреди поляны.

— Эй, парень, — окликнул его Скворуш, — зови уж его, что встал?

Племянник трактирщицы оглянулся на Сашко, одарив воина широкой белозубой улыбкой, помотал головой:

— Нельзя! Шатун не любит когда к нему ломятся без приглашения. Сам выйдет. Обождать надо.

Но князь словно не слыша слов проводника, не спеша двинулся вперед. Тут же из-под кустов наперерез князю выскочили два здоровенных серых пса. Оскалив широкие, усаженные белыми, острыми клыками пасти они глухо рыча преградили ему путь, но Адам ничуть не замедлив шаг продолжил идти вперед. Псы пригнувшись к земле уже были готовы броситься на смелого чужака, как тихий свист остановил их, бросив мрачные, полные угрозы взгляды и на прощание предупреждающе порычав, волкодавы вернулись на свои места. Теперь уже Адаму стала видна каменная стена, сложенная из тяжелых плохо обтесанных валунов, полностью закрывающая обширный — в два человеческих роста высотой и вдвое больший по ширине зев пещеры. Набранные из мореного дубового бруса ворота и встроенная в них калитка, пара окошек, напоминающих бойницы над воротами — вот и все, что удалось разглядеть Боруту.

Дверь приоткрылась и, переступив через высокий порог, из своего дома-крепости вышел сам Шатун.

— Здравствуй, Трогг Шатун. А у тебя и в самом деле логово — медвежья пещера. — Без лишних церемоний начал князь.

— И ты здрав будь, князь Борут. — Шатун бросил взгляд на Орлика, словно спрашивая, «ну, что, верно ли я назвал твоего предводителя — Люта?» — С чем пожаловал?

— Микола сказал, ты не прочь нас по горам провести, на зверя охоту добрую устроить…

— А что ж отказываться? Коли в цене сойдемся…

— Так мы здесь об этом говорить будем или в дом пустишь?

— Куда спешить? Вы пока коней расседлайте, да привяжите вот здесь, — Трогг махнул рукой в сторону неприметной коновязи, стоящей неподалеку.

— Тоже дело.

— Господа, если я вам больше не нужен, то с вашего разрешения, я поеду в город, — негромко, но так, что все услышали, сказал молодой проводник. И сам залился краской от общего внимания и собственной решительности.

— Езжай и спасибо тебе за помощь, Марфе от нас — поклон. — Разрешил Адам.

Без лишних слов, смущенный юноша повернул Чалого и бодрой рысью направил коня назад к Гребенску.

И только когда все три коня были расседланы и привязаны на длинные поводья, так чтобы оставалась возможность попастись на горном лугу, Шатун отступил в сторону, давая русинам проход внутрь своего уединенного жилища.

Внутри царил полумрак. Широкое пространство было разделено на две неравные части — справа от входа большая по размеру — представляла собой подобие настоящего внутреннего двора с рядом стойл по стенам, слева часть пещеры была отделена стеной, так что получался внутренний дом. Всюду царил стойкий запах дичины и невыделанных шкур. Открыв оббитую шкурами дверь дома, Шатун пропустил гостей вперед и сам последним зашел, плотно закрыв на засов. Свет проникал в пещеру через две бойницы. К ним вела грубо сколоченная лестница, так что при желании хозяин дома мог оставаясь в сравнительной безопасности просматривать все, что происходит снаружи. Адам с интересом осматривал необычный дом. Отметил он и массивный очаг, и множество шкур, расстеленных по полу и стенам, и обилие оленьих рогов, развешанных тут и там. Ложем для Шатуна служило низкое, сбитое из толстых досок, подобие нар, застеленное в несколько слоев медвежьими шкурами. Стола в этом доме не было вовсе, зато одна из стен была полностью отведена под оружие и разнообразное охотничье снаряжение.

Рассевшись на расставленные вокруг очага чурбаки, прикрытые, как и почти все здесь, шкурами, русины молча ожидали слов хозяина. Шатун же никуда не спешил. Он снял с очага закопченный медный котел и налил в кружки дымящейся ароматной жидкости.

— Берите, это взвар, чаю-кофию у меня нет, зато разных травок, цветов и горного меда — в избытке…

Адам с удовольствием ухватил толстую, грубоватой лепки глиняную кружку и потянул носом запах, угадывая многое. Землянику, смородину, зверобой, малину, мяту, иван-чай ну и мед. Его сладкий, яркий аромат, накрывал с головой, унося воспоминаниями в прошлое… Аккуратно, мелкими глотками прихлебывая кипяток, он просто наслаждался на время позабыв о всех планах и разговорах.

Допив взвар, Адам спросил у задумчиво сидевшего напротив Шатуна:

— Слушай, Шатун, как у тебя так вкусно выходит? Дозволь еще по кружке испить?

— Бери и наливай сколько желаешь, у меня не кабак, за угощение платы не беру. — Хмыкнул в бороду охотник.

Вновь наполнив кружки уже чуть поостывшим напитком, Адам не спеша цедя все еще обжигающе горячую жидкость, вернулся к теме разговора:

— А за что берешь плату?

— Много за что, князь, беру. Ты, поди, хочешь узнать, сколько жадный Трогг хочет содрать с вас за охоту? Так не беспокойся — не возьму я ничего. Почему? Просто все — Кречер мне враг был, а вы его уложили под дерн, а вчера Микола Акулу одолел… Сколько раз у самого кулаки чесались, силой я не обижен, да только и меру свою знаю, не совладать мне с ним. Так что я перед вами в двойном долгу и охота — так безделица, даже за один не рассчитаюсь, не то что за оба разом.

— Понял тебя, Шатун. Только ты зря так думаешь, не ради твоих долгов мы банду перебили и Акулу не ради твоих прекрасных глаз Микола одолел, а чтобы гребенские вспомнили — люди они, и не след вендам бояться всякую шваль.

— Знаю, — отмахнулся как от безделицы Трогг, — все знаю, да не вам мои долги считать, а сам себе решаю, чего и сколько…

— Добре, тогда слушай меня, Шатун. Не просто погулять по горам хотим, да зверя пострелять, надо нам все увидеть, посмотреть, где и что…

— Так и знал, — с довольной усмешкой ответил охотник, — так и знал, что не за ради одной дичи Лютый в наши края наведаться решил…

— А коли умный такой, то что скажешь?

— Хм, хочешь на свою сторону заманить? Нет, Шатун сам по себе, на особь живу, никому не кланяюсь, ни под чьей рукой не хожу. Но если есть чего по делу — предлагай, может и договоримся.

Адам некоторое время молчал, допивая взвар.

— Я хотел бы принести сегодня оленя в поварню замка, сможешь отыскать его для нас?

— Отчего не отыскать, Но если хотите сегодня, то мешкать не стоит. Одно только хочу спросить — у вас ведь штуцера? Нарезные ружья? С какого расстояния наверняка сможете оленя взять, чтоб подранка не делать?

— Думаю, саженей с 100 наверняка сможем.

— Со ста, ишь ты? — Не скрывая ноток недоверия в голосе переспросил Шатун, — хорошо, посмотрим…

Далеко ехать не пришлось. Шатун и в самом деле отлично знал звериные тропы и вскоре вывел русинов на склон, где они оставили стреноженных коней и двинулись через светлый, сосновый лес к обрыву. Последние десятки метров шли пригнувшись и стараясь не шуметь. На границе обрыва залегли, высматривая добычу. И сразу же увидели трех горных серовато-бурых оленей — впереди шел молодой самец двухлеток, следом крупный, под двадцать пудов могучий олень лет десяти или больше, судя по тяжелой, обросшей шее и загривку. Еще короткие, покрытые тонкой бархатистой кожей с короткой мягкой шерстью молодые рога — панты, имелись только у них. Последней шла самка.