Огюст Вилье де Лиль-Адан - Избранное

Действие валика обеспечивает возможность производить около семидесяти основных телодвижений. В сущности, таким примерно количеством и должна располагать благовоспитанная женщина. Наши телодвижения, если не брать в расчет людей припадочных либо слишком нервических, почти всегда одни и те же; оттенки и различия придают им обстоятельства. Но я проанализировал их, разложив на элементы, и подсчитал, что набор из двадцати семи или восьми — уже редкость. И к тому же что представляет собою чрезмерно жестикулирующая женщина? Пренесносное существо. Нет, андреиде должны быть свойственны лишь плавные телодвижения, все прочие бессмысленны и оскорбляют глаз.

Легкие и главный симпатический нерв Гадали образуют единое целое, подчиняющееся воздействию электрического тока. На металлические листки этого своеобразного альбома нанесены материалы для увлекательных и чарующих бесед общей продолжительностью до двадцати часов, не стирающиеся благодаря применению гальванопластики, а на зазубринах валика, нанесенных с помощью микрометра, запечатлены соответствующие мимика и жестикуляция. Ведь взаимодействие обоих фонографов и валика должно обеспечивать соответствие между словом, жестом, движением губ, взглядом и тончайшими оттенками мимики, не правда ли?

Как вы понимаете, их совокупность отрегулирована для каждой сцены с абсолютной точностью. Разумеется, с точки зрения механики, это сложнее, чем записать какую-то мелодию на валиках шарманки; но наши инструменты, повторяю, настолько точны и надежны (в особенности благодаря нашим линзам, которые не поддаются деформации), что с помощью терпения и дифференциального исчисления конечная цель вполне достижима.

Сейчас я считываю телодвижения с этого валика так же бегло, как типографский правщик — страничку набора в зеркальном изображении (все дело в привычке!); затем я внесу поправки и уточнения в соответствии с мимикой мисс Алисии Клери; эта операция ничуть не затруднительна благодаря применению последовательного фотографирования, достижения которого вы только что видели.

— Но ведь сцена, как вы выразились, предполагает наличие собеседника? — прервал инженера лорд Эвальд.

— Ну и что? — отвечал вопросом Эдисон. — Вы же сами и будете этим собеседником, не так ли?

— Как можно предусмотреть, о чем я спрошу андреиду и что ей отвечу? — продолжал молодой человек.

— Мне не трудно дать вам доказательство, — сказал Эдисон, — что эта проблема, которую вы, кстати, не совсем точно сформулировали, решается очень просто.

— Погодите! Если я заставлю свой разум признать ваше доказательство, то в любом случае оно лишит свободы и мой разум, и мою любовь! — воскликнул лорд Эвальд.

— Что за важность, если оно удостоверит вас в РЕАЛЬНОСТИвашей мечты! — сказал Эдисон. — Да и кто свободен? Разве что ангелы из древнего предания! Да и они-то завоевали право зваться свободными лишь потому, что наконец избавились от искушения… ибо узрели бездну, поглотившую тех, которые возжелали мыслить.

При этих, словах собеседники переглянулись.

— Если я верно понял, — проговорил лорд Эвальд в изумлении, — мне самому придется выучить частично свои вопросы и ответы?

— А разве вы не сможете видоизменять их, как в жизни , со всей присущей вам изобретательностью, но так, чтобы ожидаемый ответ вязался с ними?.. Сказать по правде, всякий ответ может быть полностью приложим ко всякому вопросу: такова великая калейдоскопичность человеческих слов. Главное — колорит и интонация, которые придаются любой теме в уме, любое слово всегда окажется уместным в том или ином смысле при извечной приблизительности человеческих разговоров, да и существования тоже. Сколько есть смутных слов, вызывающих массу ассоциаций, обладающих удивительной до странности смысловой гибкостью! Очарование и глубина их зависят просто-напросто от того, на что они отвечают !

Вот вам пример: одно-единственное слово… хотя бы слово «уже!..» Допустим, андреида в какой-то миг должна будет произнести это слово. Заметьте, только одно слово, я мог бы взять и целую фразу. Вы ждете этого слова, которое будет произнесено нежным и серьезным голосом мисс Алисии Клери, и ждете, что при слове этом она поглядит на вас пленительным своим взором.

О, подумайте, па какое множество вопросов и дум может быть ответом одно это слово. Стало быть, ваше дело — придать ему глубину и красоту уже самим вопросом.

Вы ведь так и пытаетесь делать в жизни, когда разговариваете с живою мисс Алисией; разница только в том, что она НИКОГДАне произносит того слова, которого вы ждете от нее и готовы были бы даже подсказать , будь это возможно, лишь бы оно с гармоничным благородством отвечало вашей мысли. Но вы ВСЕГДАуслышите в ответ нечто диссонирующее; короче говоря, другое слово, которое будет ей продиктовано природным ее разумением и от которого у вас защемит в сердце.

Так вот, в беседах с будущей Алисией, с Алисией реальной, с Алисией вашей души вы не испытаете этих бесплодных огорчений… Каждое слово будет таким, какого вы ждете , а красота ответа будет подсказана самим вашим вопросом! Ее «образ мыслей» не будет более отрицанием вашего — он станет образом души, который предпочтет ваша меланхолия. В ее образе мыслей вам будет явлена лишь ваша единственная любовь во всем ее блеске, и на сей раз вам не придется дрожать за свою мечту! Слова андреиды никогда не обманут ваших ожиданий! Они всегда будут возвышенны — настолько, насколько подскажет ваше вдохновение. По крайней мере вам незачем будет опасаться, что вас не поймут, как это бывало при беседах с живою: вам нужно будет только помнить о паузах, предусмотренных в ее текстах. Вам даже не придется самому выговаривать слова. Андреида ответит и на ваши мысли, и на ваши умолчания.

— Вот как! Но если вы предлагаете мне настолько вжиться в роль, которая отводится мне в этой комедии, — отвечал лорд Эвальд, — то, должен предупредить, я вынужден отказаться.

При этих словах Эдисон положил на стол около андреиды светящийся скальпель, с помощью которого производил вскрытие, и поднял голову.

— Вы называете это комедией, дорогой лорд? — проговорил он. — А разве вы не соглашаетесь непрерывно разыгрывать комедию с прообразом андреиды? Ведь, как сами вы признались, вам неизменно приходится утаивать от нее ваши истинные мысли из простой вежливости.