Питер Уоттс - День знакомства

Они не собирались пускать ее в лабораторию, пока она не посмотрит инструкцию WHMIS.

– Шутите? – сказала Жанна. – WHMIS?

– Вопрос ответственности. – Грегор (третий год получения двухлетнего диплома, может защищаться в любое время, если поднимет свою задницу с дивана в комнате отдыха) глянул на нее с выражением "А что ты сделаешь?". – Одному спецу в Мичигане оторвали руку, и семья выиграла дело. Плохо подготовили, сказали они.

– Как будто без двух часов обучения ты не поймешь, что надо держаться подальше, – вставил Алексей (полгода стажировки; в иерархии явно метит на второе место с конца).

– Но WHMIS? Опасные материалы?

– Комитет по этике и близко к ним не подошел, с таким-то описанием, – пожал плечами Грегор. – А намекните, что нечто прямоходящее может быть животным, и эти защитнички окажутся у ваших дверей быстрее, чем вы успеете сказать "мама".

– Ты же видела тех идиотов на парковке, – добавил Алексей.

Она кивнула.

– Значит, мы не можем называть их животными, но можем – "опасными материалами"?

– Согласись, что они могут быть опасны, – сказал Грегор.

– Больше друг для друга, чем для нас, – добавил Алексей. – Видела, что бывает, когда двое из них оказываются в одной комнате?

Жанна кивнула:

– Я...

– С ходу вцепляются друг другу в глотку, – ответил Грегор.

Алексей глубокомысленно кивнул.

– Территориальные хищники. Абсолютно никаких социальных навыков.

– В любом случае, – Грегор вернулся к делу, – с чем тебя послала сюда старая добрая Рэндом?

– Только не говори, что с крестовым глюком, – Алексей возвел очи к небу. – Все до одного над ним работают.

Жанна покачала головой.

– Альтернативный сплайсинг протокадеринов. Протокадерин, Х-хромосома... в общем, всё вот это.

Грегор вскочил с дивана.

– Ты из PETA!

– Нет! Я просто беру их деньги. – И добавила, чтобы окончательно всех успокоить:

– Вообще-то я считаю, что они придурки.

– О, – Грегор сел обратно. – Ну, расскажи.

– Они полагают, что можно убрать каннибальские импульсы, исправив дефект, который делает их зависимыми от белка приматов. Как будто, если дать кошке сухой корм, она сразу откажется от мышей. Такого не случится.

– Я бы сказал, это зависит от кошки, – заметил Алексей.

– В любом случае, это скучно. Мне интереснее понять, как поврежденный ген на Y-хромосоме сумел перебраться на Х при отсутствии рекомбинации. Если РЕТА хочет мне за это заплатить, я отказываться не буду.

– А. Манит тайна самки-вампира. – Грегор кивнул. – Ты пришла в нужное место, у нас как раз есть одна, двумя этажами ниже.

– Вот поэтому я здесь, – сказала Жанна.

***

Инструкция представляла собой беспорядочную мешанину всем известных лозунгов (Чудо воскрешения вымерших! Перспективы прирученных суперсавантов!) и никому не известной клинической магии (рекомендованная доза антиэвклидовых нейротропных агентов на килограмм массы тела вампира, с учетом активного уровня обмена веществ). Грегор и Алексей, которым явно было нечем заняться, сидели по обе стороны от Жанны и вставляли свои комментарии.

– Ты когда-нибудь видела, что бывает, если они не получают свою дозу Анти-Э?

– Все тело охватывают судороги, как только в поле их зрения попадает окно на четыре створки. Спазмы, пена изо рта, все такое.

– Я однажды видел, как у одного разорвало лицо, прямо пополам.

К концу, впрочем, ей пришлось с ними согласиться. Она не чувствовала, что стала больше знать о том, как бы ей не оторвали руку.

Они поменяли ее гостевой пропуск на настоящий. Отвели на склад за собственным крестом, показав, как его использовать: в один миг он превращался из безделушки в монтировку, телескопические стержни выскакивали на всю длину от прикосновения пальца. Они обучали ее до тех пор, пока не удостоверились, что она не выколет себе этой штукой глаз.

– Тридцать градусов зрительной дуги, – объяснил ей Грегор. – Иначе не сработает. И ты должна держать его перпендикулярно линии их взгляда. Они не отключатся, если горизонтальные и вертикальные рецепторы не возбуждаются одновременно.

– А если они закроют глаза?

– Тогда ничего не увидят, – сказал Алексей, закатывая свои.

– Да, но... разве они не могут ориентироваться на слух? Если они такие умные, как все говорят, то способны отследить нас по пердежу.

Алексей усмехнулся.

– Конечно, они ориентируются гораздо лучше обычного слепого, – согласился Грегор.

– К счастью, никто из нас не слеп, – заметил Алексей. – И кресты – не единственный наш козырь в рукаве.

– А что еще у вас есть? – поинтересовалась Жанна.

Грегор обновил ее доступ и хмыкнул:

– Идем, сама увидишь.

***

Знак, нанесенный трафаретом на дверь, полуофициально сообщал: "Центр управления". Комментарий ниже, написанный черным маркером от руки, задавался вопросом: "Кто настоящие монстры?"

Алексей с отвращением покачал головой:

– Какой-то мудак на той неделе пробрался через охрану. Уборщики всё обещают стереть. – Он отошел и указал Жанне на сканер сетчатки на стене:

– Давай, попробуй. Система тебя уже знает.

Она попробовала. Система знала. Она поморгала, прогоняя остаточное изображение; дверь открылась, и она последовала за Алексеем внутрь.

Ее ConTacts отключились в ту же секунду, как она переступила порог.

Алексей покосился на внезапную статику в ее глазах.

– А, ну да. Рэндом не нравятся персональные настройки; когда мы на работе, она хочет, чтобы все смотрели на одно и то же. Здесь есть экраны и смарт-краска. – Одной рукой он коснулся вещички, похожей на брелок ТАРДИС, другой разбудил стену, постучав и проведя по ней пальцами. Открылось окно в соседнюю часть помещения. Там лицом к камере стоял Грегор. Рядом с ним, отвернувшись, сидело что-то еще.

– Жанна, познакомься с Валери, – пробормотал Алексей.

Она подняла бровь:

– Серьезно?

– В честь уволившейся главы отдела. Клянусь, она восприняла это как комплимент.

Внутри всё было серовато-белым и округлым; не столько комната, сколько кокон, внутренность яйца из мира, где живут птицы размером с церковный шпиль. Из пола вырастал единственный литой табурет, похожий на гигантскую подставку для мяча в гольфе. Вампирша сидела спиной к камере: короткие черные волосы, поджарая, словно гончая, от лодыжек до запястий и шеи – комбинезон из смарт-ткани, посылавшей данные о ее организме набором диаграмм, бегущих слева от основного окна. Руки лежали на выступе из пластика, который плавно отходил от стены и образовывал нечто вроде мембранного рабочего стола, мерцавшего круговыми тестовыми изображениями.

– Слышишь? – позвал Алексей. Грегор постучал по наушнику и показал "все ОК".

Нет углов, поняла Жанна. Ни прямых линий, ни острых краев – ничего, что могло бы пересечься и под любым углом зрения образовать девяносто градусов.