Александр Ильин - На суше и на море - 1977

Нет, видимо, в соответствующей обстановке он может показать себя. Ведь не зря природа наделила его оборонительным и наступательным оружием.

С трудом я оторвал самку от самца. Самец сразу же большими шагами ушел в глубину. Самку я перевернул на спину. Она, поджав ноги, долго лежала, притворяясь мертвой. Я придал ей обычное положение, и она нерешительно двинулась от меня…

В Советском Союзе этих огромных крабов называют камчатскими и приморскими. В Америке — королевскими, алеутскими и аляскинскими. В Японии — крабами тресковых банок — тарабагани. По размерам камчатские крабы стоят на третьем месте, уступая только паукообразному гиганту глубин Японского моря — макрохэйру и массивному монстру, обитающему в Бассовом проливе, отделяющем Тасманию от Австралии.

Камчатские крабы — бродячий народ, они ведут стадный образ жизни. В Южном Приморье ранней весной крабы, разделившись на мужские и женские стада, появляются небольшими косяками на побережье для линьки и нереста. Косяки передвигаются со скоростью 2–4,5 км в сутки, друг за другом, создавая скопления в сотни тысяч особей, которые тянутся по дну на несколько километров. Однажды я наблюдал трех крупных самцов на марше. Они шли, как солдаты, — шеренгой, ритмично, попеременно подтягивая ноги каждой из сторон тела. Стада останавливаются на глубине от 2 до 12 м, обычно у подножия каменных гряд, скал и заходят в бухты. Среди камней, водорослей и на песке постепенно перемешиваются и расходятся парами. Вот примерный график весеннего визита крабов в залив Петра Великого. Появляются в начале апреля. Второго мая много застывших парочек, некоторые самки уже сбросили «подвенечное платье». Десятого мая крабов по-прежнему много. Пожалуй, даже больше, чем неделю назад. За 40–50 минут, если повезет, можно увидеть 25–30 пар, но кое-где уже виднеются одиночки. Это впечатляющее зрелище — в голубой дымке морской воды стадо огромных колченогих «пауков».

При виде ныряльщиков одинокие крабы, находящиеся в каком-то оцепенении, иногда убегают, прячутся в расщелины со сноровкой осьминогов. Пары на аквалангиста не обращают внимания: они заняты лишь собой. Да и одиночки двигаются явно замедленно. Все эти дни они не кормились. Постепенно одиноких крабов становится все больше и больше. Разделившись на разнополые отряды, десятиногие опять уходят на недосягаемую для аквалангистов глубину. Теперь наступает очередь самцов менять ставший тесным для них панцирь. Крабы растут как бы поэтапно: замена наружного скелета — это переход в следующую «весовую категорию». Самцы выискивают подходящее убежище и снимают свои доспехи по-военному быстро: за 10–12 минут. При этом сбрасывается не только вся хитиновая оболочка, но и выстилка желудка, задние кишки, сухожилия мышц и даже… глаза. По сути дела остается слепой и беспомощный кусочек белого, сочного мяса, который со страхом ожидает своей участи. Многие рыбы, осьминоги пользуются этими днями беззащитных «аристократов» (у крабов, как и у осьминога, «голубая» кровь). Но вот краб обрастает новой броней. Она твердеет дня три, потом десятиногие идут в глубину: там все же безопаснее. Начинается миграция в поисках пищи.

Спаривание и линька отнимают много сил; все это время крабы не едят и сейчас набрасываются на еду. Декаподы прожорливые хищники: поедают ракообразных, моллюсков, ежей и (о ужас!), без зазрения совести, собственное молодое потомство. Правой клешней краб легко дробит моллюсков, ежей, бульдожьей хваткой удерживая добычу. Левая клешня играет вспомогательную роль: ею краб разрывает мясо и передает в ротовые части, где неутомимо откусывают небольшие кусочки жвала шести пар челюстей.

По сравнению с туловищем голова краба весьма мала, но в ней помещается (кто бы мог подумать?)… желудок. По сути дела голова сливается с грудью, образуя головогрудь. И еще парадокс десятинога: органы обоняния, которые очень развиты, находятся в хвосте и передних ногах.

Как лавина танков, крабы двигаются из года в год по одним и тем же маршрутам, пожирая все на своем пути. За год декаподы проходят до 200 км у берегов Камчатки и 80 км в Приморье. Средняя глубина летних походов — 70 м, а наибольшая — 250–300 м. К зиме крабы в Приморье опять приближаются к берегу, и их ловят на сравнительно небольшой глубине (25–30 м).

Живут крабы долго — до 20 лет. Сроки полового созревания самцов и самок различны. Самка кладет яйца на восьмой год жизни, самец «мужает» лишь к 10–12 годам. Жизнь крабов полна превратностей, и только плодовитость спасает животных от исчезновения. Самка мечет до 300 тыс. икринок в год. Для донных хищников это большое лакомство…

Крабы исчезают из прибрежной полосы Приморья в середине мая. Подводные ложбины напоминают поля сражений — всюду сброшенная кольчуга самок.

Добывать крабов начали давно, по-видимому в доисторические времена. В Японии первый консервный завод начал работать в 1907 г., в России — год спустя. С вступлением в строй крабовых плав-заводов промысел десятиногов резко увеличился. Ныне советские крабовые консервы признаны лучшими в мире.

Краболов — многотоннажное судно, имеющее мотоботы для лова и консервный завод. На хорошо известных путях миграции крабов мотоботы ставят специальные сети, а через несколько дней выбирают их. Запутавшихся в сетях крабов доставляют на краболов. В пищу идет мясо ног, а панцирь перерабатывается в кормовую муку и тук. Крабовые ноги кладут в металлические клети и грузовыми стрелами опускают в двухметровые баки, где продукт варится в течение нескольких минут. Затем клети с крабовыми ногами охлаждают в забортной воде и конвейером подают во внутренние помещения судна — крабовый завод. Автоматы вытряхивают из красных оболочек белоснежное сочное мясо. Оно раскладывается по сортам, в каждую баночку попадает по кусочку каждого сорта.

Камчатский краб широко распространен в северных районах дальневосточных морей. Он водится от острова Хоккайдо до Аляски.

На нашей планете обитает 8500 видов крабов, но самые ценные из них — камчатские.

Из многих разновидностей небольших крабов Японского моря наиболее мелкий вид — береговой краб. Но он дважды мне крепко досадил.

Однажды я проснулся среди ночи. В комнате кто-то шуршал. Раздавался какой-то странный шелест и чуть слышный топот. Я зажег свет. Звуки моментально стихли, ничего подозрительного я не обнаружил. Но только погасил свет и улегся, шуршание возобновилось. Звуки доносились со стороны окон балконной двери, они исходили от двух, а то и трех источников. Кто-то небольшой на твердых коготках передвигался по полу. Ни крысы, ни мыши, ни тараканы не могли производить такой звук. Я терялся в догадках. Змеи, скорпионы занимали мое растревоженное воображение, хотя последние вообще не водятся на Дальнем Востоке. Я опять зажег свет и внимательно осмотрел пол у балкона. Возле самого плинтуса чернело несколько существ размером в трехкопеечную монету. Я нагнулся и узнал береговых крабов. Откуда они здесь могли появиться? И тут на подоконнике я увидел стеклянную банку, где копошилось еще несколько их собратьев. Конечно же, это были трофеи моей девятилетней дочери. Я долго размышлял, как это они умудрились выбраться из стеклянной банки. Но так ничего и не придумал.