Александр Янтер - На суше и на море - 1978

Гремят взрывы, словно пулеметы, дробно стучат отбойные молотки. Не раз в половодье «строптивая» угрожала разметать технику, размыть еще не закрепленные бетонные сооружения. Но человек укрощал разбушевавшуюся стихию где силой, а где хитростью. Гидростроители делали все, чтобы приблизить срок сдачи объекта в эксплуатацию. И вот настал день, когда неугомонная река покорилась воле строителей и плавно понесла свои воды на колхозные поля. Это пока первая победа в освоении Джунгарии, но сколько пользы принесла она! Орошены многие гектары земель Алакульского района.

В Джунгарском Алатау есть свои «островки» микроклимата: в одних местах дуют ветры, в других — штилевая полоса, жара и холод разделены здесь несколькими сотнями метров. Одни говорят про него «добрый», другие — «коварный». До сегодняшнего дня помнят жители поселка Уч-Арал трагическую охоту своих односельчан, которые замерзли в горах ранней осенью.

Под колесами нашего грузовика пылила дорога. Машина бежала по выжженной солнцем степи. Было начало сентября. В это время года степь начинает набирать силы, чтобы опять блеснуть великолепием зеленого наряда и до весны спрятаться под снег. А пока она напоминала облезлые бока линяющей кошки. Клочки сухой травы торчали во все стороны.

Невдалеке виднелись отроги Джунгарского Алатау. Переехав ручей и оставив позади кошару (загон для овец), грузовик, надрывно гудя, по каменистой крутой спирали полез в гору. Мои попутчики с беспокойством посматривали по сторонам. Впереди возвышались скалистые вершины. Слева темным провалом зияло ущелье. У сидящих в кузове было ощущение, что машина едет по самой кромке обрыва и вот-вот сорвется в грохочущий где-то внизу горный ручей.

Дорога петляла между хаотически разбросанными валунами, покрытыми с северной стороны блеклым лишайником и ярко-зеленым мхом. Подъем сменился спуском. Горы, поросшие пушистым кустарником и редкими деревьями, стояли как стражи первозданной красоты. Над одной из вершин парили орлы.

На небольшом пятачке, где машина могла развернуться, мы вышли. Все невольно обратили внимание на стаю ворон, которые, пикируя, садились на мирно лежащих быков. Четвероногие при этом не проявляли никакого беспокойства.

Заинтересовавшись, мы подошли ближе и увидели, что эта дружба основана на взаимной выгоде. Вороны склевывали с ленивых животных различных насекомых.

Спустившись по крутому откосу к ручью, двинулись вниз по течению. Прохлада, гомон быстрых струй, шелест листвы. Эта картина так не походила на те места, где мы недавно были, что все застыли на миг, пораженные контрастом.

Белые стволы березок, трепещущие листики осин живописно вписывались в горный пейзаж вместе со стоящими у воды задумчивыми ивами и боярышником. Шиповник, черноплодный кизильник, ежевика, жимолость, перевитые и сплетенные с деревьями хмелем и полевыми вьюнками, делали эти места мало проходимы ми. Здесь можно было встретить рядом растения Азии и средней полосы России, альпийских лугов и степи…

В одном месте горы как бы расступились, и нашему взору открылся огромный ковер разнотравья с редкими деревьями. В нос ударил аромат яблок, да такой сладкий и терпкий, что невольно закружилась голова. Дикие яблони стояли украшенные желтыми, белыми и красноватыми плодами. Пожалуй, ни один человек не пройдет мимо такой рощицы, не отведав даров природы. Некоторые яблоки были крупными и по виду мало отличались от садовых. Кисло-сладкие, слегка вяжущие рот, плоды обладали каким-то особенным неповторимым вкусом. В этих местах была «столовая» животных, оставивших многочисленные следы.

Ниже пошли березы, чем-то напоминающие сгорбленных старушек, осины, карагачи с густыми кронами. Начали попадаться грибы: колонии груздей, свинушки. Изредка встречались поляны с травянистыми растениями в рост человека. Вьюнки, всевозможные цветы, кусты шиповника и волчьей ягоды составляют букет здешних мест. Ущелье расширилось, ручей уже походил на тоненькую ниточку, которая неожиданно оборвалась. Тишина, а вместе с ней и жара обступили нас со всех сторон. Пройдя около десяти километров через заросли и каменистые нагромождения, мы вышли в выжженную солнцем степь.

Утром, как только первые лучи солнца позолотили верхушки гор, а в ущелье еще стоял предрассветный сумрак и веяло прохладой, мы, закинув за плечи рюкзаки и весело переговариваясь, двинулись по узкой тропинке вверх по берегу речушки Каратал. Позади, окутанный черемушником, остался наш полевой лагерь. Мы шли и любовались просыпающейся природой. Первые трели жаворонка мелодично лились откуда-то с вышины. Над нашими головами с шумом пролетели голуби. Хрустальной прозрачности поток хлестко бил в каменистые уступы, встречающиеся на его пути. В ледяных струях порой мелькали маленькие рыбешки. Хорошо было видно дно, усеянное разноцветными камнями. Красные, зеленые, синие, они создавали неповторимое панно. В некоторых местах бурный поток, падал с 2 —5-метровой высоты, образуя водопады.

Стало припекать. На склоне одной горы увидели фигурки людей. Они склонялись над какими-то кустами, срезали зелень и складывали ее в холщевые мешки. Подошли, поздоровались. Это были сборщики эфедры — хвощевого ветвистого кустарника. Он используется для получения эфедрина — лекарственного вещества. Об эфедре (чекенде), о ее целебных свойствах столько интересного можно услышать: «Кто знает, тот может лечить ею больных желудком. Чекендой лечат от ревматизма, простуды…»

Около каменистой осыпи мы услышали странное многоголосое попискивание. Начали озираться и не сразу заметили серенькие, подвижные комочки. Это были кеклики. Они потешно, словно по лестнице, убегали от нас кверху, забавно прыгая с камешка на камешек. Было видно, что птички здесь непуганые. Подпустив нас метров на пятнадцать, они вспорхнули и всей стаей перелетели на другой берег потока.

Тропа, по которой мы шли, была каменистой. Несколько раз она пересекала поток, и приходилось переходить его вброд или по стволам поваленных деревьев. В одном месте, где скалы вплотную подступали к потоку, мой попутчик, громко вскрикнув, отпрыгнул назад. Невольно прижавшись к большому валуну, я посмотрел вперед. На тропинке лежала большая змея, ее голова угрожающе была повернута в нашу сторону. Неожиданно потревоженная, она еще не решила, куда ей лучше спрятаться, и приняла оборонительную позу. Пришлось ее поторопить, чтобы она скорее уползла. После этого мы двигались более осмотрительно.